Наиль Акчурин - Крепостные мастера. Книга вторая. Снайпер

Бледный Александр Григорьевич, молча, сидел, стиснутый двумя парнями и запоминал дорогу, по которой его увозили. Страшные мысли крутились в его голове. Что теперь будет? Куда его везут? Суждено ли будет ему остаться живым? Будучи человеком мягким и ранимым, он конечно пытки не выдержит. И будто в подтверждение этой мысли он получил сбоку еще один болезненный удар в область печени.

– Ты чё, придурок, молчишь, когда тебя спрашивают? – гоблин по имени Санек был суров. Сидевший с левой стороны парень по имени Павлик тоже замахнулся для удара, но в последний момент пожалел свой кулак и лишь провел им по холеной щеке Кридина – в назидание быть дисциплинированным и учтивым.

– Мы куда едем? – со страха спросил Кридин и тут же получил еще один удар в бок.

– Щас увидишь, придурок…

Придурком Александра Григорьевича никогда никто не называл, это обращение для него было оскорбительным, тем более от людей, которые вдвое его моложе и менее образованы. Но в данном случае с этим обращением он мирился. А кто же он еще, если попал в такую ситуацию?

Выехав на окраину города, машина свернула в сторону гаражного кооператива. Проехала несколько рядов строений, свернула на нужный ей уровень и вскоре остановилась возле двухэтажного гаражного бокса. Кридина за шиворот вытащили из машины, хотя он и не сопротивлялся, и пинками затолкали в гараж. В боксе было сумрачно и пусто. Павлик пошел в угол бокса и открыл крышку подпола.

– Давай сюда…

Кридин понял, что обращаются в первую очередь к нему, и не стал дожидаться воспитательных тумаков, он подошел к Павлику и после его едва уловимого кивка головы, поспешил спуститься вниз по лестнице. Вслед за Кридиным спустились и парни. Кто-то из них щелкнул выключателем, и подвальная комната озарилась светом. Кридин не успел осмотреться, как Санек пристегнул его наручником к каретке железной кровати, одиноко стоявшей в углу и пояснил:

– Слышь, придурок, мы пока свет оставим включенным, чтобы тебя крысы не съели. Ты посиди, подумай, а завтра мы приедем, и ты нам точно скажешь: когда и где ты отдашь нам деньги.

– Какие деньги? – Кридин будто не понимал, что от него требуют.

– Как какие? Твой долг перед заводом. Или ты уже о нем забыл? Из-за тебя, придурок, люди несколько месяцев зарплату не получают, еле-еле концы с концами сводят, а ты тут жируешь и еще фуфло нам гонишь. Гони деньги, понял! Не отдашь, я тебя лично пришибу, как таракана.

– Эй, эй, мальцы, давай наверх, не заводитесь там, – послышался сверху голос старичка-боровичка, которого гоблины звали по-отечески Егорычем.

Парни не посмели его ослушаться, дали Кридину по пинку и поднялись по лестнице. Павлик, как будто в раздумье, наклонился в проеме лаза и пояснил:

– Слышь, чудило, мы крышку закрывать не будем, чтобы ты не задохнулся, но если, что выкинешь, сам понимаешь, мы тебя на куски порежем.

Кридин ничего не ответил. Через пару минут он остался один, прицепленный к кровати. Наручник больно сжимал его запястье, рука начала отекать, но разве могло это сравниться с душевной болью, которая доводила до отчаяния, а состояние безысходности рождали мысли о самоубийстве.

Нет, Кридин не считал себя слабаком, он будет бороться до конца, и эту мысль о суициде легко отогнал. Он только хотел понять: как он всегда ловкий изворотливый человек мог попасть в такую глупую ситуацию? И даже не столько глупую, сколько драматичную.

Случайно? Но каждая случайность, входит в цепь закономерностей. Что он не понял, не увидел? Что за испытание ему предстоит пройти? При всем своем верхоглядстве Кридин понимал, что нынешнее стечение обстоятельств – плод его мыслей и поступков.

И какого хрена, он поддерживал эту «перестройку»? Что ему не жилось спокойно? Он ведь всегда был человеком, уверенным в завтрашнем дне? Он умел радоваться жизни. Любил ее, и она отвечала ему тем же. Что заставило его изменить свои принципы? Стать мечтателем, и в свои сорок лет поверить в посулы мошенников и провокаторов. Ну, как же, хотелось попробовать силы, как говаривал Боря Гликман, в махровом капитализме, в жесткой конкурентной борьбе, где обязательно есть победители и побежденные. Вот и попробовал. А ведь в период перестройки каждый инженер был уверен, что победителем будет именно он.

На что он надеялся?

Кридин пошевелил затекшей в наручнике рукой, испытывая от этого боль. Он стал оглядывать подвальное помещение. Просторный бункер, добротно сложенный из железобетонных блоков и плит перекрытия, дышал могильной сыростью. Прикрепленная к потолку электрическая лампочка тускло освещала клочок подполья. Стояла мертвецкая тишина. Кридин ощутил дрожь во всем теле. То ли от страха, то ли холода его стал пробивать озноб. Прикованный к каретке кровати, он сделал несколько маховых движений свободной рукой, но большого облегчения от этого не испытал. Для того чтобы согреться, он встал и сделал десять приседаний. Затем уселся на кровать и стал размышлять.

Время подходило к десяти часам, значит, дома его уже спохватились. В милицию Алевтина вряд ли побежит, Кридин приучил ее к бессонным одиноким ночам. Но все-таки узнать, где он и что с ним, она постарается.

Напрасно он изображал из себя благородного рыцаря, усаживаясь с бандитами в машину. После такого фрайерского поступка, его могут уже никогда не найти. И от этой мысли комок подступил к горлу, и сердце сжалось от страха, и предательская слеза затмила глаза. Вся жизнь промелькнула в его воображении, точно самые душещипательные эпизоды художественного фильма под названием жизнь. Неужели он должен с ней расстаться из-за каких-то бумажек? Вот так бесследно, бесславно исчезнуть, чтобы никто даже не узнал, где? Кридин горько усмехнулся. Только бы не свихнуться в этом подвале. Сколько ему еще предстояло здесь просидеть? Час, два, сутки или неделю, а может быть год? У Кридина вновь сжалось сердце. Нет, год он не выдержит. Впрочем, кормить его целый год, по всей видимости, никто не собирался. А без еды сколько он проживет? В животе громко заурчало, и Александр Григорьевич вспомнил, что сегодня не обедал. Все необходимо надо всегда делать вовремя. А он этому никогда не придавал значения.

Хуже было другое. Некоторым вещам он придавал особое значение, однако поступал вопреки своим принципам или просто их игнорировал. Сколько раз он давал себе слово никогда не иметь дел с Чаплыгиным. Почему? Он сам себе не мог точно объяснить. Кридин чувствовал нездоровую ауру этого человека, которая, как магнит, притягивает к себе злополучные ситуации. К подбору своих компаньонов Александр Григорьевич всегда относился с особой щепетильностью. Сколько раз Чаплыгин просился в его творческий коллектив, но всегда получал от Кридина отказ. Но в последний раз Кридин потерял бдительность. Условия, предложенные Чаплыгиным, высветились в голове шестью нулями и легко сломили все сдерживающие факторы. Кридин забыл первое правило бизнесмена: бесплатный сыр бывает только в мышеловке.