Сай (Maximus) Джефферсон - Per aspera ad veritatem

– Да, но ни сегодня, ни завтра, ни даже в следующем году. Ты должен сам найти ответы на свои вопросы, и потому забудь обо мне и не приходи до тех пор, пока я не останусь единственной, кто может тебе помочь.

– Как я вас найду? – спросил Максимус после недолгого раздумья. Сказанное старой женщиной его немало расстроило, и глаза были полны искренней печали.

– Очень просто, мой мальчик. Как будешь готов встретиться со своим испытанием лицом к лицу, спроси у первого встречного о местной ведьме. Тебе укажут мой дом.

Седая старуха махнула рукой в сторону тропинки и неспешно скрылась в глубине пещеры. Максимус двинулся по указанному ведьмой пути и совсем скоро оказался на краю обрыва, с которого не так давно упал. Оттуда он довольно быстрым шагом направился к городу, в котором уже начали зажигать ночные фонари, и ступил на мощёную плиткой дорогу, когда солнце уже село за горизонт.

Корнелиус пришёл в неописуемую ярость, увидев, в каком состоянии явился домой его сын, и прямо с порога встретил младшего наследника такой оплеухой, что Максимус упал, не удержавшись на ногах.

– Где тебя носило весь день?! – возопил мужчина так, что Анжела, выйдя из обеденной залы, остановилась у дверей и так и не осмелилась подойти к мужу ближе. – Где тебя носило, я спрашиваю?! В каком виде ты посмел показаться мне на глаза?! Ты опозорил моё имя на весь город! Что теперь обо мне люди скажут? Ну, что ты молчишь?! Или тебе нечего сказать в своё оправдание?!

Стиснув зубы, Максимус поднялся на ноги, и вместо того, чтобы отвечать, глядя в пол, как это было принято, он смело вскинул голову и одарил отца пронзительным взглядом, в котором ещё сквозила недавняя печаль.

– А ты мне поверишь, если я расскажу, что случилось?

Корнелиус отпрянул, встретившись с подобной наглостью, и лицо его покраснело от гнева.

– На твоём месте я бы не задавал подобных вопросов.

Он отвлёкся, увидев жену у дверей обеденной залы, и только набрал воздуха, чтобы сказать ей несколько слов, как услышал достаточно громкий голос старшего сына.

– Говори. Я поверю.

Ошарашенный мужчина медленно повернулся к детям и увидел, что Магнус стоит рядом с братом и крепко держит его за плечи.

– Ты не должен за меня заступаться.

– Не тебе это решать. Или боишься, что мне влетит от отца на пару с тобой? Так пусть. Я это вполне заслужил.

– Не говори ерунды.

– Ерунда? По-твоему, это ерунда? Я позволил тебе уйти одному, и в итоге ты вернулся в разорванной одежде и с синяками. Тебя били?

– Нет. Я всего лишь упал.

– Врёшь.

– Тебе я ещё ни разу не соврал. Я действительно сорвался с края обрыва, и если бы меня не спасла счастливая случайность, я лежал бы сейчас на дне реки.

Магнус отпустил плечи брата, но мальчики ещё с минуту стояли, глядя друг на друга в полном молчании, пока повисшую тишину не нарушила взволнованная Анжела.

– Надо позвать врача.

– Не надо, – мотнул головой Максимус, повернувшись к матери. – Фортуна была сегодня на моей стороне, и я отделался только ушибами. К утру мне будет лучше.

– Твоё терпение похвально, Максимус, но врач всё же необходим. Я вызову его хотя бы для собственного спокойствия.

Анжела повернула руку ладонью вверх, и в воздухе возникла маленькая светящаяся сфера. Женщина шепнула ей несколько слов, и та стремительно вылетела в открытое окно.

Максимус перевёл глаза на отца: гневная аура вокруг него стала заметно меньше, но смотрел Корнелиус на сына всё также сурово.

– Тебя видел весь город.

– Да, – кивнул в ответ мальчик, – и весь город уже знает, что я упал с обрыва. Тебя не станут ни в чём упрекать.

Мужчина не ответил и, развернувшись, тяжёлой поступью отправился к себе в кабинет. Но прежде, чем скрыться в коридоре, он остановился и, не поворачивая головы, бросил:

– Немедленно приведи себя в порядок и отправляйся ужинать. А ещё раз пойдёшь к обрыву – высеку.

И ушёл. Где-то в глубине поместья хлопнула дверь, и в тот же момент Максимус от усталости пошатнулся и осел на пол.

Пришедший через час врач внимательно осмотрел мальчика и оставил матери пару баночек с целебными мазями. Магнус хотел было остаться с братом, но тот ему это категорически запретил.

О старой ведьме он решил пока не говорить. Даже Магнусу, которому доверял больше, чем себе.

– Теперь ты настоящий дракон, Максимус.

Мальчик открыл глаза и резко сел. Стояла глубокая ночь, весь дом вместе с хозяевами и слугами мирно спал, и Максимус слышал только собственное прерывистое дыхание и яростный стук сердца. Та фраза, от которой он проснулся, была частью сна, но прозвучала она так ясно, будто кто-то произнёс её, стоя возле кровати. Максимус слышал её далеко не впервые, но в этот раз граница между явью и сном оказалась настолько размытой, что мальчик, глядя в окно, никак не мог понять, проснулся он или всё ещё спит.

Осознав, что это всё же реальность, Максимус упал головой на подушку и натянул на себя одеяло до самого носа.

«Кто ты, та, что с любовью говорит со мной? Кто ты, тот, чьи крылья ношу я за своей спиной? Что за меч так неистово требует моя рука? И чьи слова порой без ведома срываются с языка?»

Младший наследник не сразу сообразил, что невольно высказался в стихах, и, подскочив на кровати точно ужаленный, он бросился искать в темноте листок бумаги. Ручка оказалась лежащей в ящике стола, и Максимус спешно, криво, прыгающими буквами набросал на листе те четыре строчки, которые вылетели из головы сразу же, как только мальчик поставил последний знак вопроса.

«Отлично, теперь и стихами заговорил. Я скоро так с ума сойду, честное слово».

Он потянулся к ящику стола, чтобы положить ручку на место, но пальцы вдруг дёрнулись, и красивая золочёная письменная принадлежность выпала из них. Правое запястье сковала резкая обжигающая боль, будто на него надели раскалённый железный браслет, и Максимус так закусил нижнюю губу, что по подбородку устремилась вниз алая капля крови.

«Снова…»

Тонкая кожа нестерпимо горела, и казалось, будто кто-то царапал её тупым гвоздём изнутри. Впервые это случилось около трёх недель назад, и сегодня приступ боли дал о себе знать в четвёртый раз.

«Чего ещё мне ждать от наследия драконов? Что ещё я должен вытерпеть прежде, чем узнаю правду? Как бы я хотел заставить эту ведьму рассказать мне всё раньше срока! Но моё обещание… О, боги, дайте мне терпения и сил!»

Максимус устремился взглядом в открытое окно. Ночь стояла безлунная, только точки звёзд изредка мерцали, и громкий стрёкот кузнечиков нарушал городскую тишину. «Огненный браслет» немного «остыл», стало полегче, и юный маг вернулся к себе в кровать, но болью сон как отшибло, и, разочарованно взглянув на часы на стене, что показывали без четверти три, Максимус снова покинул тёплую постель. В мягких тапках он вышел в коридор и бесшумно пробрался мимо спальни брата на просторный балкон. Там он уселся с ногами на широкую скамью и ушёл, когда первые лучи восходящего солнца озолотили Башню Совета магистров.