Хелью Ребане - 50 рассказов

– Вот именно. Позволяю.

Воцарилась тишина. Сотрудники испуганно смотрели на меня. Наконец начальник обрел дар речи:

– В таком случае пишите заявление об уходе.

И вышел из комнаты.

– С превеликим удовольствием! – крикнул я ему вслед. – Я об этом всю жизнь мечтал! Расстаться с этим обществом насекомых!

Я даже сам удивился, что это на меня нашло. Схватил лист бумаги, дрожащей рукой написал заявление и отнес начальнику.

Расчет получил через пару дней.

Начальник не стал настаивать на отработке положенного по закону срока, а все сотрудники старательно избегали меня.

Свобода! Причин для беспокойства не было. А что может выбить человека из колеи, когда у него есть деньги? Питаться буду в «Ночном». Кто докажет, что именно мои деньги пропадают? И как – если улика испарилась?

Ночью я опять посетил киоск. Хотел купить еще десяток лотерейных билетов, но у продавца не было сдачи с моих ста рублей.

– Берите на всю катушку! – сказал он.

Его фамильярное обращение покоробило меня, но в общем-то он был прав. Что мне терять? Выигрывают все. Так я стал владельцем еще трехсот тридцати трех билетов. Рассовал их по карманам, и ноги сами понесли меня в сторону вокзала.

На вокзале работал буфет, но при всем желании потратить больше десятки там трудно. Сосиски, кофе с молоком, печенье, шоколад. Я хотел взять порцию сосисок и стакан кофе, но вспомнил, что у меня только сотенные. Буфетчица наверняка запомнит меня… Подумать только – иметь десять тысяч и не иметь возможности купить порцию сосисок!

Я набрался решимости и направился в зал ожидания. На скамейках дремали люди. Я подошел к одному мужчине и попросил разменять сто рублей. Он покачал головой – у него нет. Я обратился к его соседу. Та же история. И тут одна женщина, пожалев меня, сама предложила разменные деньги. Я получил четыре дневные бумажки, поблагодарил ее и быстро покинул вокзал. Сердце колотилось не только от радости, что мой замысел принес первые плоды, но и от страха. Вдруг она догонит меня, обвинит в мошенничестве?

На стоянке такси стояло несколько машин с зелеными огоньками. Невольно я подумал: еще одна возможность обмена.

Когда я сворачивал с привокзальной площади в переулок, мне показалось, что вдали во тьме кто-то шевельнулся. Через мгновение навстречу мне выскочил заяц. Быстро-быстро перебирая лапами, он промчался мимо меня. Я почувствовал, что весь дрожу. Откуда здесь мог взяться заяц?

Через пару недель я получил выигрыш. На один билет выпало целых двести тысяч, а на один всего семьдесят пять копеек. Но в целом получилась фантастическая сумма. Пришлось даже сходить домой за чемоданчиком.

– Непременно пересчитайте, чтобы без обмана, – твердил продавец, передавая мне деньги.

Когда чемодан был полон, оказалось, что теперь у меня восемьсот семьдесят девять тысяч триста пятьдесят шесть рублей и семьдесят пять копеек.

– Около девяти миллионов! – воскликнул продавец. – Старыми, я имею в виду. Ну, теперь заживете! Поздравляю!

Я отнес чемодан в камеру хранения и направился в «Ночной». Теперь у меня были и мелкие деньги, бояться больше нечего.

Да уж, раньше я думал, что со мной не может произойти ничего замечательного – но вот! Я был счастлив.

В ресторане, как и в прошлый раз, было многолюдно и шумно. Я сел за столик, и тут же появился знакомый официант. Он как-то странно посмотрел на меня и протянул меню. Но я не мог читать. Почему он так смотрит на меня? И почему не уходит? Сейчас он скажет: верните сто рублей…

– Что вы выбрали? – послышался голос официанта.

Стараясь говорить спокойно, я ответил:

– Принесите то же самое.

Он сделал вид, что не понял меня.

– Извините… что?

У меня больше не было сил притворяться спокойным.

– Что-нибудь, – сказал я, в упор глядя на него, чтобы показать, что я знаю, что он знает, но не боюсь его.

Несколько секунд он молча смотрел на меня, затем удалился. Вернувшись, он поставил всё на стол и взял меня за рукав пиджака.

Я резко отдернул руку и застыл. Кровь колотилась в висках. Бежать, бежать отсюда!

– Простите, – произнес он, изумленно глядя на меня. – У вас на рукаве нитка.

Я увидел, что он держит в руке грубую нитку от мешка, и с трудом выдавил:

– Спасибо.

Страшные мысли не оставляли меня. Нитка. Официант произнес это с намеком. Пытаясь успокоиться, я принялся за еду, чувствуя, как у меня дрожат руки. Нитка. Мешок. Он знает! Но откуда? Вдруг я похолодел от ужаса – за соседним столиком сидела та женщина с вокзала, разменявшая деньги. Она смотрела в мою сторону. Правда, у той были светлые волосы, а эта брюнетка. Но если это другая, то почему она так смотрит на меня? Вдруг я догадался: она перекрасила волосы, чтобы преследовать меня! Я быстро встал и, не сводя с нее глаз, начал боком отступать к выходу. Кинулся стремглав вверх по лестнице, распахнул дверь и бросился бежать по улице. За спиной послышались голоса, окрики, я прибавил шагу, метнулся в переулок. На мгновение я замер – в переулке во тьме что-то ворочалось, дышало. Вдруг я увидел, как шевельнулся угол дома, черневший в тени. Я отпрянул и помчался в обратную сторону. Бежал что было мочи, а за спиной нарастал равномерный шум. Словно катилась лавина каких-то мягких, мерно дышащих существ.

Я свернул было в другой переулок, но и там темнота шевелилась, дышала, – и вдруг я увидел тысячеголовое стадо зайцев, мчавшихся прямо на меня. Я подскочил к дверям какого-то дома, ворвался в подъезд, одним махом взлетел на второй этаж и принялся барабанить в чью-то дверь. А горячее дыхание приближалось.

Наконец кто-то спросил:

– Кто там?

– Откройте! Откройте!

Дверь приоткрылась, я оттолкнул хозяина квартиры, бросился в комнату, где тускло горела настольная лампа, и спрятался за шторой.

Лавина приближалась. Я чувствовал, что через мгновение она поглотит меня.

Остался бы я с ней, если бы знал правду с самого начала? Вопрос, на который у меня нет ответа.

…Как мы обрадовались, когда наша экспедиция наткнулась на планету, похожую на родную Землю! Липы, березы, дубы, шиповник, ромашки… Такие же города, как у нас. Там жили люди. Как и мы, слушали радио, смотрели телевизор. Единственное (и огромное!) отличие: все женщины там были невероятно красивы. Увы! Мы опоздали. В живых мы их не застали.

Тихое, напоминающее итальянские, кладбище… Солнце палило, среди белокаменных памятников жужжали пчелы, ветерок доносил до нас душный аромат полевых цветов. Лица моих товарищей были скорбны. Все были подавлены безвременной кончиной юных девушек.

У них было принято вставлять в рамку на надгробном памятнике цветную фотографию в полный рост. Правда, только снимки женщин. Мужчины такой чести не удостаивались.