Екатерина Спирина - Стереть прошлое

Мрачная тень пробежала по лицу Фьоренцо, взгляд его стал колючим, словно куст шиповника.

– Не верю, что женщины способны устоять перед соблазном, да и любовь женщины так же быстротечна, как цветение вишни… – улыбнулся он, но в голосе его послышались стальные нотки. Он повернулся к компьютеру, напустив на себя вид неимоверно занятого человека.

Фьямметта в изумлении воззрилась на него, не зная что ответить. Плохо скрываемая категоричность и явно написанное на лице Фьоренцо нежелание продолжать тему повергли ее в замешательство. К счастью, дверь в студию распахнулась, и вошел Алессио, как всегда в прекрасном расположении духа.

– Фьоренцо, ты не идешь домой? Поздно же!

– Мне надо кое-что доделать, – улыбнулся Фьоренцо.

– Фьямметта? – вопросительно посмотрел на нее Алессио. – Я подвезу тебя до дома?

– Не знаю… Фьоренцо хотел что-то обсудить со мной…

– Я?! – удивился Фьоренцо. Потом он вдруг понял, что она имела в виду, и смущенно опустил глаза: – Потом обсудим, иди домой.

– Тогда чао, Фьо! – весело сказал Алессио. – И не забудь, что завтра Юве играет. Жду тебя в баре. У меня дети приболели, потому ни они, ни Анжела не пойдут с нами.

– Ок! – улыбнулся Фьоренцо. – Детям скорейшего выздоровления, Анжеле привет! Чао, Фьямметта!

– Чао, Фьоренцо! Хороших выходных! – с улыбкой ответила Фьямметта, обдав его теплом своих ярко-синих глаз.

Дверь за ними захлопнулась, и Фьоренцо откинулся на спинку своего кресла.

«Если женщина любит другого мужчину, вопрос устойчивости даже не возникает» – медленно и плавно проплыли слова Фьямметты в его голове.

– Да-да, конечно… – язвительно сказал он сам себе и остался работать в офисе до самого позднего вечера, пока глаза не начали болеть от усталости.

****

Фьямметта быстро влилась в ритм и стиль работы своей новой команды. Спустя несколько дней она даже начала, как и все остальные, подшучивать над своими коллегами, завоевав симпатию всех без исключения.

– Слушай, Фьо, – заговорщическим шепотом обратился к нему через пару дней Освальдо, – я знаю, что у тебя масса дел, тебе некогда… – начал он издалека.

– Что ты хочешь от меня? – засмеявшись, прервал его Фьоренцо.

– Я с удовольствием покажу Фьямметте Рим вместо тебя, – лучезарно улыбнулся Освальдо, которому так и не удалось пока уговорить Фьямметту провести с ним вечер.

Какое-то странное чувство шевельнулось внутри Фьоренцо. Улыбка осталась играть на его губах, но взгляд сделался жестким.

– Спасибо, я подумаю, – немного сухо произнес Фьоренцо.

Он смотрел в свой монитор, но едва ли видел, что на нем отображалось. Он размышлял над предложением Освальдо и, в конце концов, решил принять его. «Раз она ему так нравится, – подумал он, – я создам ему условия очаровать ее».

«И пусть потом рассказывает о том, что устоять не может только тот, кто не хочет» – довольно усмехнулся язвительный голос.

«Да, но у нее, возможно, и нет любимого мужчины, она ведь не замужем» – возразил разум.

«Откуда ты знаешь?» – спросил язвительный голос.

«В самом деле» – подумал Фьоренцо, и решение его укрепилось.

– Фьямметта, завтра и послезавтра у тебя будет увлекательное задание – изучить исторический центр Рима, – сказал Фьоренцо, когда вся команда расположилась на кожаных диванах вокруг низенького столика, на котором стояли чашки с кофе и выпечка. – Один день нужно посвятить античному Риму, а второй – более позднему. Твоя задача – своими глазами увидеть все те объекты, которые должны войти в рекламный ролик, и задать тому из нас, кто будет твоим гидом, все интересующие тебя вопросы. После этой экскурсии ты должна будешь предложить идею, как представить известные всему миру объекты в новом свете.

– Заманчиво… – улыбнулась Фьямметта.

– Ты наша единственная надежда, – усмехнулся Марио. – Я не представляю, как еще можно снять Колизей. Его уже сняли со всех ракурсов и углов тысячи раз. Если ты найдешь новый ракурс и новый угол, я признаю тебя гением.

Все дружно рассмеялись.

– А кто будет гидом? – спросила Ванесса, ехидно взглянув на Освальдо. Вся команда уже несколько дней наблюдала, как он безрезультатно пытается очаровать Фьямметту, и все были уверены, что он выбьет себе эту роль у Фьоренцо.

– Гидом твоим будет… – он на мгновение запнулся, словно забыл, кого утвердил на эту роль. – Я покажу тебе Рим! – неожиданно, прежде всего, для самого себя резко произнес Фьоренцо.

«Ты спятил?!» заорал внутренний язвительный голос. « Cazzo 15 15 Cazzo (it.) – ругательство, которое итальянцы относят к нецензурной лексике и которое по значение приближено к русскому матерному слову из трех букв. Однако это слово спокойно используется в комедиях для семейного просмотра, да и вполне приличные люди не особо стесняются использовать его во всеуслышание в значении русского междометья «блин». , почему ты?!» Но сказать теперь что-то другое было бы глупо.

Фьоренцо посмотрел на Фьямметту. Теплый взгляд ее ярко-синих глаз заставил задрожать его сердце. Фьоренцо резко поднялся, словно пытаясь освободиться от каких-то неведомых оков.

– Завтра в 9 утра я жду тебя возле Колизея, – бросил Фьоренцо и вышел из студии.

Рим

Утром Фьоренцо ждал Фьямметту чуть в стороне от Колизея.

Он стоял и мечтательно рассматривал эту одну из самых больших построек на земле. Астронавты утверждают, что это сооружение – одно из немногих, которое видно из космоса невооруженным взглядом. Фьоренцо уже десятки, а может, и сотни раз созерцал эту старинную арену, но в глазах его, спрятанных под солнцезащитными очками, по-прежнему читалось благоговейное восхищение. Он любил свой Рим, который сейчас утопал в цветущей итальянской весне. Жара еще не пришла на его мощеные улочки, потому Фьоренцо был одет достаточно тепло: синие джинсы, стильная черная куртка с поднятым воротником, а на шею был небрежно накинут непременный аксессуар модных итальянцев – шарфик. Легкая небристость, черные очки, темные слегка вьющиеся короткие волосы добавляли ему еще больше стильности. На тонких губах играла непременная итальянская улыбка.

Но в этот раз Колизей явно проигрывал в завоевании внимания Фьоренцо. Чем ближе стрелка часов подбиралась к 9, тем сложнее ему было сосредоточиться на созерцании Колизея. Он старался не смотреть в сторону станции метро, чтобы никак не выдать своего нетерпения, потому что он не собирался признаваться себе, что это самое нетерпение переполняет его. Оно трепетало где-то внутри, словно неугомонный ласковый ветерок, и Фьоренцо почему-то ощущал, что по спине то и дело пробегает едва уловимая дрожь. Он самым внимательным взглядом старательно рассматривал Колизей, надеясь, что это позволит ему направить свои мысли на путь истинный. Но мысли, словно неподвластная и строптивая стихия, постоянно выбивались из-под его контроля. Фьоренцо все чаще и чаще безотчетно бросал быстрый взгляд в сторону метро.