Галина Грановская - Рассказы

Тоня песен Игорю не пела, но везде водила, всё, что могла, показала. Через три дня, стоя на берегу в ожидании корабля, Игорь посмотрел на неё и сказал, как ей показалось, со значением, что обязательно ещё приедет. Она не поверила. Все так говорят. Туристам тут всё нравилось, всяк хотел бы вернуться. Каково же было её удивление и сколько тайной радости было, когда он и вправду приехал! Через месяц. Опять вроде как в командировку от газеты.

На этот раз целых десять дней жил. Тут уж всем ясно стало, ради чего, а точнее, ради кого он здесь. Песни, заговоры, сказки поморские – это повод, а причина-то, вот она, рядом с ним, Антониной зовут. Никто и не удивился, когда она ближе к осени в город засобиралась.

«А как же Колька? – спросила крестная, вытаскивая из печи пирог с рыбой, который испекла на дорогу. – Мрачнее тучи ходит, не вишь, что ли?» Что Колька? Молчун неповоротливый. Вместе в школу ходили. В детстве дрались даже. А Игорь – это совсем другое. Сердце ныло сладко, стоило подумать, что, вот ведь, издалека приплыл за ней, пусть и не под алыми парусами. Приплыл, чтобы забрать её с собой. Крестной не нравился. «Чужой, он чужой и есть», – сказала, отворачиваясь. Не хотела Тоню от себя отпускать. Отпустить – что потерять. А она знала, что это такое. Муж умер от инфаркта, а сын Май вместе с Тониными родителями сгинул в море; в один из осенних штормов катерок, на котором они плыли, разбило о камни.

Тоне и жаль крёстную, и остаться не может. «Не навсегда ведь еду, – сердилась, – и не за тридевять земель, а всего лишь в областной центр. Вон сколько наших в Мурманске. Работу найду и учиться дальше буду. Сама говоришь, высшее образование ещё никому не повредило… на заочное поступлю». «Отговорки всё это», – вздохнула крестная. Но пошла на почту, звонить в Мурманск троюродной сестре, просить, чтобы та приютила Антонину.

Только Тоня поехала совсем в другой конец города. Чего идти к почти незнакомой тётке, когда у Игоря своё, пусть и съёмное, жилье? Маленькая квартирка и без мебели почти, зато какой вид из окна! Весь залив как на ладони.

Вот с него-то, с залива, и подули в конце лета сырые арктические ветры.

Игорь был южанином, мёрз. Тоня заклеила окна и делала всё, чтобы их маленький дом стал как можно уютнее. Купила новые занавески, скатерть. Покрасила окна и пол. Игорь уходил на работу, а она шла по магазинам. Вернувшись, смотрела в окно. Людей в городе много, а поговорить не с кем, все чужие, все спешат…

Набравшись смелости, зашла как-то в ближайшую школу, узнать, не нужен ли библиотекарь. Завуч покачала головой. И добавила, лишив Тоню всякой надежды: вы здесь нигде работы по специальности не найдете. Это же город моряков и почти у каждого жена. Знаете сколько среди них женщин с библиотечным образованием?

А Игорь и не хотел, чтобы она работала, он не любил возвращаться в пустую квартиру. Она купила толстую книгу с рецептами, каждый день ездила за свежей рыбой в магазин «Океан» и к приходу Игоря готовила что-нибудь вкусненькое. Он смеялся, «От таких ужинов я скоро растолстею!» Но не толстел. Шмыгал носом от постоянного насморка.

Оба они были как растения, высаженные не на том месте. Ему было холодно в этом климате, она тосковала, – хотя ни за какие коврижки в этом не призналась бы, – по своему посёлку. Когда выпал первый снег, Игорь внезапно предложил переехать к его родителям. Они тоже живут у моря, только на юге. Тоня испугалась. Жить с его родителями? «Да они нормальные у меня, – рассмеялся Игорь. – И места там много, дом большой. Два входа, две кухни». «Зачем это?» – удивилась Тоня. Оказалось, чтобы летом сдавать курортникам. Поразмыслив, Тоня решилась.

