Александр Гусаров - На изломе. Роман и повесть

– Подлец же ты Каширин, – открывая глаза, проворчал Женя. – Да и я не лучше, – последнюю фразу он пробормотал, уже поднимаясь с кровати.

– Женька, в последний раз выручи. Больше не о чём тебя просить не буду, – шёпотом проговорил Каширин.

Женя вынырнул из казармы и, стараясь миновать освещённые участки, прокрался к высокому бетонному забору. Секунда и он уже на другой стороне с усмешкой про себя думая, не зря самовольную отлучку описывают выражением: «по тонкому льду». На душе было жутковато и одновременно тянуло совершить рискованный шаг.

Вот и знакомый пятиэтажный дом. Он вбежал на четвёртый этаж и робко протянул руку к кнопке звонка. За дверью послышались шаги.

– Кто там?

– Света, это я Женя, друг Володи мы его разыскиваем, – тихо, морщась от явной для него неправды, проронил он.

– Привет! – сказал он, как только открылась дверь.

– Привет, – удивлённо проговорила Светлана, оглядывая Женю взглядом больших красивых глаз.

– Каширина у тебя нет? А то его вся рота ищет.

– Нет, его давно не было. А что случилось?

– Может, появится? Нельзя подождать? – напросился Женя.

– Проходи.

Женя прошёл в знакомую комнату с серо-голубыми шторами на окне. Опустился в кресло. Девушка села в соседнее.

– Он с какой-то девчонкой познакомился и последнее время у неё пропадал, а мы даже не знаем, где она живёт. Мы с ним в последнее время почти не общались, – выпалил Женя, помня о поручении Каширина и решив сразу начать с самого главного.

Было видно, что Светлане новость про девчонку не понравилась. Она машинально включила телевизор и посмотрела на него.

– Значит, он ко мне не придёт?

– Наверное, нет, – ответил Женя. – Он, кажется жениться собрался, но я на всякий случай подожду? – у Жени от явного вранья у на душе стало совсем неуютно.

Она пожала печами и изменившимся холодным тоном произнесла.

– Подожди.

Минут пятнадцать в большой комнате они смотрели мелодии и ритмы зарубежной эстрады.

С экрана телевизора лилась проникновенная лиричная музыка.

– Может, чаю попьём? – видимо что-то решив для себя, предложила Света.

«Всё как Каширин расписал. Телевизор. Чай», – подумал Женя.

– Давай попьём, – ответил он с готовностью.

Они прошли на кухню. Светлана поставила чайник на газовую плиту. Он встретился с ней глазами, и голова слегка закружилась от томной глубины её глаз.

– Варенье будешь? Вишнёвое? – спросила она.

– Конечно, – ответил он, заранее предчувствуя вишнёвую сладость во рту.

Она поставила перед ним вазочку с вареньем и разлила чай по бокалам.

– А что у тебя с ним произошло, что вы не общаетесь? – спросила она.

– Да так, разругались.

– Из-за чего?

Женя махнул рукой, испытывая в душе прежнюю неловкость.

– Теперь что об этом говорить, всё равно меня в другую роту переводят.

– Помиритесь, – улыбнулась Светлана.

– Скорее всего, нет, – с глубокомысленным видом врал Женя. – У нас с ним принципиальные разногласия практически по всем вопросам. – От этой лжи ему снова было страшно не по себе, но отступать уже было некуда. Одна ложь неизбежно влекла за собой другую.

Он пригубил чай и взял ложечкой варенье.

– Какое вкусное. Сама делала?

– Мама.

После чаепития она вскинула на него длинные тёмные ресницы.

– Хочешь, я тебе свои фотографии покажу?

– Покажи, – тихо произнёс Женя, уже готовый к подобному предложению. Она провела его в небольшую спаленку, где стояла широкая кровать, покрытая голубым ажурным покрывалом. Они присели прямо на неё. Света раскрыла альбом и стала поочерёдно показывать фотокарточки.

– Вот тут я совсем маленькая, – кивнула она на кудрявую девчушку на снимке. – А это мы уже в институте в лаборатории, – указала она на фото с молодыми людьми в белых халатах.

– Это я на первом курсе. А это наш выпускной, – продолжала она перебирать снимки.

