Александра Эсперанса - Танец под запретом

Так они сидели на кухне какое-то время, когда вышел Густаво и позвал Юну к себе. Особо долго ничего ей не объясняя (да и невозможно это было сделать, в силу её незнания португальского, а его незнания ни одного другого языка), в лучших племенных традициях, когда мужчина действует только в соответствии со своими инстинктами, он просто кинул её на кровать, быстро стянул одежду и вошёл в неё.

Как же ей понравился этот животный, ничего не объясняющий и бесцеремонный секс – такой, каким он должен быть от природы: без романтики, неестественных запахов моющих средств и рюш, в котором имеет место быть только само действие охотника-самца, в котором она была главной героиней амазонских джунглей.

С окончанием прекрасного соития у него снова быстро пропал интерес к своей женщине-амазонке. Прямо как первобытный инстинкт: мужчина сделал одно дело и приступил к другому – добыче еды, например, или к её поглощению.

Тем временем Маурисио уже снова колдовал на кухне. Вскоре настало время обеда, и он позвал всех к столу. На обед он приготовил вкусную курицу, и в тот день Юна поняла, что на готовку у него какой-то особый талант. «И всё-таки стоит к нему присмотреться!» – подумала она.

Пообедав, вся бразильская команда стала собираться на футбол.

Каково было удивление Юны, когда Густаво вышел из квартиры и даже не попрощался с ней, а его друг Жоао, встречавшийся с Еленой, сказал ей просто «пока» на прощание, что тоже весьма удивило Юну, так как такое прощание она сочла сухим и не по-бразильски (которое должно было быть более эмоциональным, с поцелуями).

Но вскоре Лена всё объяснила Юне и успокоила подругу тем, что футбол для бразильской нации играет очень важную в жизни роль, так как это их национальный вид спорта, это ассоциация с богатством и процветанием, ведь многие нищие футболисты из фавел пробиваются в жизни только благодаря футболу, и это слишком важно для всего народа вместе и для каждого по отдельности: для детей, женщин, пожилых людей и, особенно, для мужчин.

Юна обрадовалась такому объяснению, поняв, что дело вовсе не в ней, а в особенностях менталитета, и спокойно начала собираться вместе с Леной домой (Лена тогда ещё не жила с Жоао, а только приезжала к нему).

Они поехали на метро вместе. Лена вышла на пересадочной станции, чтобы сесть на электричку, а Юна поехала дальше, по прямой, проживая совсем недавно полученные эмоции и надеясь на скорые сообщения, которые влюблённый Густаво напишет ей.

На следующий день Юна с нетерпением ждала сообщений от Густаво. Хотя, где она могла их ждать, если у него на тот момент ещё даже не было российского мобильного номера, и общался он через телефон Маурисио, хотя и общаться ему в Москве ещё было особо не с кем, потому что отсюда он мало кого знал, а с семьёй его общение протекало через Фейсбук и Скайп, но Юна надеялась, что он захочет написать ей и попросит для этого телефон Маурисио, а также она отправила ему запрос на добавление в друзья на Фейсбуке и даже написала сообщение, на которое он не ответил, хотя было видно, что прочитал его.

Мозг Юны был настолько затуманен прекрасным послевкусием предыдущего дня, что она решила остаться в этом послевкусии и на следующий день, да и подумала, что мужчин всё равно всегда сложно понять, тем более этого: он нестандартный, с другим языком и менталитетом, поэтому ему точно нужно время для того, чтобы созреть и написать ей сообщение. Однако тот день прошёл, сообщений не поступило, как и в последующие два дня.

Наступил вторник – день, когда все подруги ходили танцевать среди недели в одно латиноамериканское место. Туда же приходили и бразильцы своей компанией.

Юна приехала и села за столик, где уже сидели Лена с Жоао, Густаво и Маурисио, а также две незнакомые Юне бразильянки, которые явно смотрели на неё недобрым взглядом и вообще всем своим видом показывали, что им не нравится лишнее общество.

«Вот ведь заносчивые Дамы!» – подумала Юна. Тогда она ещё не понимала, откуда в них столько агрессии. Она просто не знала, что, когда речь шла о бразильских мужчинах, бразильские женщины становились непримиримыми охотницами, охранницами этих мужчин.

У этих женщин сильно развит инстинкт самосохранения, и по своей природе они воинственны (вспомним Амазонок). В них развито и чувство собственности по отношению к своим мужчинам (имеется в виду, по отношению к бразильцам), поэтому любое нахождение женского пола рядом с ними их раздражает, особенно, нахождение девушек другой расы, которые тоже являются своеобразными охотницами за лакомый кусочек бразильского шоколада. Такое вот соперничество!

Юна почувствовала опасность… Заметив взгляд Лены и её недовольство тем, что эти две бразильские львицы съедали взглядом её Жоао, она поняла, что дело пахнет чем-то недобрым.

«О Господи!» – в испуге подумала Юна. Помимо Жоао, там были ещё Густаво и Маурисио, которые тоже, по всей видимости, представляли собой лакомые кусочки для этих бразильянок.

Юне было не по себе находиться в обществе неприветливых южных красавиц, однако, она уже принадлежала к этой тусовке, и, как всегда, добродушный и гостеприимный Маурисио посадил её за стол и угостил кальяном.

С недавнего времени у Юны было двоякое отношение к кальяну: «вроде вкусно пахнет, но говорят, что это вредно. Даже не знаю, стоит ли пробовать…», – рассуждала она. Но все понимают, что, чем больше мы чего-то боимся, тем больше мы этого хотим. Закон жизни.

Густаво сидел напротив и смотрел на Юну с завороженным интересом. Но вскоре к нему подсела одна из бразильянок, и они стали разговаривать на своём языке.

Конечно, гораздо приятнее общаться в незнакомой стране со своей землячкой, нежели с кем-то из местных, которые ни языка твоего не знают, ни традиций, ни менталитета.

В процессе этого разговора Густаво немного оживился и заулыбался, но Юна была совершенно спокойна, так как списала эти оживление и радость на общение земляков. Она ещё и не догадывалась, к чему это могло привести.

Вечер проходил неплохо. Юне понравился кальян, разговор с Маурисио, который её поддерживал, видя, что ей было не очень ловко сидеть в компании Густаво и бразильянки, потому что, во-первых, она ничего не понимала из того, что они говорили, и, соответственно, разговор она тоже не могла поддержать, а Лена была занята наблюдением за Жоао, общавшимся со второй бразильянкой, поэтому не поддерживала в тот момент разговор с Юной.

Юне была приятна компания Маурисио, его общение и рассказы, но она уже стала чаще посматривать на то, как Густаво и девушка общались между собой.

Очевидно, что это общение располагало их друг к другу всё больше и больше.