Юг поразил её.

Тёплая, даже жаркая в середине дня погода, обилие зелени в октябре. Какая же это осень? Лето, настоящее лето! А сколько фруктов и овощей на рынке, а какие яблоки в саду! Да что яблоки – виноград заплёл весь двор, протяни руку, рви и ешь. Рай на земле! И родители Игоря приняли её приветливо. Напрасными оказались её опасения, что она придётся в этой семье не ко двору. В их с Игорем отношения родители вообще не вмешивались, что позволяло большую часть времени жить своей жизнью. Да им и не до того было, оба были очень заняты на своих работах. Уезжали рано утром, возвращались после семи.

Пока Игорь не устроился в местную газету, они часто гуляли по городу. Не забыть, как он впервые привёз её к морю. Вместо грозной стихии серых волн, в октябре уже дышащих глубинной полярной стужей, увидела Тоня совсем другое, почти ласковое, море, под ярким солнцем оно искрилось и играло всеми оттенками синевы и зелени. Ей загорелось искупаться. Купальника не было, да что с того, берег-то пуст. Но Игорь не позволил: ещё простудишься. Вода казалась ему ледяной – это в такую-то жару!

Да, странной была та, минувшая, осень – с синим, высоким-высоким небом, со стрекотом последних цикад в сухой траве у забора из жёлтой ракушки, с яркими звездами, смотревшими по ночам в огромное, в полстены, окно. Ночи казались короткими, дни мелькали как солнечные пятна на морской волне. Взглядывая на календарь, висевший в их комнате над столом, она спрашивала себя иногда, уж не снится ли ей всё это? И вправду ли уже ноябрь?

Но лето и на юге отступало. Зарядили дожди. Но дожди это всё же не метели. Там, дома, на Севере, её поселок все глубже погружался в глубокие снега и в темноту полярной ночи, а здесь до нового года она ходила в туфлях.

Новый год встречали фейерверками. Были на дискотеке. Игорь подарил ей большого белого медведя в целлофановом мешке. Как и ты, с севера мишка, пошутил. Она взглянула на игрушку и ей вдруг остро захотелось домой. Новый год праздник зимний, а тут снегом и не пахло, дождь за окном. Это было неправильно. Это стало тревожить. Но не только погода вызывала беспокойные чувства. Она и здесь не работала – места в библиотеках были заняты. И родители Игоря прописывать её не спешили. Не потому что не хотели – просто некогда было. Она мыла посуду, убирала дом, готовила ужин. Отец Игоря, вернувшись в работы, первым делом заглядывал на кухню, довольно принюхивался и, прежде чем усесться перед телевизором, с довольным выражением уплетал шаньги. «Ну, что ты, зачем это? – восклицала мама Игоря, краем глаза озирая накрытый к их возвращению стол. – Ты бы лучше почитала, фильм какой-нибудь посмотрела». Фильмов было много, разных, были даже на иностранных языках с субтитрами. И книг было много. Но не читалось и не гляделось.

Игоря всё чаще посылали в командировки, иногда его не было по нескольку дней. Тоня никогда не была слишком общительной, но даже ей сидеть в одиночестве становилось невмоготу. Она стала плакать, чего за ней раньше не водилось. Заставший её как-то в слезах Игорь никак не мог взять в толк, с чего она ревёт, а она не могла объяснить. Ей снился дом. То шла к нему через косогор, и никак не могла дойти, то видела его со стороны моря, стоя в баркасе. Снилась тоня, на которой она выросла, река, прозрачная ледяная вода, журча, быстро скользила по каменистому ложу к Белому морю. Библиотека снилась, куда, как писала крестная, так пока и нашли библиотекаря. И не найдут, скорее всего. В самом деле, кто, кроме местных, поедет к ним на Берег?