Владимир Зангиев - Месть Ахсартага

Оказалось, пока длился поединок, мегистаны, не выдержав натиск аланов, принялись отступать, открыв путь на занимаемый ставкой царя холм. Забыв о парфянах, отряд скептуха кинулся скорее к вершине холма. Там царило полное затишье, оставались только брошенные в спешке предметы быта, подтверждающие пребывание венценосного вождя с царедворцами. Драгоценные же царская диадема с тиарой благополучно ускользнули из рук степных удальцов. Вместо этого из шатра вышел и сдался низложенный визирь парфянского царя Барозан.

Удручённые такой неудачей, аланы, упустившие царя Артабана, понуро теснились вокруг своего блистательного военачальника.

– Боги сегодня отвернулись от меня, – сокрушался Распараган, обращаясь к товарищу. – Сначала поверженного врага прочь умчал от меня его конь. Я даже не успел снять скальп, и лишился трофейной амуниции с убитого. А тут ещё царь парфянский удрал со свитой, пока мы расправлялись с заслоном элитных наездников…

– Всё, вперёд, братья! – обратился скептух к отряду на месте бывшей ставки Артабана-3. – Могущественная Парфия пала и распростёрта перед вами. Берите её!

Распараган сверху окинул удовлетворённым взором весь окоём покрывающейся сумерками равнины, где едва уже можно было различить следы завершившегося побоища. И гордость от причастности к славному делу победы охватила ликующую душу молодого воителя. Сокрушительным поражением такого сильного неприятеля впервые в этом сражении ознаменовалась аланская тактика боя конными алами с ложным отступлением и неожиданной контратакой клинообразным построением кавалерии.

+ + +

Армия Артабана, деморализованная и рассредоточенная, заперлась по крепостям. Аланы безраздельно царили на территории Парфянского государства. От полного разгрома пораженцев спасло то, что кочевники, не имея опыта штурма укреплённых цитаделей, просто держали крепости в осаде, а тем временем, грабили брошенное на произвол судьбы и не защищённое армией население. Некоторые города, не выдержав голода, добровольно открывали крепостные ворота и сдавались на милость победителей. Нескончаемые караваны нагруженных повозок потянулись с захваченной добычей в Аланию. Вереницы рабов следовали на север, среди которых особенно ценились специалисты: ремесленники, строители, архитекторы, инженеры, скульпторы, живописцы. Столица Аланского царства Маас расцветала на глазах. Возводились роскошные дворцы, храмы, фонтаны, базилики, парки. По воле багаира воздвигли величественный храм богу Артхуру из белого паросского мрамора с огромным золотым куполом, олицетворяющим Солнце. Многочисленные скульптуры украсили город, стены дворцов и храмов расписывали фресками искусные живописцы. От нескончаемых пиров и жертвоприношений дни превратились в сплошные праздники. В аланских степях с каждым днём приумножалось количество пасущегося скота. Алания во всеуслышание заявили о собственных геополитических интересах.

За всеми этими значимыми событиями в Малой Азии ревностно следили из Рима, там не могли смириться с утратой имперского влияния в регионе. Незадолго до этих событий император Тиберий снял с поста оскандалившегося прокуратора Понтия Пилата, допустившего непомерными поборами всплеск возмущения в Иудее, вылившегося в ряд восстаний, и назначил наместником в провинции Сирия, куда входила мятежная Иудея, легата пропретора Луция Вителлия. Наместник ещё не успел освоиться на новом месте, когда вторгшиеся из-за кавказских хребтов кочевники принялись крушить сложившийся до сих пор баланс сил. Вителлий двинул легионы на левый берег Евфрата, чтоб осадить зашедшего слишком далеко в непомерных притязаниях аланского полководца Амага.

И вот, заняв выгодную позицию, римляне выжидали подхода главных сил противника. Вителлий не сомневался в победе, поскольку войско расположил, строго соблюдая фундаментальные каноны воинского искусства, – уперев левым флангом в Евфрат, а на правом фланге защищал легионы глубокий овраг. Стало быть, в такой ситуации невозможно ни коим образом обойти и ударить с тыла в фалангу тяжеловооружённой пехоты – главной ударной силы римлян.

Когда алы вражеской конницы приблизились к позициям латинян, Вителлий собрал на военный совет легатов, квесторов, начальников центурий и пламенной речью вдохновил их на скорую победу. Уверенно начала атаку римская конница. Активно заработали метательные машины. Аланы, не выдержав, стали поспешно отступать. Когорты пехотинцев под командованием квестора Марка Трибеллия бросились вслед за своими конными катафрактариями преследовать аланов. Отступление противника подняло дух римских солдат и в пылу погони они слишком увлеклись. Лишь только римские части кавалерии и лёгкой пехоты достаточно удалились от своего главного войска, аланы крупными силами контратаковали их, окружили и стали поражать стрелами. Отряд римской конницы попытался прорвать кольцо окружения, но его атака была отражена аланскими всадниками, вооружёнными длинными копьями. Покончив с окружёнными, скептух перестроил войска и обрушил конницу на надвигающуюся фалангу тяжёлой италийской пехоты. И тут римский полководец увидел собственными глазами невероятное – как рушатся отработанные теории военной стратегии.

Аланская конница двинулась клином на сомкнутые ряды легионеров. Отчётливо виден был несущийся впереди всех на самом острие наступающих отчаянный всадник.

– Сейчас этот безумец наткнётся на копья фаланги! – самодовольно пробормотал Вителлий, обращаясь к ликтору Гнею Сильвию.

– Против фаланги варварам не устоять, – поддакнул военный чиновник, приготовившийся наблюдать, как разобьётся, словно набегающие морские волны о несокрушимый утёс, аланская конная лава.

Через мгновение возглавляющий атаку всадник со всего разгона врезался конём в первый из шести рядов ощетинившейся копьями фаланги. Пронзённый тяжёлым копьём легионеров в грудь, конь обрушился на римских пехотинцев, смяв нескольких из них. И тут же в образовавшуюся брешь врезались следующие аланские всадники. Началась кровавая свалка из перемешанных павших коней и свалившихся с них наездников, подмявших под себя легионеров. Брешь на глазах расширялась, расколов в самом центре строй шеренг тяжеловооружённой пехоты. В образовавшийся разрыв хлынула неудержимая конница и с двух сторон из середины принялась обтекать двумя кольцами окружения оба крыла расколотого римского войска. Конники, зайдя с тыла, легко расправлялись сверху, с высоты коней, с пешими легионерами, побросавшими ставшие теперь бесполезными громоздкие тяжёлые копья, от чего грозная фаланга перестала существовать. А те аланы, которые лишились коней в процессе боя, обхватив обеими руками свои длинные мечи с удлинёнными рукоятками, позволяющими наносить гораздо сильнее удары, легко сокрушали защитную броню римских латников…