Ксения Демиденко - Практическая педагогика. Роман о школе, любви и не только…

– Это наша классная, – просветила его сидящая рядом Лена.

– Ух ты! Да я тут много пропустил. Значит, учиться будет интересно, – Вова полез в свою сумку и извлек оттуда тетрадь. А по толщине его сумки и не скажешь, что там могло что-то быть.

– Что вы себе позволяете? – кипятилась я и удивлялась его неестественной наглости. Не шла она его внешности. – Я учитель литературы и классный руководитель этого класса, София Константиновна.

– Нормально, София Константиновна. Красивое имя. Вам идет. Чего кипятиться? Так, народ, ша. Пусть рассказывает. Что там у нас сегодня по программе? – он пробежал глазами по теме, которая была написана на доске моим аккуратным почерком. – Горький? Прекрасный роман «Мать». Как по мне, не полное название, поскромничал Максим Максимович. Ну да ладно. Давайте, София Константиновна, вещайте, – он повернулся к классу, повел рукой и все, как под гипнозом, утихли. Тогда я поняла, что теория моей учительницы работает, и лидер в классе есть. И этим лидером был, бесспорно, Вова. Просто он загорал, а теперь так, для годится, решил присоединиться к классу. Нужно же хоть когда—нибудь учиться.

Значит, если верить моей учительнице, я должна «построить» или «приручить» этого Вову (убрать такую детину вряд ли получиться!), тогда весь класс станет ведомым. Но как строить этого Вову, на которого я даже смотреть спокойно не могу? Ну, вылитый Макс, честное слово. Просила у Бога второго такого – на тебе, и делай с ним, что хочешь. Была бы ученицей – проблемы бы не существовало, написала бы записочку со стишком о любви. Но есть одна проблемка: я не ученица, мне так низко опускаться нельзя, и никто, а главное сам Вова, не должен знать о моих противоречивых чувствах. «Умейте властвовать собой!» – так, кажется, учил Онегин Татьяну Ларину? Мудрый классик Александр Сергеевич Пушкин. Красиво говорил, а сам вспылил и вызвал Дантеса на эту чертову дуэль. Не вызвал, может, был бы жив, столько бы еще всего написал. Вывод: советовать легче.

Появление Вовы не прошло незамеченным не только в классе, но и в школе. Все девчонки либо глазели на него, либо бегали за ним. Круг его поклонниц только расширялся. А тут еще я со своими затяжными взглядами. Нет, мне Вова не нравился, мне нравилась его похожесть на Макса. Но эта моя гипнотическая влюбленность в Вову продолжалась недолго. Спасибо все тому же Вове, он за три дня меня своими подколами и словесными выпадами довел так, что я его чуть не стала ненавидеть. Правду говорят, что от любви (все же речь о симпатии) к ненависти всего один шаг. Меньше – проверяла! Моя ненависть имела мягкую форму: я просто избегала Титаренка. По крайней мере, пыталась. Иногда я ловила себя на мысли, что просто боюсь с ним встречаться даже взглядом.

– Мне книжки не выдают в библиотеке, – заявил Вова на перемене, когда догнал меня в коридоре и дернул за рукав. – Драсте, – словно вспомнил, что не поздоровался.

– Здравствуй, Вова, – он доставал меня с теми учебниками уже неделю. – Ты не сдал алгебру за 9 класс, вот тебе и не выдают. Найди книжку и сдай.

– А не обломится библиотекарше? – начал Вова, и я приготовилась слушать, какая Алевтина Павловна гадина, и как она наговаривает на учеников, которые вовремя сдали книжки. – Я сдал, она при мне вычеркивала, а потом говорит… Я бы купил, мне не в падло, но эта алгебра – очень дорогой учебник. И почему это я должен, если сдал?

– Что ты хочешь от меня? – после четвертого урока у меня сильно болела голова, я дико хотела есть, как абориген Африки, а Вова висел у меня над душой со своими книжками.

– Ну ты у нас по ходу класуха, сделай че—нибудь… Защити своего подопечного, наедь на библиотекаршу, – предлагал Вова смелые сценарии.

– Во—первых, вы. И кто я такая, как ты сказал? – не выдержало мое человеческое «я», воспитанное в классических аристократических манерах.

– Простите, по инерции ляпнул, – покаялся Вова. – Классный руководитель. Не хотел обидеть. Честное слово. Что б я сдох, – и он демонстративно бухнулся на грязный пол, имитируя процесс сдыхания. Даже руки на животе сложил.

– Вставай, клоун. Ты уже столько меня оскорблял, что еще одно проявление хамства не имеет значения. Умирать не стоит. Пошли в библиотеку разбираться, – я поняла, что сама эта история, как говорят дети, «не рассосется», поэтому мы с Вовой пошли в отдел выдачи учебников. По пути Вова в ярких красках нарисовал мне, какие делишки обкручивает библиотекарша в школе, как она требует от детей лишние учебники, а потом на книжном рынке сдает в комиссионку.

– А откуда такие сведения? – поинтересовалась я подобной осведомленности Вовы о делах Алевтины Павловны.

– Я откуда знаю? Я все знаю, – гордо заявил Вова. Посмотришь на такого и понимаешь – этот реально все знает.

Алевтина Павловна как увидела Вову, сразу же и набросилась на парня, как маленькая собачка из-за заборчика на большого патлатого пса.

– Не выдам, потому что не сдал! – категорически заявила и скривила чуть не фиолетовые от гнева губы.

– Он не сдал только учебник по алгебре? – поинтересовалась я.

– А что, этого мало? Редкая книга. Стоит 20 гривен, и то не везде купишь, – шипела Алевтина Павловна. Если честно, мне тоже эта тетка не очень сильно нравилась, но я не могла опуститься до уровня Вовы и начать ругаться с Алевтиной Павловной. Я знала другие способы, потому как еще в 9 классе помогала библиотекарше своей школы регистрировать книги и списывать журналы.

– Насколько я понимаю, в читательский формуляр вы должны были внести регистрационный номер книги, который также есть в отмеченном учебнике, да? – спросила я у злой библиотекарши.

– Конечно! Все, как по правилам. У меня порядок.

– Если среди учебников найдется такой, в котором регистрационный номер совпадет с номером, записанным в Вовином формуляре, – значит, Титаренко эту книгу сдал? – уточнила я.

– На что вы намекаете? Что я не вычеркнула книжку? Быть такого не может!

– Алевтина Павловна, в конце года вы могли забегаться, замотаться. Вы же не компьютер, а человек. А парню – неприятности.

– Этому неприятности не помешают. Он сам ходячая неприятность. Я искать не буду! – категорически заявила библиотекарь. – Сейчас, разбежалась. Мне что, делать нечего?

– А вас никто и не заставляет. Запишите номер на бумажке, а Вова найдет сам. Это ведь в его интересах. Где у вас хранятся учебники?

– То—то и оно, что эти книжки не хранятся, – вспылила Алевтина Павловна. – У нас книг ровно на все классы. Я выдала учебники в сентябре девятым классам. А классов аж три.

– Пишите номер, – настаивала я. – У тебя неделя, чтобы проверить книжки у девятиклассников. Принесешь книгу – докажешь, что прав, – отдала я листок бумаги с номером. Вова сиял от счастья. – И поаккуратнее с самими девятиклассниками, без фанатизма!