Алексей Гурбатов - Жизнь со всех сторон. Сборник рассказов

Лишь через несколько дней Коля начал разговор о ленинградце, но как-то издали:

– Валя, а скажи мне, нравится ли тебе Сергей?

Мама от бестактного вопроса пыхнула краской и отвела взор красивых, карих глаз в сторону, ища в кустах сирени ответ на вопрос брата. Мама даже себе боялась признаться в нежных чувствах к образованному парню из интеллигентной семьи, зарождавшихся в её сердце.

– Вижу, вижу, что люб тебе ленинградец, – продолжал весёлым тоном брат.

Неловкость сестры даже вызвала на Колином лице улыбку. Но он тут же осёкся, понимая, что разговор невесёлый.

Очень грубо и резко Коля сказал:

– Вот и уезжай в Ленинград! Ты здесь никому не нужна, а Сергей согласен взять тебя в жёны.

От этих слов мама поперхнулась глотком воздуха, словно её больно ударили в грудь, а на глазах появились слёзы.

После такого «удара под дых» маме ничего не оставалось делать, как уехать в город на Неве с человеком, к которому так и не поняла что за чувство испытывает – любовь или простое любопытство к неординарной личности.

«Северная Пальмира» встретила уроженку среднеазиатских широт влажной прохладой и красотой монументальных зданий.

«Я определённо добьюсь здесь успеха и стану самой, самой счастливой» – с улыбкой на лице думала мама, стоя у парадной пятиэтажного дома на Садовой и держа за руку Сергея – моего отца.

Но успех и счастье не спешили приходить.

Живя втроём в одной двадцатиметровой комнате, разделённой фанерной перегородкой надвое, мама регулярно выслушивала недовольства свекрови, а выйдя в коридор, и соседей по коммунальной квартире. От таких несправедливых придирок мама начинала замыкаться в себе, забывая о разящей на повал, красивейшей улыбке с ямочками на щеках.

Но так вечно продолжаться не могло! Чтобы как можно реже бывать дома, мама поступила на курсы бухгалтеров и, окончив их, устроилась на работу по только что обретённой специальности на «ЛАО» (ленинградское адмиралтейское объединение). Разумеется, свекрови это было не по нраву.

Тамара Борисовна Пущина была невысокой, худощавой женщиной со склочным характером и аристократическими чертами лица (заострённый нос и подбородок, уверенный взгляд красивых, зелёных глаз, аккуратные уши). Она считала себя родственницей графа Пущина (по некоторым данным так оно и было) и поэтому пренебрежительно относилась к простолюдинам.

Тамара Борисовна всячески убеждала сына в неправильном выборе супруги. Но мой отец не прислушивался к словам своей матери и старался поддерживать молодую жену во всём.

В то время папа работал водителем в засекреченном конструкторском бюро и к обеду появлялся дома в форме лейтенанта неизвестного рода войск, подъезжая к парадной на чёрной «Чайке» начальника.

Конечно же, имея красивую внешность, машину правительственного уровня и отлично сидящую военную форму, папа притягивал взгляды женщин. Поэтому ему не составляло труда обольщать доверчивых девиц и заниматься с ними амурными делами на их же территории. Мама догадывалась о любовных похождениях мужа и не раз говорила ему о своих догадках. Но отцу удавалось «выкручиваться», делая из жены виноватую, и продолжать разгульную жизнь.

Весёлые компании, рестораны и распутные женщины приучили папу к выпивке. И придя домой в подпитии, он стал часто кулаками доказывать жене свою правду.

Даже рождение сына, в середине сентября 1960 года, не избавило новоиспечённого папашу от применения силы и пагубного пристрастия к «зелёному змию». Наоборот, появление ребёнка только усугубило пьянство и рукоприкладство.

Мой брат Саша родился с патологией. В его маленьких почках врачи обнаружили совершенно немаленькие камни. Прогнозы на выздоровление были минимальными. Но мама верила, что сынок поправится и прилагала к этому максимум усилий, жертвуя своим здоровьем.

Мама устроилась на вторую работу и, экономя на себе (не доедая и не досыпая), откладывала скудные средства для отправки сына в здравницы Кавказа. Надееться на мужа и свекровь она не могла.

За два мучительных года мама осунулась и сильно повзрослела. В её глазах читались усталость и страх. Она боялась, что первенец может не вынести медикоментозного лечения и поэтому стала просить помощи у Бога. Тайные, скорбные мольбы были услышаны, и Саша благополучно выздоровел. Но на голове у мамы осталась память о всех тех бессонных ночах в виде первых прядей седых волос.

Казалось, всё начинает налаживаться. В глазах у заботливой матери стал вновь появляться «огонёк» жизненного задора, а сама жизнь обретала смысл.

Саша рос послушным, красивым мальцом с тёмными кудрями на голове.

По настоянию свекрови, брата отдали в музыкальную школу по классу скрипки. Коммунальная квартира, практически, сразу наполнилась фальшивыми нотами начинающего скрипача. И хотя сама мама могла слышать страдания инструмента лишь в вечерние часы (она по-прежнему работала в двух местах – бухгалтером на «ЛАО» и диспетчером в части пожарной охраны), но и этого ей хватало, чтобы понять, как не нравится сыну «распиливать» скрипку смычком. Но строгая бабушка, следившая за музицированием внука, не желала отступать от своей навязчивой идеи сделать из Саши первую скрипку в консерватории.

– Мамуля, а почему «Баба-Ёшка» так хочет сделать из меня скрипача, ведь она видит, что у меня не получается? – спрашивал Саша у мамы по дороге в музыкальную школу, называя родную бабушку сказочным персонажем, олицетворяющим нечистую силу.

– Бабушка хочет, чтобы ты стал знаменитым и научился любить и ценить прекрасное как в музыке, так и в жизни, – отвечала мама Саше, улыбкой реагируя на прозвище свекрови.

И брат научился любить и ценить прекрасное. Он был замечательным музыкантом с талантом поэта.

После смерти Тамары Борисовны, Саша, с согласия мамы, забросил скрипку. Но приобретённые им знания в музыкальной школе помогли без труда освоить новый, модный в те годы, инструмент – гитару. Мой брат играл на шестиструнке так чувственно, что не оставлял равнодушным к своему исполнению никого. Он сам сочинял простенькие стишки и музыку. Получившиеся песни, исполненные его красивым голосом, становились хитами в молодёжной компании, где нередко распивалось красное, креплёное вино.

Как выяснелось, у брата был ещё один дар – замечательная память. На это и обратил внимание папа. Он стал обучать Сашу игре в покер. Игровой тандем отца и сына долгое время оставался незамеченным для мамы. Всё выяснелось только тогда, когда Саша, в одиночку, проигрался в пух и прах во взрослой компании и, не отдав в срок деньги, был наказан кредиторами избиением.