Елена Збаражская - Послезавтра была любовь. А сегодня пока ещё есть…

Кто из тебя всё это вытащит,
Если осмелишься отдаться на рассвете,
В испачканных тонах от красок скорбных,
И воздухом, отравленным
Дыханьем аспидным,
Уже в кристаллах, замороженным,
И, если твои руки будут скрещены
Для того, чтоб видеть,
Что нет в них ничего,
Одни лишь только шрамы от порезов,
Осадком что легли на кожу,
Ещё, на редкость, молодой.

Не страшно мне тонуть в двух ямах,
Где синевой ещё блесна ласкает,
Что ловит свет с моих глазниц,
В которых реки все брега не сушат,
И те, что яркостью горящих факелов,
Собою для тебя окрашивают путь
Цветами радуги…
А твой каратель ломает сучья,
Из них готовит тын
Для невозврата…

Дни умирают иногда, покоясь
За хрупким временным барьером,
И верховодить начинают
В рьяных танцах, скрывая всё,
Что выпало на долю им примером,
Где вереницей гибнут звуки
И тянутся чужие руки в сраме,
Чтоб превозмочь нелепые ошибки,
Чья глиняная масса их структуры
Вылепила маски в чёрной гамме,
С подобием оскала на лице
Из города теней, где высится одна
До неба Башня Тёмная во мгле…
А ночи никогда не умирают,
Питаясь днями мёртвыми слепыми,
И жаждою вампирской заражают
Все чувства, что однажды были живы;
Теперь они пропахли белым пеплом,
И разлетаются, как перья птиц
Без надобности быть уже в дальнейшем
Терпким ароматом жасминовой любви…

Устала улица не светлая моя
От шума голосов нетрезвых,
И дом устал в уборах бытия,
Тоска живёт в углах облезлых.
И тени тащатся прилежно
Шагов шуршащих об асфальт,
И сердце хнычет безнадёжно,
Как будто сняли с него скальп.

Устала память бить тревоги,
Набатом лишь кричит печаль,
Сбежали от сомнений боги,
Поставив крест любви, печать.
И только ворон на рассвете
Качает провод на столбе,
Один мне каркает в привете,
Хоть я шагаю и в толпе…

Кружил подол мой
Юбки – с кружевами,
И рукава воздушной блузы
Развевались,
А каблучки блестящих туфель
С жемчугами
Мелькали быстро в танце
И, едва ли,
Вы специально
По бёдрам ласково руками
Моим водили осторожно,
Как будто что-то потеряли…
Вчера ещё вы так грустили,
Во рту дымилась сигарета,
А в рукаве измятой куртки
Небрежно пряталась бутылка,
Что так вам в жизни помогала
Забыть все горести, а запах ваш
Так яростно впитался
В местный воздух,
Что я невольно ускользала
Куда-то в область
Близ светящихся кварталов,
Пусть даже там меня не ждали…
Сегодня на танцполе вы, как франт,
Надели лучший свой пиджак,
И брюки стрелками торчат,
И так заметен ваш запал,
Что девки все свои глаза сломали,
Смотря, как сделали вы шаг
Ко мне красиво,
И ботинки вы натёрли, что блестят
Намного лучше, чем софиты…
А в танце оказались королём,
Меня вы с юбкой закружили,
Что я сдалась тем вечером у клуба,
Под единственным столбом,
Где вечность лампа не светилась,
И вы меня там в щёчки целовали,
И руки грели вы свои,
Держа на талии моей,
По бёдрам больше не водили
И воздух вы не портили собой!
Вы влюбились!
И я… немного замуж собралась!
Дай бог! И лишь бы дети были!

Не ты тревогой моей был,
А километры млечных линий,
Тянущихся с границ забвения
До края скомканных страниц,
Где нет поныне исчисления
И воздуха как будто нет.
Здесь для меня всегда стабильно,
Пороги то открыты, то закрыты,
Неважно, какой коврик у дверей,
И чем в порогах двери здесь оббиты,
С табличками пустыми или без.
И не волнуют шарфики прохожих,
Смесь ароматов из духов букет,
И сумок, бьющихся в колени,
В тесных маршрутках, есть билет,
Где лица плющатся о верх,
И минуса всех глаз не светятся порою,
Лишь потому, что тесно в мире всем:
Как в склепе всё благоухает.
Но только не для нас все километры!
Нам много места, только мы не там,
Где струны альфа собираются в мгновенья,
Которые могли бы вечностями стать
Во времени – застывшим отражением,
Лишь в этом все тревоги…
Мы в точке этой,
Как стабильность поражений,
Где мир – фольга,
И от него, как от проказы,
Со скоростью ветров
Бежит весь яркий свет…

Греши моя печаль под звуки а капеллы,
Как и твоя печаль беззвучно в грехах пала,
Пари моя душа под дуду абрикосовую —
Твоя дрожит под скрипами металла,
Ветрите мысли с парусами каравеллы,
Твои кружат в десятках смерчей вальсом,
Стучите ноги в такт безумным танцам вуду,
Как пальцы рук твоих колотят ритмы сальсы.

Раз грешен ты собой, то грешной буду я —
Святой водой окраин сердца не омыть,
И подсознательно в крови один наркотик,
Губительный для тех, кто редко спит,
И ловко гнётся, как умелый пантомим,
Слепая страсть раскрепощённым жестом,
И чувства греет внутренний гольфстрим,
В чьих водах лапу моет грех блаженством…

В твоей хандре я задыхаюсь,
трещат все клетки, как в тисках,
и сиротливо в ней слоняюсь,
в обломках битого стекла:
недавно радужно сверкали
в игривых красках хрусталя.