Гело Никамрубис - Крики прошлого. Часть I

По виду Маши было видно, что ей тяжело слушать такой рассказ. Виктор сделал паузу.

– Простите, что настаивала, чтобы Вы рассказали мне свою историю. Я и представить не могла, через что Вам пришлось пройти.

– Не стоит извиняться. Раз уж я стал Вам рассказывать – значит я так решил и сам даю себе отчет, – кривая улыбка появилась на лице у Виктора Романовича. По его лицу было невозможно определить, что он сейчас испытывал. – Другое дело – Вы. Я вижу, что Вам тяжело слушать, может, Вы не готовы к такой истории, и мы остановимся на этом?

– Что Вы испытываете от того, что рассказываете мне? – Напрямую спросила юная медсестра.

– Должен признаться, для меня это словно исповедь. И дня не было, чтобы воспоминания не накатывали на меня. Они давят на меня. Когда я Вам все это рассказываю – мне становиться легче, но я не хочу разделять с Вами свои тягости.

– За меня не переживайте! Я хоть и выгляжу слабой, но это не так. Тягости Ваши на меня не перейдут, а раз Вам становится легче, тогда Вы просто обязаны продолжить.

– Как скажете.

Так Виктор в ванной и уснул. Проснулся лишь с одной мыслью: месть. И ничего в его голову больше не лезло, а раны на спине и боль в промежности еще больше добавляли ему злобы. Лишь только слепая ярость и ничего кроме. Его разум жаждет идей, но по первой ничего, кроме тысяч негативных эмоций, переплетенных в какое-то подобие мысли. Сломать, разрушить, уничтожить, заставить страдать, чтобы они всю жизнь помнили свое преступление. Все и каждый из них. Помнили и вздрагивали в ужасе… «Нет, не свое преступление – мой суд. Плевать, что они будут думать о своей жизни, но меня они запомнят! Каждый вечер, перед сном они будут помнить. И даже во снах я буду им являться! Или… им не нужно меня помнить. Нет… они не переживут мой суд. Я убью их. Всех… все эти рожи отпечатались в моей голове, и я не знаю, как от них избавиться. Что ж, пусть живут себе, главное, что я буду знать, что жить они остались лишь в моей памяти. Но как?..»

Звонок в домофон. Меньше всего Виктору хотелось бы сейчас принимать гостей. А может – это Егор? Виктор решил не подходить к трубке ведь, собственно, и неважно кто его там ожидал. Позже раздался телефонный звонок. Ксюша. Нехотя Виктор все же решил ответить.

– Ну и долго мне еще ждать на улице, соня? – требовательным тоном спросила сестра Виктора.

– Звони еще раз – сейчас открою, – пару мгновений и она была внутри квартиры. Перед началом расспросов решили сесть пить чай.

– Что с тобой? – первой нарушила молчание сестренка. – Ты как-то странно выглядишь. Давай рассказывай, что случилось!

– Да ничего не случилось. Все нормально, – пряча глаза, отвечал Витя.

– Не ври, маленькая врушка! Я знаю! Когда у тебя все нормально – ты похож на дурачка, а сейчас ты даже не улыбнулся, когда меня увидел.

– Да просто немного не успеваю по учебе. Скоро наверстаю и все наладится, – юноша попытался через силу улыбнуться, чтобы хоть немного разбавить его мрачное настроение и порадовать Ксюшу.

– Так давай я тебе помогу! Я же все-таки старше тебя и наверняка чуточку умнее, – и она издала звонкий ангельский смех, от которого брату всегда становилось тепло на душе.

– Нет, сестренка, сегодня как раз я не хочу ничего учить.

– Ну и ладно. Как знаешь. Ой! Я совсем забыла! Я ведь обещала Антоше сходить с ним в парк и покормить уточек. Я тебе рассказывала об Антоне? Он такой красивый, и добрый и…

– Ну все, хватит! Сколько можно?! Мне они совсем не интересны, все эти твои Игори, Васи, Пети! – громче чем можно было, сгоряча прокричал Виктор. Девушку это явно расстроило.

– Ты… ты… хам! – недопив свой чай, она резко встала и направилась к выходу.

– Ксюш, постой. Да подожди ты! – пытаясь ее остановить, Виктор не получил от нее и йоты внимания.