«Зачем я ввязался в чужую жизнь?» – внезапно пришла Жене в голову мысль. Ему вдруг стало жутко стыдно и очень неловко. Захотелось встать и сразу уйти, но неудобно было оборвать Светлану и он, сделав над собой усилие, досмотрел фотографии до конца.

Света закрыла альбом и бросила на него взгляд полный манящей глубины. Женя встретил её взор и отвел глаза в сторону.

– Я пойду, Володька, наверное, уже не придёт.

Светлана вздохнула и, похоже, даже расстроенным голосом произнесла.

– Что же, иди.

Женя выскочил на площадку и не чувствуя под собою ног сбежал по лестнице и распахнул дверь подъезда. На улице он с облегчением вобрал в себя полную грудь воздуха, радостный и счастливый пока до конца не осознавая отчего. «Пусть Володька сам разбирается со своими подругами», – твёрдо решил он и, вместе с этим решением к нему пришло уважение к самому себе. Много позже, он, может быть, пожалеет об упущенной возможности близости с красивой девушкой. Но то пробудившееся чувство уважения и необъяснимой словами внутренней чистоты появившейся в нём после того как он ушёл, ещё не раз будет сильнее влечения к обладанию женщиной.

Женя подошёл к бетонному забору, окружавшему территорию военного училища и, оглянулся по сторонам. Мимо него прошла неизвестно откуда взявшаяся в такой поздний час стройная девушка. Улыбаясь, он пробормотал.

– Чур, меня, чур…

Заученными движениями, будто преодолевая заграждение на полосе препятствий, он перемахнул через забор, а через пять мнут уже сладко спал в своей кровати.

В четвёртом часу утра Женя услышал громкий крик дежурного по роте:

– Рота подъём! Тревога!

Быстро одевшись, он заскочил в ружейную комнату, выхватил из пирамиды свой автомат, подсумок с магазинами, закинул за спину противогаз и поспешил вслед за остальными к выходу из казармы. Уже по пути взял из настенного шкафа вещевой мешок.

У входа в здание в полумраке, со строгим лицом стоял командир роты. Он негромко подал команду построившемуся подразделению.

– В колонну по три, в направлении ворот, шагом – марш…

Они шли, слегка позванивая металлическими частями снаряжения и оружием по затенённым улицам спящего города.

Через пятнадцать минут взвод рассаживался в кузове автомобиля, а через два часа после выезда из города курсантский батальон ротными колоннами начал подниматься к светлевшим с каждым часом вершинам сопок.

Всё, что было до этого, показалось Жене мелким и неважным. Он шёл плечом к плечу со своими товарищами, ощущая на плече весомую тяжесть боевого оружия. И у него на боку при каждом шаге подрагивала в чехле сапёрная лопатка с выбитым на полотне двуглавым орлом и датой выпуска – 1910 год.

В начале апреля 1978 года 32X ордена Суворова III степени мотострелковый полк получил задачу на время прохождения важного железнодорожного состава выдвинуться для охраны в полосе своей ответственности Транссибирской железнодорожной магистрали. Офицеры расставили своих людей вдоль железнодорожных путей на несколько километров. Солдаты вытянулись цепью в пределах видимости и, где это возможно, маскировались в придорожных кустиках, стараясь чтобы из окон проходивших мимо поездов их не было видно. Удалённость объектов в этих местах измерялась по одной из семи заповедей Дальнего Востока: «сто километров не расстояние», так что перекрыть территорию полностью было весьма проблематично. Прикрывали наиболее опасные участки. Подошло время, и по дороге покачивая вагонами, промчался литерный состав ЧС2—137 с Генеральным секретарём коммунистической партии Советского Союза Леонидом Ильичом Брежневым. Сопровождал его министр обороны маршал Дмитрий Фёдорович Устинов. В крупных городах поезд делал остановки. Леонид Ильич встречался со строителями, студентами, военными, местными жителями, целовался с первыми лицами территорий, от чего он никогда не отказывался и, после тёплого приёма улыбался на прощанье из открытой двери вагона, взирая на провожавших его людей с улыбкой из-под чёрных густых бровей. А поезд вёз его к следующей станции.