Валерий Свешников - Былицы

В нашу школьную жизнь в девятом классе вторглась военная подготовка. При сроке службы в три года, конечно, надо было заранее нас готовить к армии. Иначе за столь короткий срок нас не успеют сделать настоящих защитников Родины.

Называлась эта учебная дисциплина «НВП», из чего следовало, что нам дадут начала военной подготовки. Перво-наперво нас стали учить ходить строем, хотя на физкультуре мы тоже не толпой ходили. Однако только военрук сразу ущучил, что наш одноклассник Олег К. ходит «иноходью», то есть правую ногу и правую руку поднимает одновременно. До этого момента никто не замечал этого изъяна – не изъяна, а, скорее, особенности.

Во всем остальном военрук был обычным разгильдяем. На последующих уроках он объяснил основы правильного прицеливания и стрельбы. А потом военная подготовка постепенно превратилась в самоподготовку к войне. Чтобы мы не выходили из класса во время урока, военрук выдавал нам духовую винтовку и исчезал.

Мы стреляли по мишеням, но свинцовые пульки быстро заканчивались, и приходилось придумывать их заменители. При первом же возникновении дефицита пулек мы освоили производство «эрзац-пулек» из тетрадных листов. Брали полоску бумаги и туго скручивали ее, подгоняя под калибр духовой винтовки. Летели они неплохо и били по телу довольно чувствительно. А куда еще стрелять, если наши пульки до мишени почти не долетали.

Искусством изготовления пулек занимались двое-трое ребят из класса, а остальные на НВП переключились на довольно любопытное занятие. Они шли в туалет и наливали там полный графин воды. А потом эту воду пили, но весьма занимательным способом. Заводилой был Валентин К. – самый высокий среди нас и поэтому пользовавшийся некоторым авторитетом. Он придумал, а может быть и задумал, довольно странное упражнение. Валентин наливал почти полный стакан воды и пытался выпить его залпом, то есть одним глотком. Правда, получалось это не всегда, но зато было неограниченное количество воды, чтобы довести это уменье до совершенства.

Остальные соревнующиеся старались не отставать от лидера в этом состязании и, тоже давясь, глотали воду стаканами. Примерно к концу учебного года почти все «спортсмены» овладели этим странным уменьем.

На следующий год НВП уже не было в нашем расписании. Но, как говорится, «уменье не пропьешь», оно осталось и спустя десяток лет возможно, пригодилось.

Несколько человек из «команды тренирующихся» на склоне лет пристрастились к зеленому змию. Поэтому можно сказать, что их занятия на НВП дали возможность эту аббревиатуру понимать как «научение водку пить».

Ах, как мы ждали каникул! Пожалуй, посильнее, чем сейчас ждем отпуска. Нельзя сказать, что мы не любили школу. Скорее, у нас были сложные чувства. И поэтому в каникулы мы хотели новых ощущений, тех, которые почти недоступны во время учебы. Одним из них была рыбалка. Зимой рыбалка совершенно не похожа на летнюю, она другая, и не сразу скажешь, какая из них более интересна и увлекательна. Зимой на рыбалку ездили в более далекие места. Тут был нужен кто-то из старших, который знал бы, как и куда добираться до рыбных мест.

У моих родителей было много друзей-товарищей. Это были друзья детства, знакомые по школе, армейские сослуживцы, коллеги по работе, а потом и соседи по даче. Очень часто друзья появлялись в результате случайного знакомства или как результаты общения любителей вышивания, членов общества охотников или рыбаков, но случались и другие пути сближения.

Мне казались необычными знакомства, возникающие у женщин, лежавших вместе в роддоме. И только когда мне исполнилось шестьдесят, в пору моего увлечения синергетикой, я понял, что это примеры социальной самоорганизации. Именно появление множества общих интересов, то есть основ взаимосвязей между людьми, придает их дружбе аромат, крепость и что-то еще, что отличает каждую дружбу друг от друга. Так, если дружат три друга или подруги, то это не три дружбы, а шесть разных дружб!

У мамы было много подруг, и вот дружба с Леной Г. отличалась тем, что они познакомились в роддоме. Началась дружба в то время, когда родился я у мамы, а моя сверстница Наташа – у Лены Г. Потом мы с Наташей вместе ходили в школу, а позднее даже оказались на одном факультете Университета.

Дружба мамы с Леной прошла испытания. У Лены в войну погиб муж. Правда, позднее у подруги появился новый муж, а у дочки Наташи – соответственно, отчим. Спустя год у подруги-Лены родился сын Станислав. Мама и Лена часто встречались, так как и жили близко друг от друга. Так что общение продолжалось и выросло в хорошую дружбу.

Потом мы подросли. Началась мирная жизнь. Муж подруги оказался заядлым рыбаком и изредка брал меня и сына Станислава на рыбалку. Он был веселым, неунывающим человеком, хотя с фронта вернулся малость покалеченным – на правой руке осталось три пальца – большой, средний и мизинец. Служил Иван Николаевич экспедитором, то есть развозил разные товары из склада по магазинам и столовым.

Иван Николаевич был общительным, улыбчивым человеком, по характеру похожим на литературного героя – Василия Теркина. Как многие фронтовики, был не прочь «заложить за воротник». Иногда объем принятого зелья был явно больше допустимого.

Иван Николаевич обычно объяснял перебор тем, что его не поняли. Друзья, мол, пригласили выпить, но я строго сказал: «Ни-ни, мне много нельзя. Лена будет ругаться. Как друзья ни уговаривали, я стоял на своем – выпью свою норму и больше ни капли. Показал им, сколько можно налить, так ведь изобразили, мерзавцы, точнее, сообразили и налили не столько (при этом он показывал расстояние между большим и средним пальцами), а чуть больше (показывая расстояние между большим пальцем и мизинцем)».

И еще была одна черта у Ивана Николаевича – он никогда не ругался обычными бранными словами, а, махнув обреченно рукой, цедил сквозь зубы: «Ко прахам!» Поэтому среди знакомых и друзей Ивана Николаевича называли «Ко прахам».

В тот раз «Ко прахам» предложил в наши зимние каникулы съездить на рыбалку на реку Лежу, в деревню Лобково. Мы, конечно, согласились и быстро собрались. А зимой надо собираться более основательно, чем летом. Помимо снастей и наживки, нужна теплая одежда, естественно, еда. Все оборудование для рыбалки – ящик-шарманка, пешня – это тоже немалый груз. Так что нагрузились мы основательно и вечером сели в пригородный поезд, который должен был нас доставить до станции Паприхи.

Как нарочно, на город навалилась метель, но на вокзале этот падающий под косым ветром снежок казался небольшой помехой. И самый большой вред от него – это, возможно, плохой клев. Но «Ко прахам» нас взбодрил: «Охотка не хлябай! Не грустить – сдюжим!»