Владимир Зангиев - Право отверженных. Повесть

Владислав раздражённо направился к выходу. Среди таджиков от столь напористого посетителя распространилось замешательство, сразу спал пыл нахрапистости.

– Подождите, товарищ Панин, – позорно уронив сановний тон, остановила переговорщика представительница ГорОНО. – Давайте всё-таки решим вопрос цивилизованно. Что вы так сразу идёте на принцип. Ведь можно обойтись без радикальных мер.

– Это вы сами вынуждаете меня на решительные действия. Я согласен на цивилизованный подход к решению создавшейся проблемы. Так как разрешим наш вопрос?

– Вы садитесь, садитесь к столу, товарищ Панин, – расшаркался поставленный на место директор школы. – Значит, так. Мы оставляем вашего ребёнка в нашей школе и на этом давайте закончим спор.

– Что? А как же остальные дети? – опешил Владислав. – Вы так ничего не поняли. Я не оставлю безнаказанным этот акт самоуправства и добьюсь, чтоб соблюдались родительские права. Мне не о чём больше с вами говорить, – Влад резко поднялся со стула.

Троица заметно нервничала. Во взглядах застыла неприкрытая неприязнь к назойливому русскому. Они ощутили свою ничтожную роль в этом бездарном спектакле и явно спасовали перед ответственным родителем. И Зибениссо Рустамовна, с едва скрываемой ненавистью, выдавила из себя, обращаясь к посетителю:

– Подождите за дверью, мы вынесем решение и объявим вам результат.

И через некоторое время ранее назначенная классным руководителем учительница явилась к негодующим родителям первого «Б» и повела их детей в отведённый для занятий класс.

А первый класс «В» отправили на обучение в кишлачную школу.

* * *

В СССР уже произошли многие значительные события, кардинально повлиявшие на обстановку в государстве. Закончился так называемый «застойный» период. Скончалось несколько престарелых руководителей страны. Все понимали как назрели кардинальные изменения в Советском Союзе, насколько необходимы реформы. Встрепенулись радикальные силы в союзных республиках. Случилась чернобыльская трагедия. Запылал Нагорный Карабах. Да и в других местах наметились «горячие точки». Новый государственный лидер Михаил Горбачёв своей нерешительностью и либерализмом допускал стратегические просчёты во внутренней и внешней политике, от чего страна теряла с трудом завоёванные плацдармы в мире и роняла свой авторитет. Внутри СССР тоже назревал неминуемый распад. На это открыто уповали появившиеся вдруг националистические предводители в республиках. Антагонистические настроения к России уже не скрывались. Таджики вызывающе пренебрегали правами русского меньшинства на своей территории.

В Курган-Тюбе на центральной городской площади установили трибуну и там ежедневно выступали эмоциональные исламские фундаменталисты. Они сеяли экстремистские идеи в души внимающих им, собравшихся толпой, молодых таджиков. Для пущего эффекта многоваттные усилители разносили вокруг на порядочное расстояние экстремистские призывы выступающих. С некоторых пор к площади были выдвинуты пару десятков омоновцев, которые, грозно внушая уважение своей гладиаторской экипировкой, тем не менее, не вмешивались в действия новоявленных лидеров и безучастно взирали на происходящее.

Видя бесперспективность дальнейшего пребывания в Таджикской республике, русскоязычное население стало покидать её. Многочисленные случаи насильственных действий в отношении русских способствовали их скорейшему отбытию на свою историческую родину.

Дома вечером за ужином Маша говорила Владу:

– Знаешь, сегодня на работе Ольга рассказывала что творится в Душанбе. В учебных заведениях таджики жестоко избивают русских учащихся и изгоняют их прочь. У неё сын блондин, так не может вообще на улице появляться – там на него целую охоту устраивают. Несколько дней назад еле до дома добрался. За ним в погоню бросилась какая-то группа таджиков. Он стал убегать. Те за ним. Ещё и орут на всю улицу. Впереди появилась другая хулиганская группа. Парню пришлось преодолевать какие-то заборы, сараи, дворы – еле удалось спастись от преследователей. Помогло то, что он занимается спортом. А двоих с их курса толпа распоясавшихся молодчиков так избила, что те с тяжёлыми травмами оказались в реанимации. Боже мой, что творится! И чем всё закончится?

