Юрий Солоневич - Зона тени

– Что же вы, ребятки, по Питеру гуляете: неприятностей мало? – снова дружелюбно спросил милиционер, пряча полученные от Арсения купюры в задний карман брюк.

– Так неприятностей всегда хватает, – Микола перехватил инициативу разговора и доводил его до благополучного исхода. – Обломались ночью в Карелии. Вторые сутки голодали. Вот на камбуз и завернули.

Милиционер вынул документы из нагрудного кармана и вернул их Арсению.

– Никуда больше не заходите, – сказал он. – Если на стоянке будут проблемы – мы тут патрулируем.

– Спасибо, брат, – сказал Микола.

– Держи «краба», ответил милиционер и протянул на прощание руку.

Когда «стражи порядка» отошли довольно далеко, Микола сказал:

– Славные денёчки: говоришь спасибо за то, что кто-то забрал себе твои деньги. Завтра за что благодарить будем? За то, что жену изнасиловали? Лучше бы я эти деньги пацанам отдал. Дети работают, а эти – жируют.

И он зло сплюнул на асфальт.

– Если бы нашли остальные деньги – святая вода не спасла бы. А могли бы и бритвой по горлу, – сказал Арсений.

– Это – точно. Вот что: водку под матрас, и «пилим» до дома без остановок. Хватит приключений.

– Хватит, – согласился Арсений.

Только кому есть дело до того, чего мы хотим и на что надеемся?

Мы много страдаем из-за несбывшихся надежд.

Наших надежд.

Мы не страдаем, если не сбылись надежды кого-то другого.

Тех, мимо кого мы проехали в этой жизни. Тех, кого оставили один на один с их бедой. Тех, кого мы, быть может, и не знали.

– Год назад в Питере погиб Толик Невдах, – сказал Арсений. – Будто бы пьяный попал под тягач. Я раньше с ним иногда ездил. Толик не пил. Никогда не пил. Даже пива.

– Людям свойственно меняться, – ответил Микола. – Я его никогда не знал.

– Да, конечно, – задумчиво протянул Арсений. – Но иногда мне становится не по себе: если случится что-нибудь со мной, кто позаботится о моей семье?

– Не забивай голову, – сказал Микола. – Хотя ты прав: не в самое лучшее время мы живём.

– Я всё думаю о тех ребятишках, с заправки: я чувствую свою вину перед ними. И никак не могу понять, в чём она. Но она есть! Есть! – Арсений стукнул кулаком по панели. – А если есть вина – есть и преступление.

Из Питера до дома добрались немногим более чем за сутки. Ехали почти без остановок: на ходу и ели, и спали. Задержались на часок только в Опочке: заправились дешёвой соляркой у знакомого армянина – председателя колхоза. Спросили попутный груз – Амирханян часто давал им что-нибудь полулегальное: запчасти на сельхозтехнику, а то и целые трактора. Технику развозили по белорусским колхозам, где у Амирханяна крутились пронырливые посредники, «выкачивающие» по осени из братской республики дешёвое зерно и мясо. Старший брат всегда был умнее младшего. Но попутного груза не нашлось, и это скорее обрадовало, чем огорчило: заканчивалась вторая неделя скитаний.

В гараж Райсельхозтехники, где Арсений арендовал место под стоянку, приехали как раз к окончанию рабочего дня. Слесаря обрадовались: дармовая выпивка будет. Даже завгар пришёл: уж ему-то сам Бог велел. Арсений дал денег «гонцу» – самому молодому – и, пока тот бегал за угощением, написал на листочке завгару, что по машине сделать надо. Работяги тоже порасспросили, скорее ради приличия, как съездили, да потихоньку ворота в боксе на запор и – к столу.

Арсений махнул граммов триста и, шепнув Миколе на ухо, потихонечку ушёл, прихватив пакет с деньгами. Последний дюйм ещё не пройден. Наутро надо было рассчитаться с долгами: картошку у людей под честное слово брали.

По пути домой Арсений заскочил только в магазин, купил пивка и конфет дочери. Других подарков домашним не вёз: они всегда после рейса ходили втроём на рынок, покупали всё необходимое. И цены ниже российских, и примерить можно – со всех сторон лучше, чем брать наугад.

По неосвещённой лестнице поднялся Арсений на второй этаж, нажал кнопку звонка у дверей своей квартиры, и до его слуха донеслась знакомая мелодия. Но дверь никто не открыл. Арсений позвонил ещё раз и, выждав минуту, полез в карман за своими ключами.

В квартире никого не было, и Арсению стало обидно: летел домой, как ужаленный, а никто тебя и не ждёт.

«Так сегодня же пятница, – осенило его. – Точно, поехали ночевать к Марии, чтобы утром ближе было идти в молитвенный дом. Наверное, и днюют, и ночуют там, пока меня нет».

Не нравилась Арсению эта подружка жены: ощупает каждую вещь в квартире завистливыми глазами, осыплет льстивыми речами о том, как вы, мол, хорошо живёте, какая у вас семья дружная и как у вас всё ладится. А потом, будто невзначай, про Бога начинает: «Не собирай сокровища на земле, где тлен и ржа всё истребляют…» И получалось, в конце концов, что одна она праведная, а остальные – грешники. Всё склоняла к «истинной» вере.

Арсений и сам до конца не знал, верил ли он в Бога. В церковь ходил от случая к случаю, но молился про себя, когда встречались по дороге увенчанные крестами купола. Водители-дальнобойщики не любят распространяться по этому поводу. Но у каждого на панели и распятие, и иконка. А как же: не нами установлено – не нам и отменять. Старые люди плохому не научат. Бывалый водитель с интересной фамилией – Боб – в порыве душевного откровения сказал как-то Арсению:

– Утром выходишь из дому – перекрестись и три раза повтори: «Господи, помоги, Иисус Христос впереди!»

И Арсений повторял, особенно перед поездкой или когда нависала над ним какая-нибудь опасность. Вера в душе должна быть, а не на языке. В душе, пожалуй, даже закоренелые атеисты верят. Просто признаться боятся: гордыня одолевает. Человек совсем без веры – ничто. Даже страшно представить такого человека, у которого нет ничего святого. У волка и то, поди, есть хоть капля любви – к волчатам ли, к логову ли, – есть хоть капля своего милосердия.

А Мария всегда молотила языком без устали. И выходило, если судить по её словам, что она – святее самого Папы Римского.

Но Арсений терпел. У других водителей жёны – оторви да брось. Деньги тянут, как насосом. Пьют, гуляют, пока мужики в рейсе. А его Анюта – тихая. Её дома и не заметно. Даже после пьяных загулов – чего греха таить, и такое бывало – жена разборок не устраивала: посадит дочку на колени и плачет втихомолку. А с Марией сдружилась – ну и пусть. Должны же и у неё свои интересы быть, должна же и она чем-то заниматься, пока Арсений в разъездах пропадает.

Ужинать Арсению не хотелось. А скорее лень было самому готовить. Он только скинул с себя грязное бельё и – прямиком в ванну. Набрал воды погорячее – благодать. Что ни говори, а дома – это дома.

После ванны переоделся в чистое, выпил пивка и завалился спать.