Ирина Кир - Графини Вишенки

– А знаешь что, Вишня, – Ника сладко зевнула, – мы с тобой лохушки, которых свет не видывал!

– Это еще почему? – Вика сбросила с переносицы на нос редко надеваемые солнечные очки. – По-моему, все чудесно вышло.

– Да потому что мы легко могли уже раз сто выучиться на шкиперов и сами яхты водить! На даче от отца в шкафу куча книг по парусному спорту стоит! Как узлы вязать, как паруса ставить!

– Что, шкаф еще жив? – удивилась сестра. Она почти не наведывалась на дачу. – И книги еще в топку не пошли?

– Представь себе, нет! – Ника потянулась за бутылкой, а Вика за виноградом – перекрестный пандан. – Теорию за зиму поднатаскаем, в «Спартак» сходим – и готово дело!

– Это у тебя готово, – ответила близняшка, пригубив вино, – а у меня уже три года с универа прошли. Материал интересный набрался. Вишнев на диссер намекает. Мне не до узлов.

– А вечно с тобой так. – Ника перевернулась на живот. – Ну ладно, выучусь, буду тебя катать. Чур, ты готовишь и моешь посуду.

– Договорились! За это и выпьем!

Вернувшись домой, Ника действительно рванула прямиком на дачу читать книги, но яхтсмена из нее в тот заход не вышло – помешала коричневая дерматиновая папка.

Приходя на работу, Вика часто отключала мобильный – чтобы не беспокоили по мелочам. Поэтому в первую после окончания отпуска пятницу Ника звонила сестре на служебный.

– Вишня, привет, это я – Вишня, – заговорщическим тоном начала близняшка. – Ты дома сегодня во сколько собираешься быть?

– Вовремя, часов в семь. А что случилось?

– Приеду, расскажу, – загадочно произнесла Ника. – У тебя пожрать дома найдется?

– А тебя что, Санчесы сняли с довольствия?

– Да я уже второй день в Москве!

– Странно, я сегодня с дедом говорила – он мне ничего не сказал.

– А мы с ним поругались, – нехотя выдавила из себя Вишня, – я одну из его помидорных теплиц на ночь забыла закрыть. Ну… – сестра тяжко вздохнула, – все, кто в ней жил, медным тазом и накрылись. Блин, Вишня, было бы из-за чего! Там всего шесть кустов!

– Ладно, Вишня, приезжай. Отечественные сосиски, лигурийские макароны и паданский сыр тебя ждут. Могу с томатным соусом.

На своей старенькой красненькой Тарантаюшке (когда-то она носила название Toyota) Ника прилетела к трясоземленной научной даме к шести в институт. Не удержалась, не дождалась семи вечера.

– Вишня, что я хочу тебе сейчас рассказать! – нажимая на педаль и давая задний ход, начала Ника.

– Может, мне в таком случае за руль сесть? – Вика напряженно смотрела, как камни в ушах сестры, дергаясь, переходя из фиолетового в серый, минуя синий, отражали состояние ее же глаз – крайнее возбуждение.

– Не, все нормально, – Ника выехала на свою полосу, – я уже в норме. В общем, дело серьезное. Ну ладно, давай все по порядку. – И Тарантаюшка влилась в автомобильный поток.

– Как ты думаешь, – голосом строгой классной дамы произнесла Вишня, – как была фамилия нашей бабушки Риты?

Многообещающий заход…

– Ну, я так подозреваю, что Вишнева, – не без ехидства ответила Вика.

– Правильно, Вишенка. Садись, пять. – И переключила скорость с таким видом, будто от верного ответа сестры зависела работа коробки передач. – А до того, как стать Вишневой, какую фамилию носила наша бабушка?

Вика откинулась на подголовник. А действительно, какую? И кто этот Вишнев такой… Бабушка Рита ушла, когда они были совсем еще маленькими, а Шурик с Донкихотом вряд ли чего знают.

– И как была ее фамилия? – задала вопрос «ученая дама», чувствуя подвох.

– Ма-ту-ля-ви-чу-те! – гордо по слогам отрапортовала сестра. – Матулявичуте была ее фамилия!

– Подожди, выходит, она литовка? – спросила сестру Вика и тотчас начала диалог сама с собой. – Тогда что она делала в Латвии? Хотя какая разница, где литовцу жить… Дед наш испанец, а из Москвы его дальше дачи не выкурить.

– Нет, – Ника перебила монолог близняшки, – наша бабушка была русская. Прохорова. Маргарита Андреева Прохорова, одна тысяча девятьсот семнадцатого года рождения. Место рождения – город Рига.

– Ничего не понимаю… а откуда тогда взялся Матулявичуте?

– Матулявичус, – поправила сестру Ника, – у литовцев женские и мужские фамилии отличаются. Скорее всего, оттуда, откуда и Вишнев, – был ее мужем.

– Ну хорошо, – Вика «включила» анализ, – бабушка Рита имела по молодости невинное хобби – коллекционировать мужей. Я, кстати, до сих пор кактусы собираю. И что тебя в этом вопросе так возбуждает?

– Наш старый дачный шкаф, – многозначительно произнесла Ника и посмотрела на сестру в зеркало заднего вида.

– Так, – Вишня теряла логическую нить, и это ей явно не нравилось, – а при чем здесь шкаф? Его что, собрали на фабрике Матулявичуса?

Хорошо, что на дороге горел красный свет и машины стояли, иначе Ника врезалась бы от неожиданности в новенький Volvo.

– А ты откуда знаешь? – ошарашенно спросила Вишня Вишню.

– Ниоткуда, – равнодушно ответила Вика. – Просто анализирую. И пока ничего такого в этом не вижу. Бабушка была замужем за неким мебельщиком Матулявичусом, а затем вышла замуж за некоего Вишнева. Пока никаких сенсаций.

Ника вздохнула. Сюрприз почти провалился. Но только почти…

– Да, так оно и было. Но почему ты, вся такая аналитическая, не спросишь, откуда твоя простая смертная сестра знает все это? И почему так важен шкаф? Хотя нет, не говори, – девушка фыркнула, – ты и сейчас все опошлишь своей высшей математикой. Скажешь, что я нашла бумаги в шкафу.

Вика только развела руками – да, скажу…

– Да, скажешь, – продолжила сестра, – полностью лишишь себя всей фабулы. И чего я, дура, неслась к тебе сломя голову?

– Затем, чтобы выдать мне эту свою фабулу. – Вика поправила хвост. – Я всего лишь проанализировала исходные данные и предположила результат. Но самое интересное в обработке массивов данных всегда находится в середине. Я тебя слушаю.

– Массивы данных, массивы данных… – бурчала Ника. – Какая ты порой бываешь занудная! – Сестра нажала на газ. – Ну ладно, слушай. Короче…

Ника решила всерьез заняться теорией вопроса. Она видела, что Дэн не просто так ставит паруса, вяжет интересные узлы и ювелирно швартуется – чувствовалась школа. Открыв старинный, еще, кажется, довоенный шкаф, до которого десятилетиями ни у кого не доходили руки (действительно хотели на дрова), она обнаружила на внутренней части створки шильдик «Matulavičius Balt/Egoists/1926». Прекрасно, подумала Ника и прикинула, что «Эгоиста» можно отреставрировать (знакомые есть) и выгодно продать…. Но ее сейчас интересовала не коммерция, а папашкины книги. Вытащив с десяток корешков, она выбрала «Руководство по парусному спорту для начинающих», г. Ленинград, 1939 г. Вот! То, что надо!