Гело Никамрубис - Крики прошлого. Часть I

– Тебе было весело, парень? Чего ты молчишь, маленький Витенька?

«Почему бы ему не убить меня прямо сейчас? Зачем он меня мучает?», – не отвечая, думал про себя Виктор. Король положения продолжил говорить, обращаясь уже не к Виктору. – Развяжите нашу милашку, хватит с него на сегодня. Ну а если тебе понравилось – я жду тебя каждую субботу, – ремни ослабли и обессиленные руки Виктора упали вниз, как у безвольной куклы-марионетки. Все его силы ушли, когда он впивался сломанными ногтями в кушетку.

– Вставай и проваливай отсюда! Ничтожество… стой! Посмотри вон туда. Видишь, в каждом углу торчат камеры, и если ты хоть кому-нибудь расскажешь об этом месте, обо мне или моих друзьях – то твой звездный час увидит весь мир. Мы же ведь не хотим этого, правда? – Виктор не стал отвечать на его слова. Он продолжал молчать и пялиться в точку. На это Егор ответил ему сильной и звонкой пощечиной. Безо всяких эмоций Виктор посмотрел на него и сказал, что ему все равно.

– Ну раз уж тебе все равно, тогда иди домой без штанов! – сказав это, Егор бросил в лицо Виктора его майку и красную кожаную куртку, развернулся и отправился прочь. Затем к Виктору подошел одногруппник Двардова, взял его под руку и направил на выход.

– Да не переживай ты, все нормально, через месяц все пройдет и все забудут, – старался он говорить как можно более по-дружески и добавил. – Ну а вот если ты кому-нибудь ляпнешь – вот тогда будет плохо. Так что езжай ты домой, отдохни, – дойдя до выхода, он снял с себя свои штаны и протянул их Виктору. Униженный человек их принял и пошел в направлении улицы, с которой он и пришел. Шел он в майке, легкой куртке, штанах на несколько размеров больше и босиком.

Пройдя закоулки, Виктор, наконец, вышел на оживленную улицу. Он не обращал внимания на косые взгляды прохожих, усмешки в его адрес – это все ничто, по сравнению с тем, что ему довелось только что пережить. Как бы он не старался идти быстрее – боль ему этого не позволяла, и походка его выглядела так, словно он пеший ковбой, который догоняет свою лошадь. К счастью, неподалеку стояла машина «такси». Подойдя к ней, несчастный ощутил на себе пренебрежительный взгляд, брошенный на него таксистом, а после и отказ везти «обдолбанного придурка». Стало быть, выглядел Виктор еще хуже, чем ему казалось.

– Эй, парень, такси нужно? – негромко сказал мимо проходящий парень со стаканом кофе в руке. – Пойдем, вон стоит моя машина, – в десяти метрах и впрямь находилась старенькая «девятка». «Они еще ездят в Москве?», -удивился Виктор, до этого видевший только дорогие иномарки своих родных и ребят из университета. Не успел он сесть в машину, как к водителю подошел тот первый таксист, который отказался его везти. Извозчики начали о чем-то спорить, видимо, конкуренция, но Виктор их не слушал. Ему было настолько все равно, что он бы и глазом не моргнул бы, если бы они приступили убивать друг друга. До сих пор мир в его глазах был как в тумане и не было особой ясности, что происходит. Да и та боль, что он испытывал, когда садился, тоже отвлекала от происходящего. Вскоре хозяин «девятки» сел в машину, завел двигатель, Виктор, не глядя на него, назвал адрес, и они отправились в путь. Водитель все время косился в направлении Кротова и, наконец, спросил:

– Что с тобой произошло? Ты в порядке? Может тебе в больничку нужно? – Виктор, не расслышав вопроса, все не мог понять, что ему от него нужно. – Эй, мальчик, ты меня слышишь? – нетерпеливо спрашивал незнакомец.

– Да. Все нормально. Просто отвезите меня домой, – не глядя отвечал Виктор.

– А у тебя деньги есть? – без стеснения поинтересовался таксист.

– Есть. Сколько нужно?

– Три тысячи рублей, – он задрал цену в три раза, но измученный Витя просто достал одну купюру в пять тысяч рублей и не задумываясь отдал её. Водитель все ждал, когда ему напомнят о сдаче, но пассажиру было все равно. Если бы ему назначили сумму в десять тысяч рублей – он бы дал десять. Сказали бы отдать свой телефон – было бы и это сделано. Единственное, что для Виктора было важно – это добраться домой, ведь дом – наша крепость и все тягости легче пережить и хоть немного забыть именно дома. Доехав до адреса, Кротов молча вышел и отправился в дом.

Полночь. «Обычно в это время я только выхожу гулять, а сегодня я уже дома и мне совсем не до веселья», – подумал Виктор. Первым делом он направился в душ, чтобы хотя бы физически смыть с себя весь этот кошмар. Спустя некоторое время, он прочувствовал, насколько сильно замерз. Пальцы на ногах не поддавались его воле. С горячей водой, что бережно омывало тело, ясность стала пробираться в разум. Виктору стало дико больно на душе, тоска клещами сдавила все нутро и вот-вот раздавит его. Словно щенок в грозу, он забился в уголок ванны. Несчастный не понимал, как и зачем ему жить и единственное, что приходило в голову – это мысли о суициде. Схватив бритву, которой он толком еще и не пользовался, Виктор приступил всматриваться в нее, не понимая, что ему делать дальше. В тот момент страха не было вообще. Вместо него лишь презрение и ненависть. Он ненавидел все: ненавидел мир, ненавидел людей, ненавидел свою квартиру и свою ванную, ненавидел своих родных, что не смогли его защитить и угародить, ненавидел Егора с его компанией нелюдей, и он ненавидел себя. Никакой к себе жалости он не испытывал, лишь презрение и лютая ненависть. Но вдруг у него зазвонил телефон. Не придав этому событию особого значения, Виктор продолжал пялиться на бритву, как завороженный. Когда телефон зазвонил в третий раз – юноша вышел из душа, достал телефон из куртки, чтобы разбить его в дребезги и уже замахнувшись, услышал звонок в четвертый раз – взглянул – звонит Ксюша. Что-то все-таки заставило его ответить.

– Да, – в его голосе слышалась безразличность.

– Привет, Витя. Почему ты мне не звонишь? Я была уверенна, что ты мне непременно позвонишь, после того, как я отправила тебе смску. Но ты не звонил, вот я разозлилась на тебя и не стала звонить сама. Прям вот сильно разозлилась! А вот теперь мне стало стыдно и, я решила позвонить, чтобы извиниться. Прости меня, братик, что я рассердилась на тебя.

– Ксюша, сестренка, это ты меня прости и спасибо тебе, – родной голос любимой сестренки помог Виктору немного прийти в себя.

– За что?

– За то, что ты есть у меня. Я живу сейчас только благодаря тебе.

– Ты что, пьяный? Я родителям не скажу, но завтра я приеду и сама тебе всыплю, если ты напился!

– Нет, я не пил. Просто устал. Давай завтра поговорим, а сейчас – я ужасно хочу спать.

– Хм… по голосу вроде не пил. Ты не заболел?

– Нет. Все. Завтра я тебе позвоню. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, братик.

Виктор погрузился в раздумья и со временем его разбитое, угнетенное состояние души стало преобразовываться в гнев: «Нет. Я не сдамся. Неееет, так просто я это не оставлю. Не забуду, не прощу», – бритва все так же оставалась у него в руке. – «А сдохнуть я всегда успею. Но сперва – я отомщу. А там будь что будет. И пусть хоть мир треснет – я отомщу».