Терентiй Травнiкъ - Благодарение. Духовная поэзия

Деревья стояли в вазе земли,
С приходом весны они расцвели.
Словно ягоды, лопнули спелые почки
И листвой малахитной
к стволам потекли.

Зеленеет природа, как будто краснеет
От стыда, что прозрачен ее пеньюар,
И на коже ее золотисто желтеет
Вся весенняя цветь,
как рассыпанный дар.

И невольно срывают эти монетки,
И кладут в кошельки нараспашку,
Так играют в сокровища малые детки
И не портятся этим богатством.

Одуванчик – алтын,
мать-и-мачеха – мелочь
На карманный расход от Весны детворе.
То не милостыня, а весенняя милость,
То Пасхальная радость на этой земле.

Потомством обзаводится весна.
В земле набухли семена, и почки,
Как девицы, смущаются, дрожат,
Надев зеленые, чуть мятые платочки.

Цветами пуговиц проталины пестрят,
С зимы нестираны беленые рубашки,
Под крышей голуби воркуют, и галдят
В кустах дворовых от безделья пташки.

От солнца купола текут, и в окнах блики,
В ручьях искрится талая капель,
И мысли мозаично разнолики,
И чувства, как обычно, набекрень.

Об у грены поля. В оврагах мятых,
Как в складках полусонной простыни,
Февральский снег от солнцепека спрятан
Остатком пиршеств вьюженой Зимы.

Из леса сыростью пьянящей задышало,
Зачавкала земля вновь под ногой,
И потекли ручьи по ней устало
Невольной аппетитною слюной.

Стволы набухли, ветками дрожа;
И дождь, и снег, и пряно пахнут почки;
И кольца серые вкруг каждой кочки
По-обручальному так бережно лежат.

И россыпи грачей на талых крышах,
И путник одинокий где-то в поле,
И даже верный снегу старый лыжник
Подчинены животворящей воле.

Весна, в твоих правах сажать и сеять,
И талою водой поить поля.
Сочится, подтекает, мокнет, преет,
Подобно губке, дивная Земля.

Благовествует колокол к обедне,
Чтоб эту жизнь я смог еще вдохнуть.
И ниоткуда взявшийся вдруг ветер
Заставил меня ворот расстегнуть.

Сколько бусинок на ветке!
Это капельки дождя
Так пугливо-незаметно
По-весеннему висят.

Вдруг срываются, сверкая,
Тихо стукаются в наст.
До чего ж весна близка мне
Этим плачем каждый раз!

Нет ничего отрадней – создавать,
Когда в тебе неведомая сила,
Способная вулканы зажигать,
Становится послушно-укротимой.

Нет ничего отрадней, чем творить,
Когда души коснется беспредельность,
Твоей надежды тоненькая нить
Натянется канатом корабельным.

Нет ничего отрадней, чем любить,
Всегда на волю Божью уповая,
Найти себя и с этим просто жить,
Творя, надеяться и верить, создавая.

Надев желточные платочки,
Мать с мачехой пришли на бал.
Подснежник стройный
в фалдных листьях
Главой приветливо кивал

Входящим модницам цветочным,
Красавицам из деревень.
И лился солнцем день апрельский,
Весенний, славный, теплый день.

Шмель по-купечески неспешно
С атласной лентою летал,
Касаясь примул безмятежных,
Им поцелуи раздавал.

А те, стыдливо прикрываясь
От взоров веером своим,
Понравиться шмелю пытались,
И даже иногда шептались
О чем-то потихоньку с ним.

Краснели божии коровки,
Заметив шалости шмеля,
Фиалки ёрзали в обновках,
И клеились к ним тополя.

А на поляне неумело,
«Промазав» где-то ноту «ля»,
Апрельская капелла пела,
И колыхалась в такт земля.

Сорвался с колокольных юбок
Апрельный звон и полетел,
Сначала вверх, потом по кругу,
В алтарь, притвор и за предел,

За край церковного погоста,
В поля, леса, за облака,
Так бестелесно-чудоносна
Летела песня языка;

Касалась неземной любовью,
Такой открытой и простой,
И устремлялась вся на волю,
На волю Божию весной.

И слышалось мне в тех словах:
«Благословенна ты в женах…»

Мураново, Абрамцево, Хотьково —
Для сердца заповедные места.
Я начинаю каждый раз по новой
Писать вам письма с белого листа.

И в девятнадцатом гуляю по аллеям
Я васнецово-тютчевской весны,
И чувствую, как без вина хмелею
От нежной фортепьянной тишины.

С открытого окна, с балкона
Почти что шепотом
стекает нежный вальс,
Переплетается с листвою полусонной
И путается в ней, как в первый раз.
Но солнце ласково легато продолжает
На все три четверти
раскинув тишиной,
И ноты, улетая в небо, тают,
И разливается аккордами покой.

Апрельским предрассветным часом
Под бубенцовый звон кадил
Явился деве трубным гласом
Посланник Божий Гавриил.

Отныне утром темно-синим
Под мерный благовест церквей
Идет архангел Гаврииле
По милой Родине моей.

Помилуй, Господи, помилуй
И сохрани Святую Русь!
Логов бескрайних молчаливость
И рек излученную грусть,

Холмов бугристых перекаты
И гладь распаханных полей —
И вдоль дорог скривные хаты
Под увенчание церквей.

Так возжигало колокольни
Седьмоапрельское тепло.
Сияла даль свечным раздольем
Воспламененных куполов.

Ведь он скоро уйдет,
мой любимый Апрель,
По-английски, под первое мая,
Незаметно в окно, как всегда, ускользнет,
Напоследок листву распуская.

Как подсохнет земля,
зашерстится травой,
Прочеканится солнце по небу,
И в оттеночность кобальт
войдет бирюзой —
Голубым Богородичным цветом.

Незаметно Весна приоденется в цветь,
Распестренную майскую ткацкость,
И пойдет по деревне птенцами звенеть,
И в садах с лепествой обниматься.

Льется бронзой по воздуху
песнь звонаря,
Куполится за пажитью храм,
И кресты многосолнечно в небо летят
С Вознесенской волной пополам.