Виктория Ближевская - Спокойных дней не будет. Книга III. Время любить

– Если ты пытаешься таким сомнительным способом воззвать к моей совести, то напрасно тратишь ораторский дар.

– Полагаю, твой новый друг не видел тебя такую.

– А ты знаешь какая я?

– Ослепительная! – вздохнул он и поднял глаза к ее злому лицу. – Возбуждающая! Просто вулкан эмоций! Он сможет оценить тебя по достоинству?

– Не твое дело.

– Как далеко ты позволила ему зайти?

– И это не твое дело.

– Еще бы! У тебя ведь только исключительные любовники, другим места нет. Ты не боишься, что они между собой не поладят?

– Почему я должна бояться? – с вызовом спросила она, но он заметил, что ее голос на миг дрогнул. – Они никогда не встретятся.

– А если твой брат узнает?

– Ты пытаешься шантажировать меня?

– Помилуй, Соня. Кто угодно, только не я. Я просто беспокоюсь за тебя.

– Не стоит, – бросила Соня и, выпрямившись, оправила блузку. – Я смогу за себя постоять. Извини, у меня мало времени. Надо писать письмо…

– Можешь написать его после обеда.

– Это значит, можно повременить с заявлением об уходе?

– Я тебя не отпускаю. Ты – мой лучший работник.

– Может и не лучший, но временами полезный, – без выражения сказала она и закрыла стеклянную дверь.

– Не просто полезный, – пробормотал он себе под нос. – Незаменимый.

Они подошли к скамейке, на которой встретились в прошлый раз, одновременно. В руке у Арсения был маленький букет из белых, желтых и синих крокусов. Кремовый плащ с багряной подкладкой болтался на сгибе локтя.

– Вы пришли, – расцвел улыбкой мужчина и со старомодным изяществом склонился над протянутой рукой. – Я счастлив!

Она залилась румянцем и с осторожной нежностью посмотрела на его каштановую шевелюру.

– У нас такой аврал. Шеф не хотел отпускать меня на обед.

– И все же вы вырвались.

– И чуть не уволилась.

– Из-за меня?

– Из-за вас, – без кокетства подтвердила она и потупилась. – С моей стороны было глупо затевать ссору. Но я не знала, как сообщить вам, что я могу задержаться.

– Нужно было оставить вам мой номер.

– Похоже, что так.

Они обедали в кафе с видом на бульвар, и Арсений поминутно прикасался к ее руке, будто хотел убедиться в действительном присутствии женщины.

Они говорили о погоде, о весне, о предстоящем отпуске. Обо всем и ни о чем конкретно. Сорок минут пролетели, как одна.

– Мне пора. – Соня потянула к себе руку, находящуюся у него в плену, к себе. – Спасибо за чудесный обед.

– Завтра здесь же? – спросил он. – У них неплохой повар.

– Да-да, завтра, – закивала она и полезла за кошельком.

– Соня, я знаю, что вы в состоянии оплатить наш обед и даже провести благотворительный прием для всех нищих на бульваре, но здесь вы со мной. И мне обидно такое отношение.

– Простите, я по привычке. – Она смутилась и торопливо закрыла сумки. – На работе мы платим каждый за себя.

– Так значит, завтра?

– Ох, нет, – вспомнила она. – Ведь завтра суббота. Может быть, в понедельник?

– Вы хотите оставить меня тосковать целых два дня?

Они стояли на улице возле ее машины, и она нервничала и смотрела на часы.

– Арсений, я опаздываю.

– Где мы увидимся завтра?

– Не торопите события, прошу вас. У меня есть семейные обязанности. Но я с удовольствием пообедаю с вами на следующей неделе.

– Но хотя бы позвольте вам позвонить.

– Арсений, мне пора!

– Только позвонить!

– Хорошо, позвоните.

Александр Васильевич ревниво наблюдал за ее возвращением. Она поставила цветы в кружку с водой, посмотрелась в темный монитор, как в зеркало, тронула «мышь» и задумалась, подперев щеку рукой.

Она хотела встретиться с ним и завтра, и в воскресенье, но поощрять мужчину к формированию событий было рискованно. Если он заинтересован в ней, он дождется понедельника. И тем приятнее будет встреча после вынужденной разлуки в два длинных выходных дня.

Телефон вывел ее из оцепенения, и она рассеянно ответила на звонок. Это был Левушка, который пытался напомнить ей о завтрашней встрече. Соня закрыла лицо рукой и покачала головой. Как она могла забыть о его дне рождения! Надо наряжаться, покупать подарок и ехать на встречу с семьей. И все это именно теперь, когда у нее нет никаких моральных сил встречаться с братом.

Провести день рождения сына Роза невестке не доверила, хоть и завуалировала свое недоверие правильными и жалостливыми причитаниями, что бедная Лиза, отказавшаяся от мамок и нянек, едва справляется с малышом. Соню ждал очередной семейный обед в кругу родственников, которых она не видела с первого дня нового года. Левушка мурлыкал в трубку, как соскучился, как сочувствует ей из-за болезни Николая и даже в приступе сентиментальности вспомнил, как проходили когда-то его дни рождения. Соня слушала Левушкину речь, втискивая свои «угу» и «конечно» между его восторженными фразами и, еще раз уточнив время встречи, попрощалась с братом.

Александр Васильевич еле дождался окончания этого разговора и поманил ее рукой из-за стеклянной перегородки. Она вздохнула, поправила волосы и отправилась в кабинет начальства выслушивать новый выговор.

На лужайке перед домом в бессчетном количестве расцвели тюльпаны. Два разноцветных банта, которые няня Фира любовно завязала у Беллы на макушке, мгновенно потерялись среди цветов. Достать из клумбы ошалевшую от красоты и запахов малышку не представлялось возможным. Почти сразу к ней присоединился вертлявый йоркширский терьер, купленный Розой несколько месяцев назад, челка которого была поднята вверх и завязана маленьким синим бантиком.

– Детка, пойдем в дом, бабушка ждет! – без всякой надежды упрашивала Соня, пытаясь извлечь дочь из середины клумбы.

– Нет! – твердо возразила девочка и поднялась во весь рост, возвысившись над цветами. – Не хочу.

– И дедушка обрадуется. Пойдем.

– Я потом, – пообещала Белла и опустилась на корточки.

– Малыш, ты испачкаешься, – вздохнула Соня, зная, что упрямство дочери ей не перебороть. – Кто будет стирать твое платье?

– Я постираю, – донеслось из-за цветочного укрытия.

– Ах, ты сама…

Соня всячески откладывала свое вступление под крышу родительского дома. Ей куда больше, чем Белле, хотелось остаться на лужайке и не встречаться с Ильей. Но наверху лестницы выросла долговязая фигура Левушки, и отступать было уже некуда.

– Сонька, ты приехала! – Он сбежал по ступенькам и обнял сестру, заключил ее щеки в ладони и нежно расцеловал. – Как же я соскучился! А где Белка?

– Я здесь! – выкрикнул самый большой цветок на клумбе и помахал дяде грязной ладошкой.

– Что ты там делаешь, проказница?

– Цветочки сажаю.

– И не придешь обнять меня?

– Потом. Я занята. Не мешай.