Олег Зинченко - Город. Антиутопия

– Похоже, ты прав, время пришло, – сказал Бадай и надорвал пакет.

Из пакета он достал папку так же опечатанную сургучом, с жирной надписью выполненной красными чернилами: «Влас Покровский, особая степень опасности!»

– Читать вслух, или ты сам прочтёшь? – спросил Бадай Зуба.

– Валяй вслух, – прокряхтел Зуб, стягивая с ноги сапог.

– Ну что ж, начнём.

Бадай достал из кармана пачку сигарет «Верный путь», вытряхнул оттуда сигарету, закурил, и, выпустив большое облако дыма, начал читать:

– Покровский Влас Дмитриевич родился… Ну это ладно, это всё мелочи, – он бегло пробежал глазами по строчкам, затем пролистнул страницу и сказал, – Вот! Вот оно, главное! – Бадай от удовольствия, как будто ему предстояла шикарная трапеза, начал потирать руки. – Слушай внимательно! В годы смуты ничем себя не проявил. Эти годы для изучения интереса не представляют. За полтора года до Великого Переворота, Покровский В. Д. попал в автомобильную катастрофу и получил сильнейшую черепно-мозговую травму, заключения медиков прилагаются. Долгое время лечился, но последствия травмы, сильнейше головные боли, не проходили, и он решил выписаться из клиники, прервав курс лечения. В тот день, когда произошёл Великий Переворот, Покровский В. Д. должен был покинуть клинику. Однако, исполняя приказ Тайного Совета Наставников, на территорию клиники вошёл отряд контролёров, с целью проверки находившихся там лиц на лояльность. Покровский В. Д., увидев вооружённых людей, обратился к ним с просьбой сложить оружие и покинуть клинику. Отборные бойцы, на подготовку которых ушло несколько лет, сложили оружие и, покинув клинику, отказались выполнять наши приказы. В ходе последующего расследования, они не смогли дать внятных объяснений своим действиям.

– Малодушные безвольные трусы! – неожиданно выпалил Зуб.

– Давай лучше послушаем их заключение, а не твои комментарии, – раздражённо бросил Бадай, недовольный тем, что Зуб перебил его. – Твоё мнение мне сейчас менее всего интересно! Слушай дальше! – с этими словами Бадай вновь обратился к папке. – Покровский В. Д. через некоторое время был арестован. При аресте ни сопротивления, ни воздействия на сознание сотрудников не оказал. На допросах Покровский отрицал, что он каким-либо образом воздействовал на сознание контролёров-отказников, объясняя их поступок исключительно проснувшейся гражданской совестью. Специальные допросы и глубокое медицинское обследование результатов не дали. Действия контролёров были списаны на их трусость, изучение Покровского В. Д. был прекращено и он был переведён в поселение.

– Я же сказал, трусы. – Пробурчал Зуб, на что Бадай только недовольно качнул головой, продолжая чтение:

– В поселении, куда был определён Покровский В. Д., произошёл акт неповиновения. В момент ликвидации бунта Покровский В. Д. вновь воздействовал на психику людей, и вывел из нашего подчинения целый гарнизон.

– Во, сука! – не сдержался Зуб.

– Как ты думаешь, что будет, если он очнётся? – взглянув на Зуба, проговорил Бадай.

Ничего не ответив, Зуб схватил телефонную трубку и рявкнул в неё:

– Убрать срочно всех людей от управления на расстояние пятьсот, отставить, тысяча метров! Я сказал всех! Идиоты! Выставить оцепление. Связь через седьмой пост. Об исполнении доложить через пятнадцать минут.

Зуб положил трубку и посмотрел на Бадая:

– Ну, а мы как поступим?

– Я понимаю, что мы влипли, – стараясь быть спокойным, проговорил Бадай, – Однако, сейчас остаётся только одно, ты будешь слушать, а я читать, чтобы узнать в этих чёртовых бумагах, что же нам делать с этим, как его, Покровским.

– Слушай, Бадай, а почему он с нами раньше ничего не сделал?

– Зуб, куда ты гонишь?! Я читаю, ты слушаешь! Помнишь, что было сказано в приказе? По прибытии объект подвергнуть полной изоляции, жизнь объекта опасности не подвергать, следовать согласно инструкциям. Что это значит? А значит это одно, все, что нам надо знать, здесь, в этих бумагах! Короче, я читаю, ты слушаешь.

Сказав это, Бадай встал и, подойдя к окну, продолжил чтение бумаг.

– Так, ну здесь идёт описание ещё двух его проделок и обоснование того, почему этого урода не грохнули.

– Ну и почему? – спросил Зуб.

– А потому, – выискивая глазами цитату, проговорил Бадай, – Изучение феномена Покровского, может стать крайне полезным в деле борьбы с врагами Республики.

– Ладно, ты ищи то место, где даны конкретные инструкции, что нам делать с этим выродком. – Поторопил Бадая Зуб.

– Как скажешь. – Бадай стал листать страницы, бегло просматривая текст. – Так, так, о! Вот! Вот это то, что надо!

В этот момент прозвучал сигнал вызова по переносной рации и Зуб, взяв микрофон, ответил:

– Первый слушает!

– Гражданин старший контролёр, – прохрипела помехами рация. – Территория очищена, оцепление поставлено.

– Вы когда уходили, тот, в дерьмовозе, был без сознания?

– Так точно, гражданин…

Зуб, не дав договорить, отключил рацию.

– Что там дальше? – обратился он к Бадаю, который, судя по всему, закончил чтение.

– Далее много интересного, – растягивая слова, проговорил Бадай, садясь за стол.

– Вот смотри, что написано в разделе рекомендованные методы работы с объектом. Следствием было установлено, что объект оказывает воздействие только при зрительном или голосовом контакте с воздействуемым. Если нет возможности применить рекомендации пункта два, то необходимо лишить объект возможности говорить и видеть. А вот и пункт два. – На этих словах Бадай вновь встал. – При инъекциях транквилизаторами, схема и методики прилагаются, объект утрачивает способности контроля над чужим сознанием на весь период действия медикаментов! Напоминаем, что инъекции необходимо делать не реже одного раза в течение семидесяти двух часов, то есть, трёх суток. Третье. Важным симптомом того, что объект готов оказать воздействие на чужое сознание, являются появляющиеся у него продолжительные головные боли. Четвёртое. – Бадай достал из стола графин с водой и отхлебнул из горлышка. – Способности объекта резко обостряются при стрессовых ситуациях. К ним можно отнести любые меры устрашения: казни, пытки, угроза жизни объекта. При работе с объектом, использовать подобные методы нежелательно. Пятое. Самая слабая черта объекта – честность. Он фанатично исполняет данное обещание. Не сдержать слово его могут заставить только крайние обстоятельства, не зависящие от объекта. И, наконец, пункт шестой. У объекта патологически развито чувство неприятия насильственной смерти. Он готов пойти на любые крайние меры, лишь бы предотвратить чью-либо смерть. Для более успешного контакта с объектом, этот пункт желательно использовать наиболее активно. И помните, что после инъекции транквилизатором, объект превращается в абсолютно безобидное, крайне управляемое существо!