Владимир Гамаюн - Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим

Мы поневоле зауважали нашего конягу. И все это при том, что не было одной попытки сбежать, бросить нас на произвол судьбы. В качестве награды Ваньке было выдано ведро овса, которое мы выпросили у конюха. Для Вани это было высшее признание его заслуг. Это был наш первый самостоятельный переход по тайге, и мы уяснили простое правило: «Иди всегда по ручью, он всегда рано или поздно выведет к реке, по которой всегда дойдешь или сплавишься к жилью, к людям».

На базе уже шел пир горой, и наши запасы, припасы пришлись как нельзя кстати. Оказывается, нашлись добровольцы, которые смотались за сорок с лишним километров в поселок Эльдикан на берегу Алдана. Туда они, можно сказать, долетели с пустыми рюкзаками, а вот обратно это был тяжкий путь, почти по сказке про Машеньку и медведя. Через каждый километр кто-то из них говорил: «Сяду-ка я, блин, на пенёк да съем пирожок», и некому им было сказать: «Не садись на пенек, не „пей“ пирожок, ведь и так скоро упадешь, алкаш хренов». Худо-бедно, но к концу вторых суток гонцы едва живые, но прибыли и были встречены радостным ревом иссохшихся глоток.

Чуть погодя и мы подоспели с нашей дичью, грибами, рыбой, и все оказалось очень вовремя. Босс с нами не бухал, в толпе ему было некомфортно, поэтому он отстегнул у нас литр водки и удалился. Но мужики точно знали, что недавно с «вертушкой» МИ-4 с прииска ему от директора передали канистру со спиртом. Гонцы вернулись, и наша «веселуха» вспыхнула с новой силой. Души наши широко распахнулись, чтобы потом после пьянки опять плотно запахнуться, скрывая нашу истинную сущность.

А пока мы все братья, все друг друга любим и уважаем! И нельзя иначе! «Сабантуй» прошел на удивление мирно, если не считать, что зимовье чуть не сожгли да сами чуть не сгорели. Несколько выбитых зубов, разбитых носов да фингалов под глазами, это не в счет, мелочи! Все хорошо, прекрасная маркиза! Все хорошее кончается быстро. Дождь ещё моросил, а водка уже кончилась, было желание продолжить, но тут прекратился и дождь. Наш босс, похожий на дикого кабана или лешего, обложил всех черным, как туча, матом и пинками стал выпроваживать «питоков» на работу. Мы тоже, отловив своего скакуна, завьючив на него немного самого необходимого, подались на свое таежное ранчо. Шли вдоль реки, по уже известным нам, Ванькиным тропам.

Там нас ожидал сюрприз. Во-первых, у нас был гость – эвенк с большого Налимьего озера. Он пришел к нам по тайге за 90 километров, чаю попить, ну просто так заглянул на огонек. Мы охренели от такого соседского визита. Посидел немного, двух слов не сказал кряду, выпил пару кружек крепкого чая и пригласил нас забегать в гости. А то, что его Налимье озеро черт знает где, за 90 км, так это же рядом! По обычаю, по-таежному поделились, чем могли: табаком, чаем, сахаром, патронами. Ушел он, исчез уже в вечерней мгле, даже веточка не хрустнула, как будто его и не было.

Оказывается, это был уже второй гость, а вот первый был медведь, и мы не знали, радоваться нам или горевать. Радоваться тому, что нас там не было или горевать, что упустили такую добычу? Но, скорее всего, он и пришел, потому что здесь никого не было, вот только похозяйничал он, похулиганил не просто, а от души. По всей вероятности, он был сыт и добродушен, в противном случае, он набедокурил бы еще больше. Ну а так он сделал лишь то, что в свое время наш коняга Ванька попортил оставшиеся продукты, сожрал или утащил всю сохатину из ледника, подавил и порвал даже жестяные банки с консервами. Особенно по душе Мише пришлась сгущенка: прокусив банки, он до капли высосал всю! Даже Ивану такое не под силу, а, может, у него от сгущёнки зубы болят, причем сахар он жрёт исправно, и диабета не боится гад.

Дверь в нашем жилище он попросту поломал и внутри разломал все, что только можно было, потом нагадил большую кучу и ушел. В эту ночь в разорённом балагане мы не спали. Ванька, привязанный к дереву, чуя медвежий дух, тоже вел себя неспокойно. Но в этот раз дым от костра и запах табака отпугнули зверя, и больше он не приходил. Мы остались без мяса и опять перешли на уток, которые уже готовились к отлету. Молодые утята уже выросли, обросли пером и уже становились на крыло, учились летать. Собственно, все уже шло к концу, мы ждали босса, который должен был приехать, чтобы принять работу, проверить качество сена, правильно ли сметаны скирды, и замерять количество. Как потом оказалось, у нас было 62 тонны отличного сухого пахучего сена.

Ну а пока мы решили пожить для себя, отдохнуть. Целыми днями мы шлялись по тайге, охотились, рыбачили, пили брагу. Курорт, да и только! Вскоре приехал верхом на своей сивой кобыле и наш босс, напоили мы его брагой, накормили жирной утятиной, рыбой и свежими лепешками. Все ему настолько понравилось, что он решил нас не обманывать (как обычно, и всех) в объеме работы, а даже приписать лишнее, в чем мы, конечно, сильно сомневались. Хотя бы получить то, что заработали. Быстренько собираем барахло, все то же, но в обратном порядке. Забираем в банках недопитую брагу, подпираем жердью дверь нашей хижины. Сюда весь груз мы везли на трёх лошадях, а сейчас у нас только наш верный «грузовик», Ваня, который с печалью косится на горб, который вырос у него на спине. Сейчас он в три раза больше, чем когда ехали сюда. Прощай покос, тайга! Мы уже на пути к новым приключениям!

Ожидание, безделье! Вот уже который день ждем грузовик, чтобы выехать за расчетом. Но теперь мы, кажется, уже не нужны, и начальство не спешит выдать нам наши кровные! От безделья толпа уже начала бузить, устраивать кулачные бои и стрельбы, пока еще по банкам и бутылкам. Конечно, все это происходило не насухую. У каждого была заначка, на всякий случай, который, видимо, и наступил. Даже там, в тайге, в то, еще «совковое», время (1972 год) нашелся делец, который, придя на базу раньше других и зная все наперед, поставил браги, нагнал самогона и теперь торговал им, забирая у мужиков последние деньги, а потом и одежду, сапоги-болотники, ружья. Терпеть такое мы не могли, это был уже беспредел, а мужики, крутые мужики, битые жизнью, зонами, лагерями шли к этому барыге на поклон, они уважали собственность!

Мы её не больно «уважали», поэтому пошли к барыге, набили ему слегка морду и для начала забрали все ружья, сапоги, и тд.. Отнесли мы все это в зимовье, где жили, и всё вернули владельцам. Но поскольку брага и самогон у барыги оставались, к вечеру все эти вещи опять были у него. Ну и хрен с вами! Один в поле не воин!

А коситься мужики стали не на него, а на нас. Не любят, они не прощают, когда кто-то лезет в их жизнь или, тем более, что-то запрещает. За время нашего вынужденного безделья происходят два события. Это были: убийство медведя и печальный конец загнанной лошади. Медведя заметили в реке, когда он её переплывал, на лодках подогнали к берегу, а когда он разъярённый кинулся на людей и собак, тогда-то и убили на выходе из воды. Восемь человек верёвками едва вытащили его тушу из воды.