Александр Шкурин - Долгая дорога. Повесть

– Закон, закон, – после вспышки вяло пробормотал К. – Я хочу жить полно, а не прозябать на жалкие гроши.

– Тогда придется лучшую часть жизни провести за решеткой, заработать кучу болезней, стать немощным и тихо помереть где-то в канаве.

К. деланно рассмеялся:

– Конец у нас с вами будет один, так лучше провести жизнь с блеском, а не сидеть за этим унылым столом.

– Поживем, – увидим, – спокойно ответил следователь. – Мы слишком далеко отклонились от темы нашей беседы. Давайте поговорим о Вашем прошлом.

– Неужели оно Вам интересно, – искренне удивился К.

Следователь кивнул головой.

К. помолчал, а потом тихо пробормотал.

– Тогда слушайте.

У светофора Верещагина остановилась в задумчивости: куда пойти? По магазинам – она там была вчера, в кино – афишу нового фильма еще не вывесили, а старый фильм она уже видела, ее мальчик куда-то бесследно исчез, а без него было скучно, остались подруги, но дома ли они. О, вспомнила, можно пойти к Ленке, она сегодня дома. Она хвасталась, что купила пластинку добрых молодцев 4 4 «Добры молодцы» – вокально-инструментальный ансамбль, популярный в Советском союзе в 80 годы 20 века с золотым рассветом 5 5 «Золотой рассвет» – хит «Добрых молодцев» . Сейчас самая модная песенка!

Пока Верещагина раздумывала, мимо нее, таща за собой шлейф пыли и отработанных газов, быстро потекли капли разноцветных автомобилей, среди них в основном были москвичи и жигули. Верещагина засмотрелась на них, мгновенно представив себя в шестерке, такой шикарной машинке, выглядевшей как игрушка, вся в блестящих хромированных накладках.

Но если выбирать, лучше оказаться в волжанке, вот эта тачка, длинная, как такса, с мягкими диванами, в которой, откинувшейся на спинку в небрежно-изысканной позе moviestar 6 6 moviestar – кинозвезда (англ.) , на большой скорости можно рассекать по городу. Другие драндулеты будут покорно уступать дорогу, а их водилы отчаянно завидовать владельцу волжанки; все-таки несправедливо, что она стоит на тротуаре, а не сидит в машине.

Ведь она очаровательная малышка, так сказал один мальчик, с которым она недавно славно повеселилась, и она тут же, придирчиво осмотрев себя в зеркальце, убедилась в правдивости его слов. Поэтому Верещагина стала тихо повторять себе под нос: «хочу в волжанку, хочу в волжанку». И, словно повинуясь ее прихоти, один автомобиль резко взял вправо, притормозил у кромки тротуара, дверца открылась, и из нее призывно замахали.

Верещагина встрепенулась, но неторопливо, набивая себе цену, подняла глаза и убедилась, что перед ней стоит роскошная белая волга, именно такая, в котором она только что мечтала прокатиться. Несмотря на пыльные дороги, корпус волжанки прямо-таки сиял белым перламутром, а ее колеса сверкали хромированными колпаками. Ее сердце застучало быстро-быстро, и она с готовностью подбежала к автомобилю. В ней был пятидесятилетний мужик с курчавыми седеющими волосами, упакованный в фирменные джинсовые тряпки, и на его правом запястье волшебно сияли ослепительные японские часы ОРИЕНТ С КОРОНОЙ.

Она прыгнула на переднее сидение, поерзала, устраиваясь поудобнее, и с гордостью отметила, что у мужика от ее фигуры загорелись глаза. Это уже второй за день, кто облизнулся, глядя на нее, самодовольно отметила Верещагина, но если первый, был сопляком безденежным, не имеющим за душой ничего, кроме сексуальной озабоченности, то этот, второй, сразу видно, солидный мужик с деньгами, она легко раскрутит его, и мужик не пожалеет, что потратился на нее.

Девушка с наслаждением откинулась на мягкую высокую спинку, придала своему лицу так удававшийся ей лениво-презрительный вид. Машина тронулась, и Верещагина гордо посмотрела на людей, понуро оставшихся стоять на тротуаре, пусть все видят и завидуют черной завистью, она едет в такой шикарной тачке!

Мужик, одной рукой управляя автомобилем, другую руку по-хозяйски положил на колено девушки и стал гладить его, забираясь все выше, к трусикам. Верещагина отнеслась к этому спокойно, пусть гладит и пускает слюни, свое от мужика она обязательно получит. Мужик несколько раз внимательно посмотрел на нее, и, точно, не обманул ее ожидания, предсказуемо сказал: «пошли вечером в кабак» и предложил ей самой выбрать кабак.

Девушка задумалась, в кабаках она была очень редко, по пальцам можно пересчитать, но слышала, что самый лучший, это центральный; правда, знакомые девки, которым посчастливилось там побывать, с придыханием говорили, делая преувеличенно большие глаза, какие там заоблачные цены, но там так хорошо-о-о!

Верещагина, бросив внимательный взгляд на мужика и оценив его прикид, тачку и вспыхивающие, как бриллиант под солнцем, японские часы ОРИЕНТ С КОРОНОЙ на запястье правой руки, решила, что у него не убудет, надо идти только в центральный кабак. Пусть потратится на нее и доставит ей маленькую радость в жизни.

Не отрывая взгляда от дороги, Верещагина, чуть помедлив, словно делая ему одолжение, лениво кивнула головой, процедила сквозь зубы: «только в центральный», и протянула руку к яркой пачке американских сигарет «Rotmans», лежавших на передней панели машины. Девушка не курила, но вид пачки импортных сигарет подействовал на нее завораживающе, такая красота, темно-красная пачка из твердого картона с золотой вязью латинских букв, поднимаешь крышку, а там пачка разделена на два отделения, где в серебристую фольгу упакованы длинные сигареты с приятно пахнущим табаком. Мужик, чья рука уже поднырнула в ее трусики и и по-хозяйски неторопливо добиравшаяся до ее лона, произнес: «об чем вопрос, для тебя – любой кабак города, хошь в центральный, так в центральный, я не против, завалим вечерком в него и хорошо там оттянемся».

Следователь никогда не ходил по своим подопечным.

Только в плохих фильмах о тяжелых милицейских буднях показывали, как следователь ходит по домам и тщательно выясняет все обстоятельства преступления. Но киношные следователи за полтора-два часа экранного времени расследовали только одно уголовное дело, а у следователя от этих уголовных дел сейф с трудом закрывался. Когда ему выбрать время, чтобы незваным гостем, хуже татарина, пугать своими визитами жертвенных овнов, что заблудились в пространстве и их слабые копыта, трясясь и подгибаясь после перепоя, никак не могли донести штормящее тело до следователя. Для этих целей есть опера, пусть свой хлеб отрабатывают.

Однако здесь выбирать не приходилось, по уголовному делу К. истекал срок следствия и его надо было сдавать в прокуратуру, и поэтому, если он не срочно не найдет и не допросит Верещагину, придется брать подмышку уголовное дело К. и идти получать очередной разнос от начальства. Хитрые опера, которым он давал задания, вместо Верещагиной приносили отписки, что ее никак не могут найти.