– Ну прости, я не хотел… – и перед самым выходом она развернулась, посмотрела на него и показала язык. Значит все нормально. Через час она забудет и простит ему его грубость. Это с детства все так и осталось. Если Ксюшенька всерьез обижалась, то никак не реагировала. Ну а если не всерьез, то обзовет, толкнет, покажет язык или фигу. Виктора радовало, что она в двадцать один год все еще оставалась добродушным ребенком, но также он и переживал о том, что её могут очень легко обидеть чужие люди, особенно когда они с братьями были не рядом. Ну и была у него, конечно, ревность к этим напыщенным индюкам, что так и крутят своими хвостами около его маленькой сестренки. Оставшись в одиночестве, Виктор снова погрузился в свой мрак раздумий о мести.

Прошел воскресный день, в который обычно семейство Кротовых собиралось вместе. Виктор не мог ни есть, ни спать. С каждым часом он накручивал себе еще больше гнева, самостоятельно раздувая в себе огонь ярости. От недостатка сна, реакция его была притуплена, появились мелкие галлюцинации типа несильного шума, стука или щелчков; стало ломить все мышцы. На вторые бессонные сутки ему стало мерещиться, что он начинает разговаривать сам с собой. Не про себя, наяву. Словно демон отмщения, Виктор не давал себе покоя и если он вдруг допускал возможность все оставить, забыть, то тут же чувство обиды и гордости с болью в сердце упрекали его за слабость и трусость. Он начал сходить с ума. Туман в его сознании с рокового вечера, все никак не рассеивался и Виктор жил в навязчивом бреду. Потом несчастный все-таки уснул и ему приснился странный наркодиллер. Он не мог его как следует разглядеть, но Кротов понимал, что это тот самый, с которым они виделись в субботний вечер. Во сне фантом Филиппа, пряча лицо, шепчет Виктору на ухо, что все должны умереть. Что они виновны и суд его будет справедлив. Слишком много зла они уже свершили за свой столь юный возраст, и ничто их не может спасти. А после тень Филиппа бьет Виктора ножом в спину и дико хохочет смехом «ведьмы-служанки».

Проснувшись, задыхаясь от волнения, юноша пытается прийти в себя. Уже среда. Он проспал сутки. Виктор решил, что необходимо отправиться и разыскать этого Филиппа, ведь у него должно было быть оружие. Оружие, способное решить его проблемы. Или, на крайний случай, Филипп сможет достать его для сходящего с ума человека. Но сколько ему понадобится денег он даже и не мог сообразить. Не долго думая, Виктор принимает решение отправиться до Филиппа и расставить все точки над «i». А деньги не проблема, ведь их всегда можно взять у отца, к примеру, на поездку в какой-нибудь музей Европы. Благо такие поездки были не редкость. И пусть вскоре обман раскроется – потом уже будет все равно. Дело уже дошло до того, что если он и оставит все, не станет мстить, то он просто съедет с катушек. А может он уже безумен – в этом Виктор был уже практически уверен. Ведь он собирается пойти и убить с полдюжины человек. И ему по-прежнему все равно. Ему уже совсем не страшно, ведь страх, да и многие другие людские чувства, как он думал, умерли в тот кошмарный вечер. В седьмом часу вечера Виктор Кротов отправился в путь. Доехав на такси до клуба «Free Live», он отправился до места, где в прошлый раз стоял наркоторговец. Обычно Витя плохо ориентировался в местности, но в этот раз он знал наверняка, куда нужно идти. Хоть и не помня толком ничего, что вокруг его окружало, он мог хоть карту начертить. Когда он пришел в то место, настало примерно то же время, когда они прибыли туда с Егором. Но здесь никого не было. Возможно, думал Виктор, торговец работает в определенные дни, ведь он говорил, что у него не много клиентов. Виктор принял решение ждать. Ждать столько, сколько потребуется, да и куда ему теперь спешить? Прошел час – ничего. Два – безрезультатно. За три часа он выкурил пол пачки сигарет и его стало уже от них тошнить, но в итоге никто так и не появился. Если потребуется, Кротов был готов ждать и до утра. Он был полон решимости, ведь уже скоро суббота, день, когда Егор создает вечеринки в своем закрытом клубе. Ждать еще неделю Виктор Романович не собирался, ведь он понимал, что, возможно, потом уже и не сможет свершить свою месть. Кто-то точно обратит внимание, что с ним что-то не так и его закроют в сумасшедший дом. Этот кто-то, скорее все, была бы его сестренка, ведь она не позволила бы себе не навещать брата долгое время.