Дмитрий Заплешников - Моя психушка: Made in Belarus

Везде бывают добросовестные специалисты, которые ответственно выполняют свои обязанности и не стремятся превысить полномочия ради личной выгоды. Именно таким мне показался психиатр военкомата: вежливый и открытый мужичок лет пятидесяти пяти. Постучавшись в дверь и получив разрешение войти, я первым завел разговор:

– Здравствуйте. Прошел психолога на Менделеева, – и передал документы врачу.

– Здравствуйте-здравствуйте, – доктор принял бумаги и на некоторое время задумался, приложив шариковую ручку без колпачка к губам.

Я молчал и думал, что сейчас поставят штамп годности, отправят вниз и вручат очередную повестку с датой, в которую необходимо явиться на сборы распределения в войсковую часть неизвестного номера, а мне придется сообщить Оле печальную новость о вынужденном годичном отсутствии. Ни для кого не секрет, что есть какие-то негласные правила, по ним срочников чаще всего распределяют в военные части, расположенные не в городе проживания. Логика вполне понятна: имея много друзей и близких в окрестностях забора, будет постоянное стремление уйти в самоволку или нарушить режим. Лишь изредка бывает, когда призывник без связей или взяток попадает в часть своего города, и чаще всего это не случайность. Такой исход распределения произошел с моим другом Сергеем: был замечен на митинге оппозиции, и его отправили в железнодорожные войска, которые славятся недоброжелательностью служивых, наплевательским отношением руководства к происходящему и далеко не самыми лучшими условиями содержания. Наше государство никогда не любило проблесков конкуренции, слышал не одну историю подобных воздействий на малейшую связь молодых людей с оппозиционными структурами. Военная часть, в которую попал Сергей, находилась не просто в его городе, а в нескольких сотнях метров от его дома.

После паузы разговор продолжился:

– Вам могли поставить три печати, подтверждающие легкое расстройство личности, и отсрочка или НГМ были бы получены. Понимаете? Дать второе направление в одно и то же учреждение не могу. По желанию можете пройти обследование в РЦПЗ… – психиатр несколько минут объяснял последовательность процедур и необходимость оценки комиссии.

– Примерно все понял. А что такое РКЗПУ? – забыв аббревиатуру учреждения, почему-то подумал, что вспомню, когда буду произносить. Получился несвязный набор букв, что заставило врача улыбнуться и убрать ручку от губ. До этого он старался не выражать эмоций и говорить максимально понятно.

– РЦПЗ – Республиканский центр психического здоровья. Это частично закрытое заведение. Призывники располагаются в корпусе, специально выделенном военкоматом. Ограничений в выходе или встречах с друзьями и близкими не будет. Понимаете? Пройдете обязательные процедуры, обследование, а после – разговор с комиссией, которая определит годность к несению воинской службы…

Большая часть разговора мне была непонятна. Стараясь говорить просто, психиатр использовал много медицинских терминов и формулировок. А потом произнес ключевые слова:

– …от центра города вы можете доехать на 18-м автобусе…

Республиканский центр психического здоровья оказался небезызвестными Новостями. Такое неофициальное название он получил в белорусском обществе и был широко известен как полузакрытая психиатрическая больница. В обиходе и разговорной речи полное название РЦПЗ никогда при мне не использовалось, поэтому при разговоре с врачом сразу не понял, что это за учреждение. Там проходили лечение как законченные алкоголики и принудительно направленные заключенные, так и порядочные бизнесмены при деньгах. От больницы Колчестер РЦПЗ был далек, хотя сомнения из-за небольшого волнения в подписи о согласии были. Прежде чем дал положительный ответ, меня убедили, что в Новостях, как на отдыхе в пансионате: бесплатно кормят, дают кровать и проводят тесты, которые оценивают психическое и общее состояние здоровья лица на осмотре.

Настало время ожидания неизвестного. Еще с раннего детства не любил места, про которые абсолютно ничего не знаю, а тем более огороженные высоким забором. Помню, лет в 9—10 меня отвезли в пионерлагерь имени Марата Казея. Будучи ребенком и не выдержав режима, графика распорядка и замкнутости пространства, ревел навзрыд при каждом приезде родителей. В конце концов, не дожидаясь конца смены, меня забрали домой. Сейчас ситуация была еще хуже: никто не заберет и не поможет.

Республиканский центр психического здоровья занимает большую территорию на улице Долгиновский тракт. Внешняя структура и планировка сильно впечатлили. Можно смело назвать Новости целым районом со своей инфраструктурой между городом и поселком. Он имеет внутренние дворы практически возле каждого отделения, все дороги и тротуары продуманы и связаны между собой, видел только один магазин на территории, говорили, что их около пяти. Было всего несколько тупиковых направлений, и, на мой взгляд, они задумывались как место для отгрузки предметов первой необходимости, например, постельного белья и медицинских расходных материалов, так как в тупиках можно увидеть большие двери, напоминающие ворота гаражей для грузовых машин. Основные проходы просматриваемых мест были хорошо расчищены и убраны от мусора, который встречался только около лавочек и беседок. Мест для посетителей на открытом воздухе более чем достаточно. Урны стояли повсюду. Некоторые отделения огорожены еще одним забором внутри основного и перекрыты сверху колючей проволокой.

Незадолго до «прописки» в РЦПЗ понял, что не могу себе позволить оказаться в ограниченном пространстве, не зная, что приблизительно от него ожидать. Оказалось, никто из знакомых в Новости не попадал, хотя далеко не один находился в психиатрических больницах в разное время. Уже после выписки нашелся не просто приятель, а близкий человек, который из-за своих взглядов по решению справедливого и беспристрастного белорусского суда был некоторое время в Новостях, а позже в Гайтюнишках – психиатрической больнице закрытого типа. Еще больше удивился, когда выяснилось, что он лежал в том же отделении, в которое попал я. Толку от встречи с ним на тот момент не было, разве что приятно пообщались и поделились неизгладимыми впечатлениями.

Все лежавшие в психиатрических больницах в один голос заверяли, что там можно поправить здоровье, мол, хороший режим сна и отдыха, познакомиться с разными людьми, с которыми в дальнейшем можно поддерживать связь, кормят неплохо, а в свободном выходе для лиц на осмотре, то есть призывников, проблем нет, они же не пациенты. Никто из этих людей так же, как и я, намеренно не косил от призыва к срочной службе, но по тем или иным причинам попал в подобные учреждения для обследования. Был только один человек, которого военкомат направлял в психбольницу несколько раз по причине ежегодного изменения списка диагнозов с графой негодности. Он направлялся в дурдом, комиссия проводила оценку и делала вывод о невозможности несения воинской службы, а в следующем году приходила очередная повестка. Однако в военном комиссариате выяснялось, что с предыдущим диагнозом он может подметать тротуары и саперной лопаткой расчищать место под бордюры, хотя, если хочет попытать счастья на очередной профнепригодный диагноз, может лечь на обследование еще раз, для установления годности в текущем году. В большинстве своем люди получали ответ при первом обследовании в психиатрической больнице. В любом случае такая добровольно-принудительная мера не должна быть нормой в цивилизованном обществе. Хотя кого это ебет в процветающей Беларуси последних двадцати лет?