Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход

Помнишь недоделанный струнный квартет в «Седьмой Нью-Йоркской Пасторали»? Французские рожки «Маёвки Вальпурия»? Помнишь! Мызыка стояла перед нами, более осязаемая, чем мир вокруг! Мир был пуст, а мы были полны! Эта незапечатлённая музыка осталась в голосе ветра, в солнечных лучах, в улыбке девушки по имени Алиса! Всё равно ничего не бывает зря! Всё в мире правильно! И даже горе объяснимо перед каменным лицом Провидения! Спроси Его, он не ответит!

А «Гангстерская Рапсодия» Ференца Листа? Неужели такое забывается?

Шумел ветер в кронах деревьев, лился поток с неба, и мне казалось, что я уже был здесь много веков назад, ровно в этом месте, такой же, как сейчас, и не было никаких дорог, никакого жилья, только дикая жизнь природы и дорога к морю. И море, морё, море шумело так же грозно, как сегодня, море, не подчиняющееся никому!

«Доктор Прахов. Сочинять стал с трёхлетнего возраста. Окончил Тамбовскую консерваторию по классу Филиппинского Рожка и Сомалийской Дудки. Люблю некоторые избранные пьесы, уважаю скрипку и скрипунов, скрипичный ключ и скрип в двери. Лауреат конкурсов и ресторана „Барма“ Участвовал в прослушиваниях.»

Опричник счастья и гармонии. Ничего хорошего от жизни ждать больше не приходилось. Ему снились ногти – знак бесчестья, отрезанные уши – предвестник бедности и банкротства, вокзалы и общественные туалеты, от лицезрения которых ждать чего-то хорошего не приходилось. В древней системе ценностей трудно было представить его новые добродетели.

Искусство – поле жизни смелых!

Я помню былые времена!

Тогда по миру колесили слухи, что Маккартни погиб не то в пожаре, не то в автомобильной катастрофе, не то утонул в пруду, но не в этом дело, а дело в том, что на его место поставили фараона, страшно на него похожего. Шоу-то должно продолжаться! Поэтому, мол, так изменился голос и сами песни. Поэтому он играла на басу, где ничего делать не надо! А он, как оказалось, просто сильно в то время пил! И наверно, не буду говорить наверняка, но наверно был очень похож на фараона. Но он не простил им этих слухов и написал песню «Козлёнок в Раю», где высмеял эти дурацкие слухи и употребил слово «Надысь»! Вот как бывает!

– Устрой ей домострой!

– За мной не заржавеет! У меня и так домавдуй и домаструй!

– Ещё есть домобей, домовей, домошей, домощей, доморой, домокуй, доможуй, домобуй, доморежь, домосвеж, домофар, домодар, домолук, доможук, домофир, домолир, доморак, домофак! И ещё три тысячи новых слов и словечек, которые рекомендованы мной к ежедневному употреблению!

– Ральф! Я знаю, ты любишь смотреть на пляжных девушек. А почему ты любишь на них смотреть? что ты видишь в них?

– Я смотрю, как они смотрят на свой живот и понимаю, что они там видят.

– И что же они там видят?

– Это секрет! Это их секрет! Это мой секрет наконец!

– И что там видят эти козы? – вмешался Бак, – По-моему, они ничего не видят, потому что голова у них пустая!

Большая оса носилась над Ральфом так, как будто он с ного до головы был намазан мёдом. потом оса не выдержала муки преследования и вонзила в темя всё более Святеющего Франциска острое ядовитое жало. Идеализм героя мигом угас. Ральф взвыл и бросился под навес, ища там не славы, но спасения.

– Бак! Отвлеки её, Бак! Да тут их целый синклит! Бак! Я не знаю, что им понравилось во мне?

– Может быть, твоя доброта? – съязвил Фрич.

– Запах! – сказал Бак, – Он пахнет, как зверь!

– Ну, это вряд ли! Я ведь знаю, чем пахну, но никогда никому этого не скажу!

– Ну и правильно! Никогда не говори этого никому! Пусть они сами тебя понюхают и после голову сломают в размышлениях, чем мы пахнем! когда я был молод и полон амбиций, я пытался разгадать секрет церковного запаха, но, хотя и приблизился к разгадке, до конца не смог разгадать её!

– Вот, наконец ты сказал «мы». Ты сказал дело, ты знаешь? А до этого твоё сердце билось одиноко! А теперь ты сказал «Мы»!

– Гук вчера спалил дом! Он выпил много белого вина из своей знаменитой бутыли и по ошибке поставил её на плиту. Бутыль взорвалась и его великолепный соломенный дворец пыхнул, как факел! Пуф! Больше нет домика Гука. Господа! Снимите шляпы, обнажите головы! Гук едва спасся в одних кальсонах и шляпе! Я видел его!

– Теперь свою версию рааскажет Бак!

Если бы у меня была машина времени, я бы отправился путешествовать в Карманию 1933 годы, чтобы спасти эту великую страну и не дать ей погибнуть в борьбе с большевиками. На худой конец я готов отправиться в 1941 год. моя страна будет огорчена, узнав с какими намерениями я хочу это сделать! Я даже в 45 год готов отправиться! Ради Кармании я готов на всё! Это страна единственная, которая заслуживала победы! А эти… проходимцы, которые всегда в мире обманывают честных!

Хорошо жить в лесу! Нет тут ни перзидена, ни конституции, ни старух-кошатниц со своими Сю-сю, которые всех своим гуманизмом задолбали, и никто здесь не будет препятствовать, если задумаешь кошке на хвост консервную банку привязать и в протоку кинуть, всё в лесу хорошо!

– Мезуза Трындынбаева и Гом Ли Шо и основали «Комитет борьбы за права нацменов и релевансистов»! Та ещё мразь!

– Случилась беда – Фрич нашёл старую газету! Ну и что?

– Как что! Ты не хочешь поучаствовать?

– Всю жизнь мечтал!

– Подожди ещё немножко!

– Время не ждёт!

– Cтроительство дома надо начинать с фундамента – сказал Ральф.

– И мы будем начинать с фундамента? – взвизгнул Фрич, – Давайте сейчас же начнём с фундамента!

– Начнём!

– Я зову богородицу! Богородица! Приди к нам!

– Вот этого не надо! – вспыхнул агностик Бак, – Только богородицы тут не хватало!

– А нас не выгонят отсюда, как выгнали отовсюду? В смысле, где мы были?

– Тут люди не живут! Тут живут мишки и шакалы, мишки и шакалы не выгонят нас! Какое им дело, мы же не едим их хлеб и не пьём их вино!

– Ну это как сказать!

– Идём к реке! Там много камней! Я знаю место, где камни плоские! Они-то и будут фундаментом нашего нового дома!

– Ты правильно сказал! – взвизгнул от восторга Фрич.

Они пошли вверх по реке и через двести метров обнаружили довольно обширное место, усеянное плоскими серыми камнями.

Сто тысяч лет тому назад принёс их ледник с гор и разбросал по замшелому берегу в страшном беспорядке. Сто тысяч лет назад природа заложила фундамент нашего грядущего благополучия.

Взяв в каждую руку по камню, весело насвистывая, они проделали путь в обратном направлении.

Я, как Плохиш, петляя, замыкал процессию. Святые входят маршем!

Ральф острой веткой сделал разметку, Бак как самый сильный тут же принялся копать грунт осколком лопаты. Фрич только помогал ему, выбрасывая камни из земли. Несмотря на всеобщий энтузиазм, дело продвигалось довольно медленно.