Сай (Maximus) Джефферсон - Per aspera ad veritatem

Он намеренно не закончил фразу – Максимус кивком головы дал понять, что не нарушит данного слова.

Но всё же, несмотря на видимое спокойствие, Магнус был зол, и ему стоило немалых трудов удержать себя в руках, появившись на пороге обеденной залы. Он злился на отца за его пристальное внимание к младшему сыну и был намерен сделать всё возможное, чтобы Максимус никогда не оправдал его недоверия.

Мальчик как можно искренне улыбнулся родителям, усевшись на своё место за накрытым столом.

Спустя две недели Максимус проснулся посреди ночи с чувством уже знакомого ему беспокойства. Сердце стучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, и мальчику пришлось распахнуть окно, чтобы свежий ночной воздух хоть немного помог успокоить разыгравшиеся нервы.

Однако, хоть Максимус и сумел снова заснуть, тревога не оставила его, и потому сразу после завтрака он выпросил у родителей разрешение на прогулку по окрестностям города. Он совершенно не понимал, что его так сильно беспокоило уже в который раз, и ему просто необходимо было развеяться.

Меж тем Магнус, который после утренней трапезы вернулся ненадолго в свою комнату, немало расстроился, узнав, что брат ушёл и не взял его с собой. Любой другой на его месте обиделся бы, ведь Максимус поступил так впервые за тринадцать лет, но Магнусу было слишком хорошо известно, что творилось у брата на душе.

Потому он лишь понадеялся, что Максимус сумеет удержать себя в руках и не навлечёт проблем на свою голову внезапным приступом.

***

Погода сегодня совсем не радовала. Ещё вчера небо заволокло тучами, и лужи не высохли после ночного дождя. Редкие прохожие позволяли себе улыбнуться, и только дети весело смеялись, раздражая людей ещё больше.

Максимус двигался неспешным шагом мимо сверкающих витрин и, погружённый в свои мрачные раздумья, просто чудом не сталкивался со встречными прохожими, но город был настолько шумным, что мальчик слишком часто отвлекался и терял ценную нить размышлений. Потеряв её в очередной раз, он досадливо стиснул зубы и направился прочь от этой нестерпимой какофонии – к реке и скалам, что находились за чертой городской границы. Широкая, мощёная плиткой дорога плавно переходила в не менее широкую утоптанную грунтовую тропу, которая через пару километров заканчивалась развилкой: одна тропка уходила через поля в соседний город, а вторая вела к отвесным скалам, угрожающе нависавшим над узкой, но весьма глубокой речкой. Её сильное течение заставляло волны с шумом разбиваться о прибрежные камни, а тёмная вода покрывалась пенными шапками и бурлила, как в кипящем котле.

Рваные тучи неслись по небу, гонимые верховым ветром, и радуга не висела широкой дугой над кипящими водами реки, но Максимус с улыбкой встретил этот необузданный поток, остановившись на самом краю ближайшего обрыва. Порывистый ветер неистово трепал его длинные волосы и распахнутый камзол глубокого фиолетового цвета. Невдалеке виднелся спуск на берег, и Максимус развернулся всем корпусом в его сторону, но тут резкий порыв ветра налетел откуда-то сбоку, и мальчик опасно пошатнулся. Обутые в лакированные туфли ноги не удержали его на гладком камне, и светловолосый юнец покатился кубарем вниз, упав на небольшой, почти плоский выступ. Буквально метра не хватило до края – в противном случае Максимус разбился бы о подножие скал, о камни, торчащие, как пики, из воды.

Мальчик не знал, сломал ли он себе что-нибудь или отделался лишь лёгким испугом, но сильно ушибленные правые плечо и бедро болели нестерпимо, и Максимус не мог даже толком пошевелиться. К тому же начавшаяся лёгкая изморось в считанные секунды обратилась проливным дождём, в ямках спасительного выступа собралась вода, и вымокший до нитки юный маг оказался лежащим в холодной луже.

«Отец будет в ярости…»

Под действием холода боль немного отступила, и мальчик, с трудом перевернувшись на спину, обнаружил, что находится у самого входа в маленькую пещеру, метра четыре глубиной. В ней было достаточно места для пяти взрослых людей, но чтобы войти в неё, пришлось бы слегка пригнуться.

Недолго думая, Максимус перевернулся на менее пострадавший бок. Боль пусть и отступила, но всё ещё была весьма ощутимой, потому подняться получилось только на четвереньки, хотя этого вполне хватило, чтобы заползти в пещеру и укрыться там от дождя, прижавшись спиной к гладкому влажному камню.

Он только сейчас почувствовал, что тревога, мучившая его последние несколько часов, куда-то бесследно исчезла. Вот только камень отчего-то казался тёплым, и запах, который Максимус втянул в себя одним глубоким вдохом, вызвал у младшего наследника Венатори состояние дежа вю.

«Точно… Я видел это место в сегодняшнем сне, – вспомнил мальчик и улыбнулся. – Правда, там я сюда вошёл, а не упал к порогу, как мешок с песком».

Прикрыв глаза, Максимус прижался виском к тёплому камню и, похоже, отключился, потому что в чувство его привела какая-то седая старуха, появление которой он никак бы не пропустил, будучи в сознании. Та смотрела на него глазами цвета молодой весенней зелени, глазами, пронзительный взгляд которых не был тронут неумолимым ходом времени. Меж тем тот запах, знакомый и незнакомый одновременно, стал заметно сильнее, и его источником оказался букет белоснежных цветов, которые седовласая незнакомка принесла с собой.

– Кто вы? – тихо спросил Максимус и, к своему неудовольствию, обнаружил, что охрип.

– Местная ведьма, – ответила старуха скрипучим голосом. – А ты?

– Я Максимус Венатори.

Услышав это имя, женщина отпрянула, и глаза её стали большими, как два медных пятака.

– О, боги… – прошептала она. – Быть не может… Сама судьба привела тебя сюда, мой дорогой.

– Похоже на то. Я видел это место во сне сегодня. Вообще, если честно, я шёл не сюда, а к берегу реки, но ветер скинул меня с обрыва, и я упал прямо к порогу этой пещеры. Действительно, судьба…

Максимус поморщился от ноющей боли в ушибленном бедре, и в тот же момент его внезапно осенило: он стал бледен как полотно.

– Вот чёрт… Я проболтался…

– Не поминай чёрта без причины, – нахмурилась пожилая женщина. – Не он тебя за язык потянул.

– Я нарушил своё слово. Мои сны…

Юный маг снова остановился на вдохе. Он вдруг осознал, что прежде в его словах не было и намёка на хранимую им тайну, а вот последней репликой он выдал себя с головой.

– Я знаю, – мягко улыбнулась ведьма, и выражение искреннего удивления сменило на лице мальчика гримасу испуга. – И не спрашивай, откуда. Пока рано мне отвечать на этот вопрос.

Максимус внимательно посмотрел старухе в глаза. Некоторое время собеседники молчали, пока мальчик не решился, наконец, нарушить повисшую в воздухе тишину.