Эля Джикирба - Лиловый рай. Роман

Достаток и имущество Гонсало принял как нечто само собой разумеющееся, а возможность жить ничего не делая очень быстро счёл наградой за то, что женился на Инесите, ведь отношения между мужем и женой так и не сложились. Каждый раз, когда Гонсало одной ручищей прижимал к себе крепкое тело жены, а другой мял большую и сочную грудь, Инеситу охватывала невыносимая истома, её рот наполнялся слюной, соски напрягались, низ живота начинал призывно ныть, а трусы становились мокрыми, будто она обмочилась. Инесита начинала утробно стонать, а если объятия получали продолжение, стоны переходили в подвывания, коробившие Гонсало до такой степени, что ему приходилось прилагать массу усилий, дабы, не опозорившись, довести начатое дело до конца.

Что сбывается в браке, если двое любят друг друга? В сущности, самая малость. Желание быть естественными друг с другом. А если один из них не любит? Тогда естественность гибнет, ведь она – капризное создание и выживает лишь при обоюдном согласии. И ничего тут, как говорится, не поделаешь.

V

Гонсало понял, что не любит Инеситу, уже через два месяца после женитьбы. А ещё через два дня после озарившего его понимания Тересита была перевезена в поместье из отцовского дома.

– Моей мамите надо жить здесь, и я без неё не могу, – глядя прямо в угольно-чёрные глаза жены, заявил он.

Инесита упрямо сжала губы, но Гонсало не отвёл глаз, пока она не кивнула в знак согласия, и с тех пор Тересита стала такой же полноправной хозяйкой в поместье, как и Инесита.

У Тереситы хватило ума не лезть в жизнь супругов, да и общалась она только со слугами и с Гонсало, и практически нет – с невесткой. Пользы от приёмной матери Гонсало было много, начиная от присмотра за родившимися подряд тремя детьми и заканчивая хлопотами по хозяйству. Тересита вела хозяйство наравне с Инеситой, железной рукой наводила порядок среди слуг и гоняла детей, которые её побаивались, что Тереситу вполне устраивало. Она так и не смогла полюбить детей своего воспитанника от этой женщины.

Гонсало и Инесита жили недружно и часто ссорились и дрались между собой, из-за чего Инесита вечно ходила с синяками на лице, а у Гонсало на щеках появлялись сочные царапины, что случалось, как правило, на следующий день после его очередного загула.

Гулял же Гонсало много. И очень любил, выпив лишнего, подраться до залитой кровью рубахи и выбитых зубов.

Как правило, Тересита разнимала супругов и делала внушение Гонсало. Но и Инеситу умела поставить на место.

– Ты слишком ревнива, Инесита, – выговаривала она ей после очередной ссоры. – Это не доведёт тебя до добра.

– Да чтоб он сдох, твой Гонсалито! – с чувством отвечала ей Инесита.

I

Столь желанное для Джанни сближение со Стивом произошло после ряда драматических обстоятельств, без которых неизвестно, как повернулась бы его собственная жизнь. От передозировки сильнодействующих лекарств умер его старший брат Чезаре, а ровно через десять дней после его гибели пропал без вести Франческо. Просто пропал, будто его никогда и не было. Даже пытки, которым по приказу дона Паоло подвергли его непутёвую подругу, ни к чему не привели. Девица явно знала не больше своих палачей, после суточного допроса её, уже фактически полуживую, просто тихо удавили, и, как и положено по старинному мафиозному обычаю, аккуратно закатали голое, исхудавшее от наркоты тело в бетонную плиту на ближайшей стройке. Трагедия с братьями обрушилась на Джанни, что называется, как снег на голову и одновременно поставила окончательную точку в сложной истории взаимоотношений с семьёй.

– Я возвращаюсь домой, а ты не трогаешь меня, – поставил он условие дону Паоло в телефонном разговоре. – Просто даёшь мне жить так, как я считаю нужным, и общаться с теми, кого я выберу сам.

– А что я получу в ответ?

– Я не буду воевать с тобой.

– Ради того, чтобы на это посмотреть, принимаю твои условия, парень, – сказал ему дон Паоло.

II

Новую жизнь Джанни начал с давно запланированного шага – завоевания доверия Стива. Надо было основательно постараться, чтобы добиться результата, и Джанни разработал для достижения цели настоящий план.

Он занялся спортом, вновь стал много читать, медитировал по утрам и каждый вечер перед сном молился за упокой души донны Франчески, не разрешая себе думать о ней в другое время дня или ночи. Не думать о матери было нелегко, но Джанни упорно тренировался, и вскоре у него стало получаться многое из задуманного: обрело хорошую форму тело, окреп дух, стали подчиняться воле мысли.

Скучавшие охранники то и дело видели младшенького Альдони спешащим в город на очередной сеанс к психоаналитику. Докладывали о передвижениях сына дону Паоло, но тот лишь пожимал узкими плечами и крутил пальцем у виска.

– Надо дать парню время. Пусть оклемается, – говорил он и выразительно разводил руками.

Стив в контакт с Джанни не вступал, если не считать коротких приветствий при встрече, но не мог не реагировать на изменения, которые зримо сопровождали каждое появление перед ним единственного наследника дона Паоло.

Однажды Стив поймал себя на мысли, что его что-то сильно напрягает в Джанни, и долго думал, что именно.

А потом его осенило.

У младшего Альдони было умное лицо.

«Ах ты, чёртов сукин сын! – корячась с железками в спортзале, думал о своём открытии Стив. – Книжки почитываешь и смотришь вдаль с таким выражением, что я умер бы от стыда, если бы был на твоём месте. Значит, мозгами обставить меня вздумал? Ну нет. Этот номер у тебя не пройдет, парень, я тебя и здесь обойду!»

Стив не то чтобы собирался соперничать. Младший Альдони был классическим слабаком и на роль соперника, конечно же, не тянул. Но Стива задевало, что Джанни, как говорили в доме дона Паоло, «чокнулся» на книгах. Любовь младшего Альдони к чтению была привычкой, которой Стив не обладал вовсе, но которой, как ни странно, желал обладать. Да и интуиция, уже тогда бывшая лучшим его оружием в борьбе за выживание, нашёптывала, что быть начитанным парнем – на самом деле очень круто. И так как в вопросах интеллекта Стив обставить Джанни не мог, он сделал то, о чём тот как раз и мечтал.

Он стал с ним дружить.

III

– Эй, Джан! Я еду в город. Поехали со мной?

– Меня зовут Джо, а не Джан.

– Нет. Тебя зовут Джанни, ты макаронник, и поэтому ты не Джо, а Джан, ха-ха-ха-ха!

– Хорошо. Пусть будет по-твоему. А… ты… и вправду меня с собой в город возьмёшь или так… смеёшься?

– Так. Смеюсь. Но в город возьму. Если хочешь, конечно.

– Да-да, хочу, только рубашку переодену… или… нет, не надо, ну её, поехали.

Вскоре они стали не разлей вода. Под влиянием друга Джанни повеселел, в нём появилась столь необходимая ему уверенность в себе, а следом, как по заказу, пришло желание красиво одеваться и ухаживать за девушками.