Эля Джикирба - Лиловый рай. Книга вторая

Ему вдруг почудилось, что во всём мире он один. Нет людей, нет машин, даже животные и птицы исчезли, а те, что ещё здесь, тоже вот-вот исчезнут. Стало не по себе, и, вслушавшись в наступившую тишину, он попытался взорвать её своим настороженным вниманием, но тишина не взрывалась, а стала легче и невесомее, будто нашла лазейку, через которую можно просочиться на свободу, чтобы навсегда раствориться в постоянном шумовом пульсе жизни.

Майкл спрыгнул с забора и ещё некоторое время стоял, задрав голову вверх, словно пытался увидеть там некую подсказку. Ждать вскоре надоело. Он опустил голову и коротко вздохнул, но только двинулся в сторону дома, как заметил мелькнувшую неподалёку тень Хосито.

Пустовавший ещё недавно мир окончательно наполнился звуками и запахами, а к самому Майклу вернулось то состояние раздражённой нетерпимости, которое он всегда испытывал при виде Хосито.

– Как ты мне надоел! – крикнул он, вынул из штанов пенис и пустил в сторону Хосито дугообразную струю.

– Гринго плохо без мамочки, бе-бе-бе! – отчаянно крикнул в ответ Хосито. – Некому пожаловаться, бе-бе-бе!

Майкл спрятал пенис и, подняв с земли довольно увесистый камень, метнул его в сторону Хосито. Камень пролетел мимо, но Хосито всё равно бросился наутёк, а Майкл, высоко подпрыгнув, чтобы спустить в прыжок не выплеснутое до конца раздражение, побежал в дом.

Воспитанников в школе Барта и Джейн обучали чтению и письму, если они были неграмотны, а такое случалось, и часто, независимо от их возраста и умственных способностей. На этом, собственно, образование и заканчивалось, если не считать общеобразовательных часов по математике, английскому языку и истории, проводимых скорее для галочки, нежели с целью получения подлинных знаний.

А основное время в школе было посвящено спорту. Раз в три месяца проводились внутришкольные соревнования по баскетболу, раз в две недели сдавались зачёты по плаванию в бассейне. Не менее пяти раз в неделю при любой погоде группами по двадцать человек в сопровождении либо Барта, либо тренера по баскетболу и охранников совершались длительные пешие переходы по разделённым по степеням сложности лесным маршрутам.

По субботам – правда, без чёткой регулярности – Джейн вела уроки танцев, и их могли посещать все – и воспитанники, и учителя, и обслуживающий персонал. И этот «факультатив от Джейн», как называли её уроки школьные острословы, был почти единственной данью Барта делу приобщения воспитанников к культурным традициям.

Иногда Барт возил любимчиков в город, где позволял сходить в кино и посетить парк аттракционов. Примерно пару раз в квартал, опять-таки в первые годы существования школы, он и Джейн устраивали себе небольшие загулы. Уезжали в город вдвоём, гуляли на аттракционах, шли в кино, к вечеру напивались в каком-нибудь баре и оставались на ночь в мотеле, где, как правило, занимались любовью до утра и спали до полудня следующего дня, не думая ни о чём. Кроме того, Барт регулярно ездил в город для закупки продуктов и обновления пришедших в негодность предметов первой необходимости и мог остаться там на сутки, а то и более, если возникала необходимость пообщаться с адвокатом Беном Чернавски или сделать ещё какие-нибудь неотложные дела.

Периодически возникавшую потребность в приобретении нового предмета воспитанникам надо было заранее обосновать в письменном виде, причём скидок на возраст или умение писать Барт не делал. Те, кого ещё не обучили грамоте, должны были изобразить на листе бумаги нужный им предмет, и Барта не интересовало, могут они справиться с этой задачей или нет. Лист разрисовывался воспитанником у него на глазах, всякая возможность помощи исключалась, сделанный заранее рисунок он не принимал вообще, а если по каким-то причинам не понимал содержания, то разрывал рисунок в клочья и заставлял автора их съесть.

В случае рвотных позывов при поедании бумаги, а такое случалось, Барт избивал провинившегося.

В том же изощрённо-садистском духе начислялись баллы за учёбу, выставлялись оценки по поведению и определялись штрафы и прочие наказания за провинности.

Новички, поначалу впадавшие в эйфорию от солидного вида школы, её технической базы, бассейна и спортплощадок, очень быстро трезвели и вынуждены были приспосабливаться и к тому же не попадать под пресс «ломки характера», как называл Барт ряд используемых им и его ставленниками приёмов, самым страшным из которых было так называемое «настоящее воспитание».

Жертву запирали в одном из туалетов, раздевали догола и насиловали группой, количество участников которой зависело от тяжести провинности, степень которой Барт определял лично. После наказания он обязательно отводил подвергшегося насилию ученика к врачу, где, помимо оказания медицинской помощи, его накачивали сильнодействующими успокоительными и давали возможность выспаться.

Единственным, во что Барт не вмешался ни разу, была установившаяся среди воспитанников и неизбежная при царящих в школе порядках иерархия.

– В том, кого нагнуть или выпрямить, парни отлично разберутся и без меня, – с хохотком говорил он по этому поводу.

Воспитанники быстро разделили коллектив на группы, которыми управляли два или три старшеклассника, в свою очередь, подчинявшихся лидеру, если таковой имелся. Оговорка о наличии лидера имела все основания, поскольку подчинить воспитанников единоличному управлению за все десять лет существования школы удалось лишь двоим.

Первым лидером оказался Эрнан Мартинес, державший в кулаке воспитанников в течение двух последних лет своего пребывания в школе, вторым – Боб Джералд, который так же, как Эрнан, обладал задатками настоящего лидера и сумел обуздать непокорных главарей групп.

– Классическая пирамида статусов, – говорил по поводу школьных порядков довольный результатами Барт.

– Не лучше ли было бы просто дать им жить? – пожимала прямыми, как у пловчихи, плечами Джейн.

– Детка, ты не понимаешь. Стая должна иметь вожака. Большая стая – большого вожака. А большой вожак – помощников. Грызня внутри стаи способствует укреплению дисциплины, отсеивает слабых, выделяет сильных, расставляет всё на свои, нужные стае места. Я ясно излагаю? А посмотри, какие названия для определения статусов они придумали! Это же полный восторг!

Джейн лениво кивала. Попробуй не согласись с Бартом! Не заткнётся до вечера, всё будет философствовать про своих «красоток» и «простачков».

Названия и вправду впечатляли двусмысленной точностью.

Воспитанников, которых подвергли «настоящему воспитанию», по аналогии с известным фильмом с Джулией Робертс называли «красотками», и место этим неудачникам было определено в самом низу школьной пирамиды. Подняться на следующий уровень было невозможно, общаться на равных с остальными – тоже.