Лада Фролова - Конфетка счастья

Вот и сейчас, прыгая через три-четыре ступеньки вниз и на несколько секунд замирая в воздухе, вместо восхищения, я лишь слышу:

– Осторожнее там, не сломай лестницу!

У меня в руках поводок с пёсиком, у мужа – рюкзак и две объемных сумки. Пёсик к моим скачкам давно привык, я частенько с ним гуляю. Если это раннее утро, то я не просто прыгаю, но и болтаюсь, как воздушный шарик, лишь изредка цепляясь рукой или ногой на повороте, а пёсик тащит меня вниз по лестнице. У нас пятый этаж и это располагает к экспериментам.

При муже я лечу впервые, поэтому, чтобы не сильно его удивлять, делаю вид, что ловко прыгаю. Никакого впечатления. Это ж программист. Он, наверное, думает, что рано или поздно, все женщины начинают прыгать, а то и летать.

Тут самое время сделать лирическое отступление и объяснить, кто такой пёсик и как он сделал нашу семью настоящей.

Когда дочерям было без малого по девять лет, мы не придумали ничего лучшего, как завести собаку. Выбор наш пал на таксу. И маленькая, и вроде как охотничья, не стыдно с собою в лес взять, Сила Никитич же ещё и охотник, не только рыбак. И симпатичная на вид, не бульдог, в общем.

По телефону на объявление о распродаже таксиков ответила женщина базарного типа, с такими ни я, ни Сила разговаривать не умеем. При нашем слабовыраженном желании приобрести щенка с родословной и документами, женщина за каких-то двадцать минут убедила нас в бесполезности всех этих бумажек и мы, записав её адрес, тут же сели на низкой посадки тойоту и поехали за щенком. Девчонок мы отправили на все лето к дедушке-бабушке, а потому выбор собаки был целиком и полностью на нас с мужем.

Мы плутали между домами с дробью три и дробью пять в плохо нам знакомом районе Рабочего городка в тщетных поисках дроби четыре. Перезвонить базарной тетке никто из нас не горел особым желанием.

– Да ну его, этого таксика. Это ж злые собаки, с комплексом неполноценности из-за своих коротких лап, – сказал Сила Никитич.

– И тетка эта подозрительная какая-то, даже документов у неё нет на собаку, может это и не такса совсем, – поддержала я мужа.

На этом идею завести собаку мы не оставили, а поэтому из-за отсутствия подходящих объявлений в газете, стали смотреть интернет. Среди объявлений о раздаче дворняжек всех мастей нас привлекло объявление о продаже за символическую цену щенков породы курц-хаар.

Сила Никитич тут же набрал в поисковике описание породы, с экрана на нас смотрела очень симпатичная морда, весьма похожая на такса.

– Берем такую? – спросил для проформы Сила.

Я видела, что он уже загорелся приобретением крупной охотничьей собаки, а не какой-то там таксы.

– Он же на кабана может идти! – против этого аргумента мне нечего было возразить, разве что где они, эти кабаны в Якутии.

– А сколько это – семьдесят сантиметров в холке? – мой взгляд цепляется за цифру в статье, которую штудирует супруг.

– Вот, – муж развел руки.

Небольшая вроде бы собака. Размер довольно загребущих рук супруга, я во внимание не приняла.

– А как это – в холке? – на всякий случай уточнила я.

Мой вопрос повис в воздухе. Муж с головой погрузился в чтение о тонкостях обучения охотничьей собаки.

Дело оставалось за малым – позвонить хозяевам и забрать щенка.

О том, что город Якутск растянут как коровья лепешка, я конечно, догадывалась. Если долго и терпеливо ехать в сторону речпорта, потом аэропорта, потом какими кривыми дорогами в сторону Намцырского тракта, потом снова свернуть и через разбитую до такой степени дорогу, что все остальные дороги в нашем северном городе кажутся раем земным, проехать через мрачные производственные здания, в которых когда-то что-то производилось, то в вдалеке непременно покажется поселок, называемый Кирзавод.

– Так может это и был Кирзавод? – вопрошаю я супруга, имея ввиду мрачные здания, которые мы уже проехали.

– Нет, Кирзавод дальше, – Сила немногословен. Он держится за руль так, словно мы едем по минному полю, и замысловато матерится, применяя, на мой взгляд, несочетаемые суффиксальные и приставочно-суффиксальные способы образования слов и сложнейшие, в зависимости от величины очередной ямы, деепричастные обороты.

Почему мы отправились на Кирзавод на маленькой тойоте, а не на уазике, непонятно. Это был наш промах, который мы поняли, когда развернуться было уже невозможно, мы ехали по одной длинной непрерывной луже с кочками, следом за ныряющей перед нами иномаркой, а за нами хвостом пристроились другие машины, навстречу ехали такие же несчастные, как и мы, и обочин у этой так называемой дороги не было как таковых. Тут я понимаю, что будь в этом самом Кирзаводе хоть щенок крокодила без документов, он все равно будет нашим.

Преодолев полосу препятствий, мы въезжаем в довольно милый поселок из десятка двухэтажных деревянных домов. За ними сразу же начинается тайга. Нас встречает худая нервная женщина, хозяйка щенков курц-хаара. Её муж на работе, а щенки – вот они, тут. Документы тоже в порядке, вот они. Мне кажется, что женщина готова к щенкам с документами приложить и денег, лишь бы мы забрали их всех.

Сила Никитич присаживается на корточки рядом с щенками. Их двое, а было семь или восемь. Я почти не слышу, что говорит женщина, потому что основным фоном идет лай собаки.

– Это их мать, хотите посмотреть? – мы хоть ещё только начинающие собачники, но где-то слышали, что при выборе щенка полагается смотреть не только документы, но и взрослую собаку. Но согласия от нас и не требуется. Мы все равно друг друга не слышим. Муж играет с щенками, я любуюсь на мужа. Он похож на ребенка. Оказывается, я так редко вижу его улыбающимся…

Женщина идет к закрытой двери, из-за которой доносится лай, и выводит мамашу прекрасных щенков. Да, именно так я всегда представляла собаку Баскервиллей.

Я прячусь за широкую спину мужа и нащупываю рукой входную дверь. Если хозяйка не справится со своей собакой, дверь лучше заранее приоткрыть. Крик ужаса застыл у меня в горле. Вот где пригодилось бы умение визжать, зря я не научилась в детстве.

Муж, наконец, поднимает глаза и видит эту Баскервилль.

Женщина, поняв, что если я выскочу за порог, то убедить моего супруга взять щенка будет сложнее, быстро запихивает собаку обратно на кухню. Я, как в минуту смертельной опасности, успеваю заметить все в мельчайших подробностях: и обгрызенную дверь, и выцарапанный линолеум, и налитые кровью глаза, и слюни в уголках пасти, и много ещё каких мелочей навсегда отпечатывается в моем мозгу.

– Это она волнуется, что щенков отдаем, это у неё первый помет, – кричит женщина. Она прибавила голоса и темпа, и теперь легко перекрикивает собаку.

Ей удается объяснить моему мужу, что её муж ходит на охоту только с этой их легавой собакой, какая это прекрасная охотничья собака, они решились завести щенков и «отца» щенков привозили из Питера, и если кому-то нужна настоящая охотничья собака с родословной, то вот они, щенки от такой собаки. «Надо брать» – однозначно думает Сила, я это вижу по его затылку. Он берет одного из щенков на руки.