Наталья Горская - Власть нулей. Том 1

Но не поймать время. Когда время упущено, его уже за хвост не ухватишь, даже если он существует. И не время, не эпоха делает людей вредителями и грабителями, а люди создают эпоху, какая им нужна, годы «лихие» или «пороховые». И хозяин, который якобы не виноват, что у него в доме всё рушится – никакой не хозяин. Только вводит людей в заблуждение, и они перестают понимать: то ли президент руководил страной, то ли девяностые годы. То ли обстоятельство, что он был первым президентом России, а первый блин всегда, сами знаете, чем. Удивительно, сколько сил и времени человек тратит, чтобы прорваться к власти, и как легко от неё отрекается в пользу чего угодно, когда приходится отвечать за её бестолковое использование.

– А чего вы хотели? Ему досталась такая непростая эпоха! Да и вообще он старенький уже был, чего пристали к старику? Слишком много от него хотите, ему же не тридцать лет! И не стыдно так пожилых людей огорчать, ай-яй-яй! Ещё неизвестно, как бы вы себя на его месте повели.

Нам некогда быть на его месте – свои места девать некуда. Надо быть на своём месте, а не в коммуналке под ароматы протекающей канализации с дивана перед телевизором фантазировать «если б я был султан». Надоели такие «политики», которые прут во власть по головам, доказывая, какие они крутые, и как стране с ними дико повезло. Страна годами «любуется» на их словесные дуэли с оппонентами и мелкие подлянки в виде компромата по пьянке. Страна ждёт, когда эти бездельники начнут работать. Они к власти таки прорываются, но начинается самое интересное: «великий политик» начинает захлёбываться соплями, как ему тяжело, дескать, попробовали бы сами на моё место. Так и будем местами меняться – дел-то никаких больше нет: мы на их места, они – на наши. А потом начнём соревнование по нытью, кому труднее. Тяжело во власти? Иди механизатором в совхоз или на шахту уголь добывать – вот где «легко». Не можешь – не лезь. Если тяжело просто каждый день на работу ходить – не ходи. Сиди дома за спиной у жены или мамы – им всё шутя достаётся. Ты не знал, что такое власть? Ты думал, что это только доступ к «кормушке» из тех льгот, которые не доступны простым смертным? Уж от такой-то «власти» у нас из власть имущих ещё никто не отказывался, даже в годы с самыми витиеватыми номерами.

Человек стал менее значителен, чем номер эпохи, которую создаёт этот человек, как бы он от неё ни открещивался. Людям настолько не хочется отвечать за себя, что они навесят эту ответственность на что угодно, лишь бы сбросить её тяжесть с себя. Чтобы можно лёгкой поступью пойти вершить новую глупость, в которой потом тоже обвинят… да вот хоть магнитную бурю! Людям невыносима мысль, что они вершат столько жестокости и несправедливости вокруг себя, что для защиты своей слабой душонки правильней и разумней привлечь к ответственности за это любые предметы окружающей обстановки. Но только не себя. Так дети, разбившие любимый кувшин мамы, говорят: «Это не мы! Он сам со шкафа спрыгнул». Прыгающие кувшины, одушевлённые цифры, обладающие властью нули, живые газонокосилки, ходячие мертвецы, бр-р! Отдаёт от этой ожившей неодушевлённости фильмами ужасов по книгам Стивена Кинга. Словно девяностые годы – некий одушевлённый субъект, свирепый и обладающий властью над всей Россией. Сомнительно, чтобы в Европе или Америке люди у власти так отрекались бы от власти в пользу прошедшего десятилетия. Наши уже говорят: «Мы тут ни при чём – такое было время, годы нам выпали непростые». И не поймёшь, кто правил бал в стране: наделённые властью и полномочиями чиновники или год определённого калибра.

Ужасы девяностых официально объявлены канувшими в лету, хотя они никуда не делись. Но такова сила чисел, что люди при наступлении нового десятилетия свято верят в приход какой-то другой, конечно же, лучшей жизни. У многих россиян и сейчас жизнь мало чем отличается от выживания в девяностые. У кого-то она стала ещё трудней и невыносимей, но принято считать, что с наступлением нового века все безобразия девяностых должны были сами собой улетучиться ровно в полночь в последний день уходящего века. Стране в который раз доказывают, что «жить стало лучше, жить стало…». Сами девяностые годы-подлецы теперь справедливо осуждены, а активнейшие деятели этих «беспредельных» годов вошли в историю с непременным эпитетом «великий». «Этот великий реформатор решительно проводил свою политику в эпоху свирепых 90-ых» – так теперь говорят об этой братии. Памятник ему за это!..

Хозяйку в загаженной кухне кто-нибудь назовёт великой? Ей скажут, что она грязнуля и бестолковая баба, коли такой бардак в своём хозяйстве развела. Водителя, который отвратительно водит машину, так что она оказывается в канаве, кто-нибудь объявит крутым асом? Такому скажут: если руки в жопе, так получи справку, что тебе вообще из дома выходить нельзя. А тут эпоха заявлена как ужасная, преступная, продажная, а политик – великий. Как такое может быть?

О чём же мы тогда мечтали в наши юные девяностые? Бредили идеями взять всё лучшее из капитализма и верили в возможность построения правового государства на обломках недостроенной коммунистической империи. Мечтали о шведском социализме, но из шведского у нас прижились лишь «шведский стол» и убогие варианты «шведской семьи» на почве многолетнего алкоголизма. Всё как всегда с точностью до наоборот.

Все ждали каких-то особых событий. А когда люди чего-то очень ждут, но получают совсем не то, они подлаживают это под свои ожидания. И уже кажется, что события середины века были какими-то размеренными и предсказуемыми, а какое-нибудь рядовое происшествие или событие под конец века приравнивается чуть ли ни к гибели Помпеи. Так солнце перед закатом всегда кажется больше, что было в зените. Новые СМИ сформировали такую невесёлую картину, что Россия весь XX век занималась непонятно чем: и сама не жила, и другим мешала. Целый век потрачен чёрт знает на что! Оказалось, что наша жизнь была не жизнью вовсе, а каким-то провалом в Истории, безвременьем. Это порождает запоздалую тоскливую ярость, которой уже никак не дать выхода, поэтому она раздирает людей изнутри. И к этой ярости примешивается смутное чувство, что мы опять повсюду опоздали, что жизнь прошла мимо, пока мы занимались непонятно чем, ждали непонятно чего. Или, может быть, это мы обскакали время, убежали куда-то не туда, и оно теперь не может найти нас?

Это никому не может быть интересно в успешном обществе успешных людей, каковой теперь является Россия. Во всяком случае, всеми силами «косит» под этот образ в рекламных сюжетах, где «валтасаровы пиры» одних граничат с безысходной нищетой других. Последние представляют собой подавляющее большинство населения, которое на рубеже веков превратилось в осадок человечества, для которого, как убеждало премудрое правительство, уже ничего нельзя сделать. Разве что подкинуть к зарплатам три рубля в связи с очередным скачком цен в тридцать три раза.