Игорь Сотников - Причины и следствия моего Я

И хотя каждый из нас, не ставя в известность свой внутренний голос, таким образом, частенько грешит (в оправдание хочу заметить, что лишь наша спешка и торопливость есть истинные причины такой забывчивости, ну и плюс в экстремальных случаях, когда для того, чтобы перебраться по навесному мосту через пропасть на другую сторону, требуется идти быстро и не раздумывая), всё же он не столь злопамятлив, и стоит вам его только окликнуть, то он не станет притворяться глухим, требуя от вас дополнительных и лучше всего упросительных позывов, а понимающе, что с вас возьмёшь, вы же такой же человек, выслушает, и после того как слегка напомнит: «Я же тебе всегда говорил, а ты, как всегда, не прислушавшись ко мне, поступил, как тебе заблагорассудится», – должно советующе что-нибудь ответит.

– Ты же знаешь мою натуру, – виновато ответишь ты. После этого шмыгнешь носом и, почувствовав внутреннее, истощающее тепло своего внутреннего друга, который тебе успокаивающе скажет: «Ладно, чего уж там, с кем не бывает», – всё-таки ещё не много, поартачишься. – Но не так же.

– Это в тебе говорит твоя рубашка ближе к телу, а если научно, то твоя субъективность, – внутренний голос умеет указать на прорехи в твоих утверждениях.

– А разве именно для меня не важна эта самая субъективность? —Всё-таки когда твоё «Я» цепляют за его доминанту, субъективность, то оно («Я») не может должным защитным образом не с реагировать на это замечание.

– Как же меня удивляет вся эта ваша объект-, субъект- и всякая другая «ивность», где, по моему внутреннему убеждению, основой является всего лишь данная вам первостепень бытия, наивность. Отталкиваясь от этого, вы в зависимости от данного вам, опять же природой, воображения, переосмысливая свое место в природе, поставив ее в рамки объекта, начинаете домысливать эту свою субъективность по отношению к природе… – Как всегда в таких пост-экстремальных случаях, принялся грузить внутренний голос.

– Так, у меня от твоих заумничаний, голова начинает раскалываться! – Как обычно схватится за голову это с большой буквы «Я».

– Всё пройдет. И это тоже. – Всё-таки за внутренним голосом всегда остается его и Соломоново последнее слово.

– Частично, пожалуй, да, – согласился Алекс с утверждениями своей эмоциональности по поводу значения этих стечений обстоятельств. (На 99% выразила свою концентрацию частичности, эмоциональность). – Но что такое сами по себе эти стечения обстоятельств, и не есть ли в этом их упоминании и использовании завуалированная попытка человечества всеми своими доступными для понимания способами – математическим, метафизическим, философским – в конце концов, постараться, если не объяснить, то хотя бы нащупать тот алгоритм действия судьбы, которая использует свои инструменты, чтобы все эти случайные (характеристика выбора) обстоятельства в требуемой для запуска реакции количественной пропорции, в нужном месте и времени (эта сладкая парочка, своего рода математическая идиома, которая при своем соединении увеличивается в степень своего значения и влияния на подпадающий под эту связку объект) сошлись, после чего и возник этот его величество или сволочество (кому как нравится, или не нравится) случай, в нашем рассмотрении прозванным стечением обстоятельств.

Ну а всё-таки, что, куда и откуда стекается, образовывая этот сосуд, своего отдельного качественного наполнения, случая. Ведь, если его рассматривать в отдельном индивидуальном случае, то, пожалуй, можно заметливо сказать, что всякий случай, за вычетом обстоятельств непреодолимой силы, к которым относятся различные форс-мажоры (тех же, кто относится ко всякому делу со своей скрупулезной настойчивостью, прошу заглянуть в договор страхования, где вам четко укажут, в каких случаях этот самый случай не будет считаться за страховой случай), все они по своей сути в основном носят природный характер и несут в себе обязательный элемент человеческого участия. За исключением нескольких рукотворных военных событий, которые, опять же, происходят по той побудительной причине, в которой скрывается природная замутненность рассудка заводил, этих сторон права.

И если побудительным мотивом для приведения в действие этого элемента случая – человека – служит определенная его природными характеристиками жажда жизни (оставим эту сторону для рассмотрения психологам, так любящим к радости мебельщиков возлежать на диванах), то вся эта возникшая система человеческих взаимоотношений, главный принцип которой – от случая к случаю хоть и говорит сам за себя, но в виду того, что он очень нередко дает сбои в частных и редко в общих случаях, однозначно требует для себя более пристального внимания. Ведь на этой системе человеческих взаимоотношений, можно сказать, не только строится мир, а он благодаря ей построен и стоит в том виде, в котором мы привыкли его видеть.

– Да, всё течёт, всё изменяется. – Протечка глубокомыслия у Алекса, своей обстоятельностью всегда перенаправив его мысль, позволит на своем закончить всякий незавершенный смысловой абзац. В чём, наверное, тоже есть свой глубокий смысл, ведь только несоразмерность объемности умов с их предметом рассмотрения не позволяет этому уму в требуемой мере ответить на все вопросы, касающиеся той или иной объемной темы.

– Хотя всё-таки было бы интересно понять этот механизм, который нанизав на свои зубцы бесконечность человеческих желаний, позволяет сбалансированно прокручивать колесо метража мировой жизни. – Алекс, размышляя таким образом, подошёл к кухонному гарнитуру, достал свободный от всего, кроме как от своих внутренних пустот, стакан и, насыпав в него растворимый кофе, принялся заполнять его пустоту кипятком.

– Да, вот такое стечение обстоятельств. – Наблюдая за наполнением стакана, вновь глубокомысленно (стакан был глубок и, значит, обтекаемая форма мысли Алекса для того, чтобы понять для себя его форменную сущность, должна была быть соразмерна глубине стакана, а не будь его мысль глубока, то, пожалуй бы, он не понял, что у него в руках, и так бы и остался без кофе) заметил Алекс.

Ну а без этого толчкового механизма стечений обстоятельств, являющихся спусковым крючком всякого случая, наверное, даже самая ненавистно-размеренная, совместная с другим или с самим собой, замкнутым на себе одиночеством, жизнь, не полетит под откос. Универсальность одиночества всем известна, и оно может никуда не деваться и в экстренных случаях, когда его носителем делаются попытки избежать его, в основном с помощью разбавления своей жизни другими праздно-шатающими одиночествами, оно всего лишь погружается в режим ностальгирующего ожидания. В случаях же единовременного семейного решения, по нему, конечно же, наносится сильный удар. Но здесь все зависит от характеристик носителя и его целеустремлений.