Сергей Ильичев - На перепутье порока: повести и рассказы

Шахновская вошла в кабинет Померанцева едва ли не последней из приглашенных. И ей даже показалось, что главный был доволен, увидев, что она здесь, с ним рядом, что она уже вернулась и что, возможно, не с пустыми руками…

И тогда она, продолжая свое перемещение к родному месту, победно подняла правую руку над головой…

И Померанцев, а вслед за ним и все присутствующие мужики встали, для того чтобы приветствовать ее своими аплодисментами.

– Вот что значит старая школа, гвардия. Давай с тебя и начнем. Нашла художника?

– Это выпускник Ленинградской, как она ранее называлась, художественной академии Алексей Грошев. Человек, которому напророчили когда-то блестящее будущее. Он был тем юным созданием, которому спасла жизнь наша незнакомка, а уже потом из мальчика сделала мужа…

– Анна, что с тобой? – неожиданно спросил ее проницательный Тиран. – Уж не влюбилась ли ты в него?

– Не перебивай ее! – восстанавливая свое право на ведение летучки, заметил Померанцев. – Все и без тебя давно заметили, что она будто бы помолодела лет на десять, вернувшись из этой поездки… Эта таинственная гостиница словно некое зазеркалье, где человек вдруг независимо от своей воли начинает проявлять свою истинную сущность…

– Или наоборот, лишь играть отведенную ему роль, а за ширмочкой есть еще некто, кто всеми и управляет… – вставил свою тираду и Андрюс.

– А что, если нам документально воспроизвести всю ту ночь? – предложил вдруг Тиран директору проекта.

– А как быть тогда с интерьерами? – заинтересовавшись предложением, спросил Померанцев.

– Нет проблем. Виталий очень подробно все отщелкал цифровой камерой. И для компьютера не будет проблем придать всему этому необходимый объем, цвет, состарим пленку…

– Предположим! А как быть с исполнителями? Они должны быть на двадцать пять лет моложе.

– Все разыграют студенты моего учебного курса. А лица? Это уже дело техники.

– Все понял, но мы забыли об Анечке. Так где же художник?

– В ее ванной, поди, уже нежится… – снова встрял довольный Тиран.

И по тому, как Шахновская слегка вспыхнула, все поняли, что Тиран и на этот раз не ошибся в своем прогнозе.

– Я тебя от всей души поздравляю! Правда, не шучу! – сказал Померанцев и после этого уже обратился ко всем присутствующим.

– Итак, у нас два участника передачи готовы к прямому эфиру. Фамилию третьего – Шацкого мы уже знаем, и им занимается Тоцкая. Кстати, где ее опять черти носят? Я же предупреждал, что все должны быть…

И ее действительно тут же «кто-то» и впрямь внес прямо в кабинет Померанцева. Дверь отворилась, и она, вся красная как рак, вошла к собратьям.

И все замерли, ожидая услышать, что же с ней приключилось.

А Ирочка стояла перед всеми и пыталась отдышаться.

– За тобой что, кто-то гнался? – спросил ее Померанцев.

– Хуже, Алексей Николаевич, я случайно влезла в закрытые файлы Администрации Президента. И возможно, что сюда уже кто-то едет.

– Со своего компьютера?

– Нет, с вашего…

– Ну, ты, подруга, не пропадешь… Всем мгновенно испарится и быть на своих местах. Кто знал, что ты была в моем кабинете?

– Никто! Секретарша ушла на обед. Вы с Тираном смотрели материал, а все остальные компьютеры… В общем, я сама вошла в программу. Шацкий один из заместителей начальника охраны президента. Женат, двое детей. В те годы работал в КГБ, а в Сочи, в звании капитана, в возрасте 32 лет, был в командировке. К тому времени уже два года как был женат. Вот и все! А что узнали вы?

– Тебе все Тиран объяснит, а я пойду к себе в кабинет ждать визитеров.

– Что ты мне хочешь рассказать, ласковый ты наш? – уже забыв, что лишь минуту назад была переполнена страхом, спросила она у режиссера.

– А что именно ты хочешь от меня услышать? – спросил ее Тиран.

– Какова была его роль во всем этом деле?

– Гнусная, если честно! Во-первых, ты сама сказала, что он тогда уже был женат, а нашей героине исполнилось лишь пятнадцать.

И они вышли в холл телецентра, где в толчее мне за ними было уже не только не уследить, но и не расслышать всего того, что Тиран уже знал о некоем капитане, а теперь, поди, уже генерале Шацком и рассказывал сейчас Ирочке Тоцкой…

Померанцев вошел в свой кабинет. По селектору заказал, чтобы из ресторана принесли легкую закуску и бутылку коньяка, две чашки кофе, фрукты и пирожные.

И набрал известный лишь ему служебный номер одного своего знакомого.

– Это Померанцев!

– Слышу! Что ты забыл в охране Президента нашей страны? Под кого сегодня копаешь?

– Спасибо, что сразу все поняли! Ведущая программы искала следы Шацкого…

– Генерала-лейтенанта Шацкого, сынок!

– …Генерала-лейтенанта Шацкого, когда тот 25 лет назад в звании капитана был в командировке в Сочи. Но девочка так увлеклась, что сама не поняла, как оказалась в этой закрытой программе…

– Хорошенькая?

– Завтра утром она принесет вам все материалы по этой передаче. Хочу, чтобы вы сами все посмотрели и подсказали, что мне делать дальше…

– Добро! Теперь можешь немного расслабиться.

И на том конце повесили трубку.

А Померанцев вновь обратился через селектор к своей секретарше, уже вернувшейся с обеда:

– Найди мне, пожалуйста, Тирана.

И услышал в ответ:

– Я только что видела их с Тоцкой в баре.

После того как мне сейчас принесут мой заказ из ресторана, даю тебе пять минут на то, чтобы найти и пригласить Кеосова ко мне.

– Все поняла!

– Вот и хорошо!

И стал ждать манну земную.

Когда Анна Шахновская прибежала домой, Алеша, уже разыскав в ее чуланах ватман, по памяти пытался нарисовать ее портрет. Анна тихо вошла и встала у него за спиной. И увидела свой образ, родившийся в голове художника, и поняла, что этого момента она ждала всю свою жизнь. Грошев за один день смог увидеть в ней то, что еще не замечал никто в этой ее шумной и суетной жизни, понять то, что радует ее сердце, заглянуть туда, куда она и сама-то часто боялась. Он увидел в этом лягушонке, сбросившем вчера на какое-то мгновение свою лягушачью шкурку, очаровательную принцессу, наконец-то повстречавшую на своем пути настоящего принца.

– Не знала, что ты любишь сказки! – сказала она и нежно обняла Алексея.

– Сказки только начинаются! – ответил он и поцеловал в ее сахарные уста, а потом увел на кухню.

– Боже ж ты мой! – только и смогла вымолвить она.

Ее небольшой кухонный стол был удивительным образом сервирован, казалось бы, из ничего. Тонкими ломтиками были нарезаны хранившиеся в доме закуски. В кастрюле, как она это уже учуяла, был настоящий украинский борщ, а в духовке томилось мясо в фольге.

– Где вас таких делают? – спросила она.

– Это ручная работа, а потому единственный экземпляр. И если вы будете его беречь и нежить, то могу вам гарантировать, что мои инструменты никогда вас не подведут…