– Не знаю, – нахмурился Владислав. – Наверное скоро придёт этому беспределу конец. Совсем уже становится недопустимо.

– А у нас на фабрике начальство объявило, что все служащие и инженерно-технический состав будут сдавать экзамен на знание таджикского языка, ибо вся документация скоро станет вестись на языке коренного народа. Совсем непонятно к чему этак придём.

– К этому привело ослабление центральной власти. Пока Горбачёв многочасовые речи болтает, местные ваххабиты делают своё разрушительное дело. Говорят, на Кавказе накаляется обстановка, и особенно в Чечне. Туда возвращаются многие чеченцы, высланные ещё при сталинском режиме.

– Я представляю каково теперь проживающим там русским, – удручающе покачала головой Маша.

– Да. На Кавказе народ покруче, чем наши азиаты. Таджики ленивей и духом слабы. В армии все, кому ни лень, их гнобят. А кавказцев так просто не угомонишь. Ещё не известно чем там всё обернётся. Кругом теперь русских изгоняют, будто мы виноваты в том, что творит власть. В России-то люди живут гораздо беднее, чем во всех этих братских республиках.

– Вот и я не пойму почему это все другие народы ополчились против русских, – недоумевала Маша. – Что мы им сделали плохого? Хотя бы здесь, в Таджикистане, наши специалисты вытащили республику из средневековья, настроили электростанций, современных заводов, благоустроенных домов.

– Не оценили неблагодарные, – согласился супруг.

– У нас на работе только и разговоров о том, куда уезжать.

– Да и у нас многие уже уехали в Россию.

– Владик, может и нам стоит подумать на эту тему?

– Ну, да. Здесь у нас квартира, работа, круг друзей. А куда мы поедем в России?

– Сначала можно к моей маме в Томск. А там видно будет.

– Так и будем скитаться по чужим углам? Кто нам там даст квартиру? Ты же знаешь как сложно в России с этим.

– Господи, и что же нам делать?

– Не волнуйся, Маша, я надеюсь, скоро всё успокоится и войдёт в обычный ритм.

– Твои бы слова, да богу в уши! Но что-то не похоже, что успокоится. Чем дальше, тем больше усугубляется обстановка. Таджики становятся всё более агрессивными.

* * *

С течением времени напряжение в обществе всё более нарастало. Наступил февраль 1990 года. Позже этот период в Таджикистане назовут «чёрным февралём». И вот почему.

12 февраля в Душанбе началось что-то невообразимое. Толпы разъярённых таджиков рыскали по городу и громили магазины, жгли автомобили, останавливали проезжающий городской транспорт и выволакивали обнаруженных там русских. С захваченными жертвами жестоко расправлялись. Женщин насиловали прямо на месте, на глазах у отцов и мужей. Мужчин буквально растаптывала неистовствующая толпа фанатиков. Громили и квартиры, где проживали русские семьи. Досталось даже зданию ЦК Таджикистана. Телевидение показывало его выбитые окна и опалённые огнём пустые оконные проёмы. Силы блюстителей законности не в состоянии были навести порядок в городе. Находящийся в Душанбе многочисленный воинский гарнизон не вмешивался в творящиеся безобразия. Так русские семьи оказались заложниками в сложившейся ситуации и вся ненависть распоясавшихся мусульманских фанатиков обрушилась именно на них. Чтоб как-то защититься, в душанбинских микрорайонах спонтанно по инициативе русскоязычных жителей стали создаваться отряды самообороны. Только благодаря этой вынужденной инициативе были спасены многие жизни. Порядок в столице республики был наведён только к 23 февраля после переброски туда войск специального назначения с бронетехникой. Итогом погромов оказались 34 невинных жертвы.