Тина Телегина - Записки облакам

Я снова ощущала прикосновения его губ к своему телу. Они обжигали. Они были непривычными, хотя и хорошо знакомыми. Это как встретиться с человеком после долгой разлуки, понимая, что за это время вы оба значительно изменились.

Я гладила его волосы, пропуская светлые пряди сквозь пальцы и, казалось, спешила насытиться им, боясь упустить, возможно, единственный шанс. И все же, я не торопилась, стараясь снова миллиметр за миллиметром изучить на ощупь все его тело. В какой-то момент я отстранилась и, чтобы дать нам время осознать происходящее, растерянно произнесла:

– Но мы же в уборной.

– Тебя что-нибудь смущает? – слегка укусив меня за мочку уха, спросил он.

– Собственно говоря, ничего, – голос дрогнул и сошел на нет. – Но если нас с тобой увидят, мы больше никогда не сможем сюда вернуться.

В тот момент я даже не подумала о том, что в подобной неоднозначной ситуации нас вполне мог бы обнаружить кто-либо из знакомых, знавших Илью. Меня это почему-то вообще не волновало.

Прервав на секунду очередной поцелуй, Виталий серьезно посмотрел мне в глаза, а затем, скептически приподняв бровь и так маняще улыбнувшись, ответил:

– В этом городе еще слишком много ресторанов, которые нам предстоит посетить.

Больше я не задавала глупых вопросов.

Мне не терпелось снова ощутить его. Я хотела насытиться ним. Я хотела, чтобы он овладел мной. Без разрешения, без ненужных слов, без обещаний и клятв в вечности. Спонтанно и просто. Даря частичку себя. И мне не было дела до того, сколько людей побывало в наших постелях за все время, прошедшее с момента последней встречи.

Странно. Мы не виделись, и я практически не вспоминала о нем. Но сейчас меня посетило осознание невозможности иного исхода. Моему терпению пришел конец. Я слишком долго не была желанной. Я, казалось, ждала чего-то подобного целую вечность.

Поняв мой немой взгляд, Виталий ускорился. Он притянул меня за талию еще ближе к себе. Я обняла руками его шею и принялась покрывать поцелуями каждую клеточку вожделенных губ.

Плитка, на которой я сидела, оказалась слишком низкой, поэтому съехав к краю, я невольно соприкоснулась стопами с ледяным полом. Жутко неприятно. Отдернув ноги и поняв, что балансирую на грани падения, я как можно сильнее обвила ими бедра Виталия. Он жадно целовал мои губы, но в какой-то момент я перестала отвечать взаимностью. Я больше не имела власти над собой, я обхватывала его ногами все сильнее и сильнее, крепче и крепче… Виталий совершил очередную попытку проникнуть кончиком языка между моих губ, но я больше не реагировала на его прикосновения. Спустя мгновение я слегка опрокинулась всем телом назад. В блаженстве мои пальцы высвободились из плена его мягких волос и безвольно соскользнули вдоль шеи к плечам, лопаткам, а затем еще ниже. Я достигла оргазма… Еще до того, как он успел избавиться от брюк.

Пребывая в состоянии легкого головокружения, я не издавала ни единого звука, ощущая лишь мощный прилив сил, сменивший мгновение невесомости. Мне было слишком хорошо в тот момент. Но также быстро я осознала, что произошло, и широко распахнув глаза, с испугом взглянула на Виталия.

Он не сказал ни слова.

Я смутилась еще больше, а затем снова посмотрела на него и беспомощно расплакалась. Но это были слезы облегчения и эйфории.

Поцеловав в лоб, он заключил мое лицо в ладони и, заставив обратить на себя внимание, сказал:

– Эй, ты чего? – Улыбка способная свести с ума кого угодно. – Я запомню эту близость навсегда. Так быстро мне еще не удавалось удовлетворить ни одну женщину.

– Это ужасно, – тихо рассмеялась я.

– Зато теперь, ты можешь хвастаться перед подругами, что в наших с тобой отношениях у тебя было на один секс больше, чем у меня.

Мы оба взорвались хохотом. Пусть не так радостно, как накануне, зато от души.

Когда Виталий отлучился, чтобы принести мне сапоги, я заметила, что все это время дверь была не заперта. То, что я совершила, казалось мне диким и жутким поступком, но вопреки всему, я не жалела ни о чем.

Я умывалась холодной водой, пытаясь не растереть остатки туши, когда он протянул мне ключи и сказал:

– Подожди меня в машине. Я расплачусь по счету и отвезу тебя домой.

Я промолчала. Но тут же поймала себя на мысли о том, что почему-то меня подмывало ответить: «Я не хочу туда. Куда угодно, только не домой».

Всю дорогу мы молчали. Я испытывала невероятную неловкость.

– Если бы не нужно было стеречь машину, – как только он оказался в салоне, произнесла я, – меня бы уже давно здесь не было.

– Я знаю, – кивнув, он тепло посмотрел в мою сторону. – Именно поэтому я отдал тебе ключи.

Больше за всю дорогу мы не произнесли ни слова. Обсуждать произошедшее было бы нелепо, а перевести разговор в другое русло я не могла. Я ощущала, как дрожу всем телом, несмотря на то, что в салоне работала печка.

Угрызения совести терзали меня, сводя с ума. Мне было стыдно посмотреть Виталию в глаза. Но самое главное, я все-таки не могла решить для самой себя, является ли происходящее изменой. Предала ли я Илью, или может, все же, это не в счет? Говорят, мужчины изменяют женам телом, а женщины изменяют душой. Скорее всего, так оно и есть. Пусть у нас и не вышло близости в том понимании, в котором меня можно было бы категорично обвинить в измене. Но это лишь дело случая. Главное заключалось в том, что я действительно хотела этой близости и не испытывала сожалений. Подобная категоричность суждений пугала меня больше всего.

На одном из перекрестков Виталий своей большой уютной ладонью накрыл пальцы моей руки, неловко ютившейся на колене. Стало немного спокойнее. Но я все еще не решалась посмотреть в его сторону.

Виталий оставался невозмутимым. Он все так же уверенно и спокойно вел машину. Когда мы подъехали к дому, он припарковался у самого подъезда, но не спешил выгонять меня в холод. Я видела, ему есть что сказать, но он выжидал. Он хотел, чтобы у меня нашлась хоть капля смелости начать разговор первой.

Я медлила.

Думала о том, что изначально хотела попросить его остановить машину где-то вдали от подъезда, чтобы Илья случайно не заметил нас вдвоем. Но в какой-то момент я поняла, что теперь это не имеет никакого значения. Мне было все равно.

– Не знаю, что я должна сейчас сказать, – посмотрев, наконец, на Виталия, констатировала я.

– Хотя бы говоришь. Это уже хорошо.

Так было всегда. Он умел найти нужные слова в нужный момент. Он, казалось, знал решения всех проблем, находил выход из любой неловкой ситуации. За это я любила его в прошлой жизни, за это я уважала его до сих пор. Он умел одним взглядом, одним словом остановить потоки слез, внезапно хлынувших из моих глаз, вызвать на моем лице улыбку.