Сай (Maximus) Джефферсон - Per aspera ad veritatem

– Обещаю, – ответил старший сын почти шёпотом. Всё сказанное братом настолько его смутило, что от обиды не осталось и следа – он понял, насколько глупы были его обвинения, и ему стало безумно стыдно за брошенные прежде слова. Он набрал воздуха в грудь, чтобы извиниться напоследок, но Максимус уже вернулся на крыльцо родного дома, и Магнус не осмелился ему помешать.

– Душой выбирают путь те, кто зовутся детьми стихий, – негромко, но твёрдо произнёс юный дракон, и печать его тут же вспыхнула. Свет от неё устремился по венам и жилам, и плотный туман, чьё внутреннее свечение напоминало запертый огонь, спиралью закрутился вокруг ног. Сила стремительно охватывала тело, и если бы Магнус подвинулся на десяток метров вправо, то увидел, что у брата пылали глаза как у настоящего огненного дракона.

– Пусть пламя души обернётся ключом и врата распахнёт перед сыном драконов!

Магнуса едва не сбило с ног волной невероятно мощной энергии; его глаза были широко раскрытыми от изумления, и он, не отрываясь, наблюдал, как медленно отделялась душа от тела Максимуса. Охваченная бушующим огнём, она с трудом отрывалась от своей физической оболочки, и старший сын даже представить себе не мог, насколько болезненным был этот процесс разделения. Тело младшего наследника Венатори сковала непередаваемая боль, но кричать он не мог – все звуки неизбежно застревали в горле как в сети, и потому слышно было только потрескивание пламени и шум ветра, что неистово трепал кроны деревьев.

Окончательно отделённая, душа обратилась пылающим шаром и сжималась до тех пор, пока совсем не исчезла. Безжизненное тело Максимуса, эта опустошённая и истощённая физическая оболочка, обмякло и распласталось на каменном пороге, и Магнус, опустившись на этот же камень, не без дрожи в руках уложил голову брата себе на колени.

То, что он узнал и увидел за последние несколько часов, значительно пошатнуло весь его привычный мир, и тот медленно рушился, словно грандиозный карточный замок. Беззаботная жизнь перевернулась с ног на голову, и Магнус запутался в собственных ощущениях, как рыба в сетях. Лживые маски покрыли лица тех, кто был ему знаком, и мальчик горько усмехнулся, аккуратно погладив брата по волосам.

Максимус поднял свою руку на уровень глаз и неспешно перебрал пальцами. Как и в прошлый раз, мышцы не давали никакого намёка на движение, и ощущение пространства происходило на уровне мысли. Боль, которую пришлось пережить при отделении души от тела, не сохранилась в памяти, и Максимус, как ни пытался, не смог припомнить, что он чувствовал всего минуту назад.

Он осмотрелся. Позади не было ни его тела, ни брата – это был другой мир, где живых нельзя было увидеть. Меча тоже не было, зато вместо развалин мальчик видел вокруг себя маленькие аккуратные дома, где-то в два, в три этажа, а где-то всего в один. По маленьким улицам бегали дети, женщины в простых сарафанах отбегали в стороны, пропуская мимо себя знатных красавиц и их мужей. Дома богатых семей прекрасными дворцами возвышались над скромными жилищами рабочих и мелких торговцев. Жизнь в Доваголе кипела, и, стоя на каменном пороге, Максимус жадно ловил каждое сказанное драконами слово. Люди шли мимо, занятые своими делами, и, казалось, не замечали мальчика в распахнутом огненно-красном камзоле до колен. Чёрные узоры вились по тяжёлой ткани, а узкие чёрные брюки были заправлены в высокие сапоги на широком каблуке, которые на лодыжке перехватывал свободный ремешок со стальной пряжкой.

Опомнившись, Максимус круто повернулся лицом к родительскому дому. Никто не встречал его, дверь была наглухо заперта, и окно, из которого в видении так мечтательно глядела Дея, тоже было закрыто. В этом доме, похоже, не ждали гостей, и юный маг далеко не сразу решился ступить на маленький коврик с красно-рыжей головой дракона в центре. Он испытывал сильное волнение и прежде, чем постучаться, приложил руку к покрытому огнеупорным лаком дереву. Мальчик надеялся выручить ещё пару минут для себя, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, однако, к немалому удивлению дракона, замок неожиданно щёлкнул, и дверь сама распахнулась, приглашая войти.

«О, боги, как же я, наверное, глупо выгляжу!»

Максимус несмело переступил порог, и дверь закрылась за его спиной. Он оказался посреди просторной прихожей, светлой, залитой лучами восходящего солнца. Сняв сапоги, он поставил их на полку рядом с парой женских туфель и громко позвал свою мать по имени, но та не вышла ему навстречу. Отец тоже не отозвался. Взволнованный Максимус обежал все комнаты в этом скромном маленьком домике, заглянул во все двери и в конечном итоге, несколько расстроенный, вернулся на первый этаж в гостиную, где упал в одно из кресел возле стены.

«Хватит ли у меня сил задержаться здесь?»

Ожидание не входило в планы Максимуса и теперь тревожило его не меньше, чем предстоящая встреча с родителями. Ведь воды Атлантиды восполнили только телесные силы, а вот душа во время первого визита в мир духов наоборот лишилась их доброй половины.

«Если энергия кончится, – думал Максимус, – меня просто выбросит обратно в мир людей. Но будет ли у меня возможность снова оказаться здесь, если вдруг я не успею о чём-то спросить?»

Он внимательно огляделся; особенно внимательно он вчитывался в названия книг, стоявших на полках в широком книжном шкафу. Среди них было много романов, исторических книг, энциклопедий и разных журналов. На верхней полке у самого края в ряд стояли учебники по литературе, истории и «учебники воинов», как сам Максимус их называл – в них говорилось об искусстве владения оружием, магией и собственным телом. И именно эти тома больше всего заинтересовали юного дракона.

Дверца шкафа открылась почти беззвучно, и Максимус аккуратно достал сравнительно толстую книгу в твердом переплёте тёмно-красного цвета. На обложке была изображена уже знакомая голова дракона, заключённая в серебряный ореол, и глаза его были красно-рыжими, чешуя – зелёной, а перепонки под рогами – голубыми.

«Красно-рыжий огонь, зелёная трава, она же земля, голубая вода и серебряный воздух. Каждый изучает свою стихию, но начальная теория у всех одна. Если бы эти книги попались мне два года назад… Хотя, вероятно, и к лучшему, что не попались. Иначе я наверняка бы наломал дров по глупости».

Максимус вернулся обратно в кресло и положил учебник себе на колени. Тексты были напечатаны красивым витиеватым шрифтом, но многие термины оказались непонятны, и мальчик вынужден был снова вернуться к шкафу, чтобы отыскать там словарь. Невероятно толстый фолиант покоился поверх всех книг на нижней полке, и Максимус едва не уронил его – настолько он был тяжёлым.