И. Сотников - Гендерные войны. Один из эпизодов

– Я, говорит, – тут обнаружила у себя дар гадалки. Что собственно и хочу продемонстрировать на вас. («Ага, щас! Разбежались!..» – выразительность лица Алекса передала всю эмоциональную составляющую лиц коллектива.) Наверное, и говорить не надо, что от желающих погадать ей, отбиваться не пришлось. – Алекс сделал паузу, чтобы прихлебнуть глоток кофе.

– Но ей, только это и было нужно, – догадался Егор Игоревич.

– У-гу, – прижигает горячим кофе свое раздражение на этот сбивчивый характер Егора Игоревича Алекс. – Так вот, она выбирает из колоды четыре валета. Я думаю, что они уже раньше были ею отобраны. И, сложив их веером, сначала развернуто показала их нам, после чего сложив их в стопку и положив их на стол, принялась поочередно поднимать по одной карте. – Рассказ Алекса стройным ручейком наполнил воображение Егора Игоревича и сформировал для него свою картинку.

– Валет крестей, – чуть ли не облизнувшись, плотоядно бросила свой взгляд на знамо кого Хилари. Который, вдруг осознав всю свою неосторожность действий, вылившуюся в его однозначно неправоту, вдавил свою голову в плечи или, наоборот, приподнял эти плечи и создав эффект сдавливания головы, что, в принципе, сути не меняет и открывает перед нами всю сущность этого бывшего субъекта, а ныне объекта противоборства двух сил, для которых он есть всего лишь разменная пешка в их противостоянии. – Ну, для этого теперь знамо кого, а именно для наипервейшего предателя и неблагодарной твари, теперь не имеющего права на прощение и даже отсрочку, ждет дальняя дорожка на все четыре стороны. – не выдержав перегрева и, как его следствия, сухости во рту, Хилари обратилась за помощью к бутылке с минеральной водой, процесс поглощения которой очень живо затронул всех сидящих в кабинете, обнаруживших непременное желание утолить жажду. Что ввиду некоторых связанных с опасностью не сохранения своего рабочего места, было решительно отложено до подходящих для водопоя времен.

– Так, а это что у нас?.. – достав валета пик, Хилари, присев на край стола, с задумчивым видом уставилась на эту карту. – И что же я невольно вижу по ней? Безвольную личность, которая, попав под пагубное влияние своего партнера по бизнесу, впала в бескорыстную страсть к наживе и обогащению. Ну, а от этого зла, как известно, может только вылечить помещение в казенный дом. Что собственно, его и ждет, – очень туманно для всех, но не для Алекса и Егора Игоревича, знавших о судьбе партнера Егора Игоревича, находящегося под следствием, прозвучали эти пророчества Хилари.

– А вот и валет червей! – слишком не смешно рассмеялась Хилари. – Ой, я, наверное, оговорилась. (Врет и не краснеет.) Конечно же, любитель цифр. Для которого у меня есть небольшая задачка. – Хилари снова опустила ноги на этот грешный пол, направила свой взгляд в сторону Алекса и заявила: – Так уж и быть, даст ему судьба несколько шансов.

После этого Хилари откидывает эту карту на стол и, подняв последнюю и держа ее рубашкой ко всем, в раздумье, посмотрев на нее внимательно, заявляет:

– А эту, как она думает, козырную карту, ждет своя предначертанная, но не им, судьба. – после чего убирает карту себе в карман. Затем, поверх очков, обводит взглядом всех присутствующих. – А почему вы, собственно, еще здесь, а не на рабочем месте? – И разгоняет всех по рабочим местам.

– М-да, – раскачавшись у себя в кресле, Егор Игоревич глубокомысленно прокомментировал этот рассказ Алекса.

– М-да!.. – не удержался и выразил свое согласие Алекс.

– Значит, мне объявляют войну, – Егор Игоревич навел свой взгляд на Алекса.

– Ага, а я, выходит, ее вестник, принесший эту весть, – Алекс наконец-то раскусил намерения Хилари.

– Похоже на то, – согласился Егор Игоревич.

– Ну и война, скорее всего, будет гибридная. – В Алексе проснулся информационный политолог, для которого все эти новомодные политические словечки давно уже вошли в обиход его жизни.

– С ее стороны, возможно, – вдруг проявил серьезность Егор Игоревич. – Что же касается нас, для которых слово «гибрид» имеет значение «ублюдок», об этом не может быть и речи. Правда, говорят, что для эффективности противодействия лучше использовать силу противника. Так что, возможно, и придется прибегнуть к этому ублюдочному виду оружия, на который они такие мастера. – Егор Игоревич засмеялся. – Хотя, я им уже раз очень результативно воспользовался, взяв в столовой этот напичканный ГМОшной соей обед.

– А-га, на двоих поделили эти плоды современной инженерной мысли, – намекнул Алекс.

– Ну и тебе, я скажу, не стоит расслабляться, – отсмеявшись, Егор Игоревич, перешел на серьезный тон. – Кто знает, чего она там придумает… А желание поспособствовать из нее так и прёт.

– Ладно, посмотрим. – поднимаясь с кресла, сказал Алекс перед уходом как из кабинета Егора Игоревича, так и уходом на выходные, которые уж больно незаметно пролетели, за этими пивными посиделками.

Впрочем, давайте всё по порядку. Начнём с предисловия.

Ну, что ты чувствуешь? Хотя подожди, не торопись ставить свою, построенную на поверхностном взгляде, сугубо личную, субъективную оценку. И всё, конечно, верно, ведь правило первого взгляда еще никто не отменял, да, и то, что ты, в первую очередь, в этом деле, касающемся самих чувств, обратился за советом к своим чувствам, есть поступок очень даже разумный. И ведь если мы, даже в таком, часто безрассудном деле, как чувства, полагаемся на свой разум, то тогда, наверное, все же стоит дать еще один шанс тому неразумному субъекту, кто с таким восхищением поглядывает на тебя, что, глядишь, окончательно вывернет и завернет свою шею в узел.

А ведь при этом у каждого из нас в распоряжении имеется пять органов чувств, а кто-то и вообще обладает всеми шестью, что, впрочем, скорее посрамляет эту голосистую интуицию, что позволяет говорить, о ее преимущественном праве заявлять о себе. Ну, да ладно. А вот теперь, просто навскидку, попробуйте ответить, какое из них взяло на себя всю ответственность, или, вернее сказать, право решать за всех и вынесло свой окончательный, оценочный вердикт тому или той, ну, в общем, вы сами поняли кому. А ведь может быть, в то же самое время Обоняние, очень даже могло бы посильнее принюхаться к этим, вполне себе ничего, ароматам, которые, как и оно, источает, этот молодой человек.

Правда, надо признаться, что конфликт чувственных интересов всегда имел место быть. Ведь зрительный диктат, взявший на себя многое, уже давно не устраивает отодвинутые на задний план, другие, не менее важные, чувствительные рецепторы, без которых жизнь была не только не столь красочна, но и не полностью обозрима. А раз природа наделила этими дополнительными возможностями человека, то значит и к ним необходимо прислушиваться. («Опять Слух перетягивает на себя одеяло» – возмутятся во главе со Зрением другие органы чувств, которые, по мнению того же Слуха, однозначно вносят смуту в ряды органов чувств, не давая им объединиться и общим фронтом выступить против него.) На что, сбитый с толку Слух, только разводит руками.