Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Роман. Том II

Юный нохчо, не реагируя, косился в сторону. Полковник поднялся из-за стола и стал вымеривать шагами цементный пол.

– Ну ладно… Ты вот что мне скажи. Там, под Ермоловкой через оптику ты стрелял? – заговорил он о другом. – Да или нет?!

– Нет, не я, – с тем же холодным упорством ответил Дота.

– А кто?

– Не знаю.

– А знаешь, что ждет тебя за убийство двух человек? Знаешь или нет?!

Парень настороженно молчал, старался делать вид, что испуган.

– Или ты думаешь, что тебя в пионерлагерь отправят с каким-нибудь особым режимом? Нет таких лагерей, это я могу точно сказать! Ты понимаешь, что будет, если я отдам тебя ребятам, которые ездили тебя забирать? Пристрелят ведь, как паршивого пса… Если этого еще не случилось, то только потому, что я этого не захотел, понял?… Так кто стрелял, я спрашиваю?

Дота и бровью не повел.

– Или тебе привести одного из твоих друзей, прямо сюда? С вами у трассы, когда вы колонну обстреляли, был еще один подонок. Он тут рядом сидит, подловили касатика… Привести?

Майборода прекрасно знал, о чем говорил. По сведениям, полученным при допросах одного из боевиков, воевавшего в отряде Айдинова, месяц назад раненого и задержанного под Ханкалой, несовершеннолетний родственник Кадиева, оказавшийся в тот февральский день в числе нападавших, выстрелом из снайперской винтовки уложил наповал двоих, пока они пытались спастись бегством: водителя интендантской службы и прикомандированного к колонне фельдшера из Моздока.

– Так привести? Или сам расскажешь? – подстегнул полковник.

– Давай, приводи, – огрызнулся подросток.

Майборода и сам не знал, что на него нашло, но приблизившись к подростку, он вдруг размахнулся и съездил ладонью ему по лицу. Из ноздрей арестанта брызнули алые сопли…

В середине февраля«грозненский косяк» – так федеральное командование окрестило штурмовой чеченский батальон после его обнаружения на территории бывшего гарнизона, – был выбит из сектора английских коттеджей, с 35-го участка. «Косяк» оттянулся к холму с телевышкой и, повернув на восток, в поглотивший его лесной массив, смог ускользнуть из-под удара. Теперь бандформирование пыталось пробиться в горы. Вдвое поредевший, батальон следил недобитыми ранеными и, будто загнанный зверь, чувствовавший, что уйти от преследования уже не удастся, вслепую тыкался из стороны в сторону. По имеющимся данным, не меньше половины бандформирования составляли арабы-наемники.

Маршрут продвижения боевиков был зафлажкован на карте неточно. Это стало ясно к утру 20 февраля, после того как на южной окраине Аргуна нападению подверглась тыловая колонна 5-й бригады ОМОНа. Ударом по колонне батальон обнаруживал свое местонахождение. Но на крайнюю меру боевики пошли не просто так, не потому, что позарились на легкую добычу. Офицеры, имевшие возможность проследить за маршрутом их продвижения по карте, не могли не удивляться бесхитростному маневру. Иных путей продвижения, кроме как на юг от Аргуна и на Мескер-Юрт, у «косяка» не было. Но именно это и настораживало.

Имитировался ложный выпад. Дальнейший маршрут оставался непредсказуемым. В любом случае гнойник мог лопнуть гораздо южнее, чем предполагалось. Всё говорило о том, что это произойдет на восточном направлении от Шали…

73-й Майкопской гвардейской бригаде предстояло отсечь коридор выхода к горам с юга-запада. Во взаимодействии с мотострелками гатчинским подразделениям питерской бригады было приказано выйти на след «косяка» и, согласно расписанному в штабе сценарию, сесть боевикам на хвост. При первой же возможности разведподразделениям предстояло вступить в огневое соприкосновение с противником и удерживать отступающих боем до тех пор, пока не будут стянуты силы для замыкания линии блокирования и пока не удастся снять координаты для работы артдивизиона, который находился на плато близ Маиртупа и со своей позиции мог вести обстрел всей зоны. Если и на этот раз удар получится «размазанный», если остаткам отряда удастся ускользнуть, командование грозилось поснимать головы…

Согласно разведданным, «косяк» пополнился свежими силами, пришедшими со стороны гор, и повернул к высоте 101—5, на которой находился чеченский ретранслятор. Здесь же окопалась перевалочная база. О местонахождении базы на этой высоте знал любой местный. Но с нанесением ударов командование тянуло. Сровнять логово с землей можно было одним авиарейдом, но, для того чтобы выкорчевать его с корнем, со всеми побочными инфраструктурами, требовалась более тщательная и продуманная операция с привлечением наземных подразделений. Считали, видимо, и более целесообразным дать поднакопиться данным. И вот этой-то орде, искавшей выхода из «мешка», командование приказывало «сесть на хвост» силами обычных разведподразделений…

В район операции группа капитана Рябцева выехала ночью. Места высадки колонна должна была достичь до рассвета. Под покровом ночи предстояло совершить первый марш-бросок и уже на заре, до выхода к главной точке развертывания операции, прочесать и обезопасить остающиеся позади лесопосадки и овраги.

Второй колонне – резервному подразделению майора Голованова – предписывалось отойти в укрытие. На майора возлагалось взаимодействие с мотострелками. Он имел приказ в случае необходимости перегнать укрытую в низине технику на возвышенность и поддержать главную группу фланговым огнем…

Высыпав из бронемашин, обе роты растворились в обступавших дорогу заснеженных перелесках и заняли круговую оборону.

Голованов еще с вечера был не в духе. В подчинение ему вверили «пожарную команду» – так он окрестил резерв, укомплектованный из остатков рот. Не меньше нареканий у всех вызывал со вчерашнего дня и тот факт, что буквально накануне операции, за двое суток до ее начала, на ревизию в Моздок приказали отправить все имевшиеся в батальоне рации, работающие на закрытых частотах. Предстояло довольствоваться старенькими войсковыми Р-108 и обычными каналами радиообмена без «изолянтов».

Недовольно поглядывая по сторонам, майор прогулялся по дороге взад-вперед и вернулся к десантному отсеку БМП. Выпотрошив подсумок, Голованов достал карту и подошел к Рябцеву. Понимая друг друга без слов, вдвоем они направились в темноту, дошли до изгиба заледенелого шоссе. Если верить карте, за дорогой должно было простираться голое заснеженное поле… Взгляд упирался в стену непроглядной темени. Сверить с картой удалось только две близлежащие полосы лесопосадок: они едва отслаивались от темноты правее, клином удаляясь в сторону. Но ориентира всё же хватало, чтобы удостовериться в правильности маршрута выдвижения главной группы – в обход лесопосадок с севера. После чего Голованов обнажил голову, крепко пожал пятерню капитана, пожелал ему ни пуха ни пера, сплюнул и приказал колонне разворачиваться.