Георгий Вирен - Птица Ночь

Устал я. Сколько страниц отгрохал за три месяца. Сидел вечерами как проклятый, ни одного нового лица не видел. Ну теперь нагляжусь. В агитколлектив записали! А выборы в районные Советы на носу. Завтра пойду по квартирам списки сверять. Я на себя весь свой дом взял. Два подъезда, три этажа, двадцать четыре квартиры. И ни одной Квартиры! И Бабушки ни одной, хотя бабусь хватает.

Погляжу по списку. Девятьсот шестой год, девятьсот двенадцатый. О, рекордсменка! Мария Никитична Смелкова, год рождения 1895. Как раз в той самой квартире, за стенкой… Она там старшая. А вообще состав странный. Коваленко Вера Афанасьевна, 1915-го, Богданова Надежда Афанасьевна, 1922-го, Семеновская Фаня Моисеевна, 1920-го, Свободина Татьяна Александровна, 1940-го, Крымова Мария Сергеевна, 1952-го. И ведь не коммуналка! Не квартира, а детективный роман: не поймёшь, кто кому кем приходится.

С Коваленко и Богдановой всё ясно: обе Афанасьевны, очевидно, сёстры. Крымова – наверняка чья-то дочка. Свободина, наверное, тоже. Но почему разные фамилии? Где мужики? И откуда взялась Семеновская?..

И кто из них Голос?

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА СТАРШЕГО БАТИ СРАЖЕНИЙ ХИРДИРФА, ОРДЕНОНОСЦА

(Приложение к Четвёртой Беседе в Центральных Рекреациях Дома Дружбы)

Хвала Великой Бабушке!

Особый Квинтет уже вынес мне приговор, не подлежащий обжалованью. Предатели, вы ещё пожалеете об этом! Вы побоялись отказать мне в письменных принадлежностях, и вы побоитесь завтра, после моей казни, уничтожить материалы Бесед. Моя записка – последний вызов вам, жалкие трусы!

Я погибну, но и вы не уйдёте от Суда Великой Бабушки, величайшей деятельницы всех времён.

Я чист перед тобой, Великая Бабушка, я чист и перед судом истории, и никто не может обвинить меня в предательстве.

Более того. Я – первый полководец, ступивший на землю Каверзного Острова и вернувшийся оттуда невредимым. Потери были огромны, но зато теперь спокойствию и благоденствию Великой Родни ничто не угрожает.

Ещё раз изложу всё по порядку – так, как я изложил в официальном донесении, перехваченном интриганами, как потом повторял на каждой из Четырёх Бесед, как ни старались Сынки Дома Дружбы запутать и запугать меня.

После объявления новой Войны Гнусному Врагу я немедленно прибыл в Квартиру, зная, что я первый по очереди из Когорты Полководцев на пост Главнокомандующего.

Старший брат Римовалс передал мне личное обращение Великой Бабушки. В случае успешного окончания Войны мне было милостиво обещано Малое Парадное Лицезрение Великой Бабушки с приобщением к Первичным Таинствам Семьи. Смею заметить, что всю свою многолетнюю службу я стремился к этой почести как к высшему знаку отличия.

Далее, как и положено, я собрал Дежурную Когорту Бывалых Воинов и приступил к абсолютно Добровольному Набору Новых Молодцов.

Великая Бабушка! Я не привык лицемерить, тем более перед лицом смерти, и должен сказать, что Всенародное Ликованье проявлялось лишь чуть обширнее, чем в прошлую Войну с Гнусным Врагом. Причиной этому – несомненно, предательские действия кого-то, приближённого к Квартире, – боги, спасите её жителей, спасите Высокородных членов Семьи! Мои Бывалые Воины, вступая в Дружбу с Новыми Молодцами, доносили мне о пагубных слухах, касающихся каких-то лиственных козней.

Меры были приняты, и Возмущённый Народ подверг справедливому наказанию некоторых отдельных отщепенцев, замеченных в Недостаточном Ликовании.

Далее, повинуясь Уставу Войны, я милостиво принял Добровольные Приношения от населения пищей и одеждой и отдал приказ выступать.

Как и всегда, на берегу, в виду Каверзного Острова, были установлены метательные орудия, дабы сокрушить Гнусного Врага. Как и всегда, Враг коварно ничем не проявлял своего присутствия.

Я действовал строго по Уставу Войны и в течение недели неустанно приказывал осыпать камнями Каверзный Остров.

На восьмой день, согласно Уставу, мной были посланы разведчики с обычными указаниями: ни в коем случае не заходя в воду, могущую быть отравленной Гнусным Врагом, внимательно обследовать взглядом берег Каверзного Острова.

Здесь я должен сознаться в легкомыслии, которое, тем не менее, привело меня к окончательной победе.

Один из разведчиков, вглядываясь во вражескую землю, обнаружил, что над линией берега возвышаются какие-то причудливые предметы зеленоватых тонов. Обнаружив это, он, от служебного рвения, упал в воду, что позволило установить: во-первых, её неотравленность, во-вторых, незначительность её количества над линией дна.

Я принял решение, Великая Бабушка! С огромным бережением, посылая вперёд лазутчиков, я начал переправу. Всё дно пролива представляет собой отнюдь не песок, а множество мелких и средних камней, составляющих сплошную массу.

Глубина нигде не превышает двух локтей.

Основываясь на этом, позволю себе повторить предложение, высказанное в официальном донесении: наше доблестное метанье камней в предыдущие Войны, из коих (камней) далеко не все долетали до Каверзного Острова, превратило когда-то глубокий пролив в отмель, вполне удобную для переправы.

Убедившись в этом окончательно, я дал приказ высадки. Тут-то и обнаружилось коварство Гнусного Врага. Весь Каверзный Остров (1 500 локтей в ширину, 3 000 локтей в длину) изрыт нашими метательными камнями. Но везде, в каждой трещине, в каждой расселине растёт трава, растут зелёные кусты, есть даже несколько неповаленных и цветущих деревьев. Более того, прямо на поверхности камней, брошенных в прошлые войны, местами можно было заметить зелёный, сочный мох. Дважды я своими глазами видел молодой мох на камнях, брошенных уже моей армией: на них сохранились отметки воинских складов.

Трижды я наблюдал неизвестных мне четырёхпалых животных, и 26 раз мне доносили о птицах.

Никаких следов Гнусного Врага на Острове не обнаружилось, и это лишний раз доказывает его могущество и нашу доблесть.

Коварная хитрость и вероломство противника, без всякого предупреждения спрятавшегося или покинувшего остров, привели к следующему. Все, и Бывалые Воины, и Новые Молодцы, высадившиеся со мной на Острове, отказались мне повиноваться. Они разбрелись по Острову, не желая ни построиться, ни сделать перекличку. Это было явное сумасшествие: они, например, пели песни, в которых, Прости Бабушка, нельзя было обнаружить и следа Ликованья. К чести моей сказать, я никогда даже и не слышал таких песен.

Ещё раз хочу подчеркнуть свою предусмотрительность. Ровно половина армии (115 ножей) была оставлена мной на берегу с приказом не трогаться с места трое суток, и ночью я переправился к ним с Каверзного Острова. Ввиду исключительности обстановки я позволил себе использовать Особо Секретные Камни, предназначающиеся, как сказано в Уставе, на случай непосредственной встречи с Гнусным Врагом.