Дмитрий Заплешников - Моя психушка: Made in Belarus

– Вам придется съездить на улицу Менделеева для теста. В запасе будет две недели, потом снова ко мне.

– Нужно будет снова проходить всех врачей? – серьезно разволновавшись, уточнил я.

– Нет, только ко мне, – коротко ответил психиатр, попрощался и выдал направление.

Времени было предостаточно, тем не менее, на следующий день я был там. Не потому, что крайне ответственно отнесся к направлению, а потому как это учреждение находилось в 15-ти минутах ходьбы от моего дома. В холодном коридоре встретил старого знакомого Сашу, который также работал там психологом, как и другой врач, к которому я предварительно записался на прием. Он насторожил фразой: «зря ты записался к Васильевне, лучше бы ко мне». Хотя особого значения мимолетному разговору не придал и зашел туда, куда направлялся, вежливо попрощавшись с приятелем. Разговор с психологом был коротким, хотя и содержал больше информации, чем хотелось. Именно от нее и узнал, что я крашеный петушок и ничтожество. Несмотря на консерватизм нашего общества, никто до этого не сказал ни единого слова в упрек моей внешности, разве что гопота со спящих районов. Возможно, это была проверка реакции, однако знаю ни один десяток людей подобного внешнего вида, которые с легкостью огрели бы стулом, заведя психолог такой разговор с ними. Беседа остановилась на фразе: «Если вы сейчас не прекращаете, я иду в милицию и пишу заявление по статье 9.3 КоАП РБ». Все-таки научил меня чему-то преподаватель по административному праву. Только после этих слов мне выдали безумный тест на 400 вопросов и отправили в коридор.

Именно тогда понял, что из этой системы нет выхода. Все вокруг построено так, чтобы человек сдавался сам либо ломался под давлением. Нет улыбок, вежливости, доброжелательности. Только отчаяние, тревога, боль и разочарование. Это и есть моя страна – независимая Беларусь.

Несколько дней я провел в осознании того, что не могу представить будущего. Какой-то подростковый максимализм сбивал мысли в кучу и бесконечно прокручивал небезызвестную песню No Future в голове.

В то время я встречался с огромным количеством знакомых в разных частях города. Основная забегаловка – «Жили-были» недалеко от центра по причине дешевизны и разрешенного курения внутри. Интерьер и качество заказанных блюд оставляли желать лучшего, а после нескольких бокалов разливного пива не самого хорошего качества наутро отчетливо давало о себе знать похмелье. Ничем не примечательный вход напротив кинотеатра, совсем маленькое помещение для встречи посетителей, огромная очередь в туалет в вечернее время и вытянутый коридор в обе стороны, по центру которого – постоянно переполненная барная стойка, почему-то сильно привлекали гостей этого заведения. Столы или место за баром бронировать нельзя, таковы правила, поэтому спонтанно придя, можно было несколько часов простоять около скамеек в соседних дворах в ожидании свободного места, хотя и это никого не смущало. Имеющие какое-то количество денег про запас могли пойти в ближайший кинотеатр на один из сеансов, а таких, как мы, ожидало шатание по окрестностям.

В один из вечеров Солнце привел в «Жили-были» старого друга Андрея. Все, кто так или иначе сталкивался с ним, не могли найти общий язык и попросту считали странным. Мне же он показался вполне нормальным, одетым в черные джинсы и кофту с непонятным орнаментом, а также крайне спокойным при разговоре даже на провокационные темы. Андрей лежал в психиатрических больницах три или четыре раза, в том числе и по направлению от военкомата, хотя ничего толкового сказать о распорядке или времяпрепровождении не мог, так как не числился лицом на осмотре, а направлялся на лечение, по-моему, по причине приступов эпизодической шизофрении. Обколотому сильными медицинскими препаратами, ему было тяжело осознавать происходящее. Мы сели за столом напротив выхода из кухни, куда безостановочно забегали-выбегали официанты.

– Ну че, готов к психушке? – широко улыбаясь и немного наклонив голову, спросил Солнце.

– Понятия не имею, чего ожидать. Мне некомфортно и немного боязно. Хуевая система принуждения, – я настолько эмоционально ответил, что посетители за соседним столом нехотя повернулись и, скорее всего, начали прислушиваться к разговору. – Да и не факт, что положат, я пока сходил только к психологу на беседу, – добавил после нескольких секунд тишины и шепотов обсуждения вокруг.

– Да расслабься, малой. Там как в советском санатории. Кормят, поят, а если надо, то и жопу подотрут, – заметил Андрей.

Он был немногим старше меня, наверное, ровесником Солнца и к большинству знакомых обращался именно «малой», хотя, скорее всего, не из-за возраста. Я уже встречал людей с подобной манерой общения и никогда не придавал значения таким словам. Это был один из немногих воскресных вечеров, когда никто из пришедших на встречу не напился и спокойно ушел на своих двоих. От «Жили-были» до нашей с Олей квартиры – не более получаса неспешной прогулки. Неудивительно, что большинство подобных встреч со знакомыми заканчивались попойкой на удобном диване в гостиной. Тот раз был исключением, и все отправились по домам обдумывать услышанное или просто ничего не делать, наслаждаясь последним выходным перед трудовыми буднями.

За несколько дней до встречи с Солнцем и Андреем я побывал в Центре психиатрии и наркологии на улице Менделеева. Искренне удивило месторасположение. Если смотреть на центральный вход, стоя к нему лицом, то чуть позади слева будет один из самых больших сетевых магазинов в окрестностях, за спиной – большая недостроенная православная церковь, а в здании центра с обратной стороны – вход в помещение какой-то разрешенной религиозной секты. Выбора у посетителей было предостаточно: взять дешевое спиртное в магазине и обмыть поход в психиатрию; отправиться в церковь замаливать грехи и просить исцеления в месте, которое существует за деньги ободранных до нитки прихожан и не платит налоги, или довериться секте и заполнить голову очередными бредовыми идеями нового времени. Сам район считался спящим. Дворы наполняли ворчащие бабки, уличная торговля процветала к периоду сбора урожая с дачных участков, раскрывая лавки-фургоны перед покупателями, а гопота так и стремилась стрясти у кого-нибудь мелочь или взять телефон позвонить. В 300 метрах находился пивной разлив. Видимо, по договоренности с местными патрулями милиции он работал по принципу: закрываюсь, когда хочу, и можете распивать купленное в пределах видимости отпускного окошка. В остальных знакомых мне частях города патруль при выявлении нарушения тут же составлял протокол. Если учесть, что напротив находилось родительное отделение одной из больниц, то договоренность с ментами была очевидна. Само здание центра ничем не примечательно, по-моему, половину занимала психиатрия, а вторую обычный жилой дом. Внутри все также вполне стандартно для государственных объектов: большое фойе сразу после входа, слева – справочное бюро, справа – регистратура, узкие коридоры с лавочками и кабинеты вдоль прохода. В отличие от районных поликлиник в регистратуре не нужно было ждать нескончаемой очереди. Я только показал направление, и мне назвали кабинет врача, к которому был записан. Помню, несколько раз постучал перед входом, но ответа не последовало. Набравшись смелости, зашел и удивился, что это не кабинет, а настоящая обустроенная прихожая. Спереди еще две двери, вокруг несколько стендов с книгами и брошюрами, вешалка для верхней одежды, диван из кожзаменителя и два подобных кресла. Из правой двери вышел Саша, приятель школьных лет.