Мария Фомальгаут - Тайны Таймбурга

И что?

И ничего.

Просили рассказать о себе, я рассказал. А про всё остальное и рассказывать неинтересно, где родился, где учился, где женился, да нигде не женился, не успел.

Потому что всё случилось.

Я видел, как это началось.

Даже на видео снять успел.

Могу показать.

Собственно, тогда я еще толком не понял, что случилось – просто земля надо мной (там, слева) пошла трещинами, трещинами, сложилась, схлопнулась…

Тогда я еще не понял, что случилось.

А что я все о себе да о себе…

Давайте еще про кого-нибудь расскажу, все-таки в нашем мире не я один живу.

Про Луизу, например.

Была такая. Луиза. Луиза из маленького городишечки в столицу приехала, пробиться пыталась, ну да много их приезжает и пробиться пытается. Ну и не получилось у неё ничего, конечно, поначалу, поначалу мало у кого получается, она там стаканы в каком-то баре мыла, а еще Луиза туфли себе хотела, знаете, чёрные такие, лаковые, с золотыми пряжками, они в «Парадизе» продавались, только с зарплатой Луизиной к «Парадизу» не то, что подходить, смотреть в его сторону нечего. Луиза еще сумочку себе хотела, и много чего Луиза себе хотела, Луиза молодая еще в бесформенном пальто ходить, которое как мешок из-под картошки, это тетя Таня подсунула, ах, ах, видите ли, фигура должна угадываться, ну, у тёти Тани такая фигура, что ни под каким балахоном не угадается, а Луиза молодая еще, и…

…это я про что вообще.

Ну да.

Про Луизу.

Я же не один жил в мире, которого больше нет.

(Хороший мир был, Пан назывался)

Тут еще люди были. Потом еще про кого-нибудь расскажу, много людей было.

Впрочем, что я все про людей да про людей, лучше я расскажу про то, что случилось…

– Вы понимаете, что процесс уже необратим?

Это я сказал.

На деловой встрече.

В ответ услышал…

…да ничего я в ответ не услышал.

Многозначительное молчание.

– Наша планета сжимается всё быстрее.

– Да, я в курсе последних событий.

Это моя собеседница. Черные лакированные туфли с золотыми пряжками. Больше ничего не помню.

Этот процесс можно остановить, если установить противовесы.

– Мне-то зачем об этом говорите?

(Лаковые туфли выражают нетерпение)

– Ну… нам нужны средства на реализацию проекта.

– И сколько же вам нужно?

Показываю смету.

Это я знаю, когда на встречу идешь, надо смету показывать.

Она смотрит на смету.

Лакированные туфли с золотыми пряжками.

– Что же… большое спасибо, мы вам перезвоним.

Уже знаю.

Не перезвонит.

Не сдаюсь:

– Да вы хоть понимаете, что если мы этого не сделаем, тут всей планете хана будет?

Многозначительное покашливание.

– Мы. Вам. Перезвоним.

Твердь.

Ненавистное слово, вобравшее в себя всю нашу боль и отчаяние – т-в-е-р-д-ь.

Т-в- (давят согласные буквы) -е- (прорывается просвет воздуха) -р-д-ь- (снова согласные окружают, давят, душат…)

Т-в-е-р-д-ь…

Луиза волнуется.

Еще бы Луизе не волноваться, переговоры все-таки, да не какие-нибудь, а важные.

Луизе не по себе, Луизе стыдно, за туфли свои стоптанные стыдно, за юбчонку свою задрипанную… Хотя вроде переговорщикам на это наплевать с высокой колокольни, на юбчонку Луизину и на туфли тоже.

Луиза идет к доске, на доске всё расписывает, сколько денег на проект нужно, заказчики слушают.

Заказчики…

Слово-то как звучит…

Заказчики спрашивают:

– Сколько вам нужно средств?

Луизу передергивает. Она же только что все расписала, по полочкам разложила, а они опять…

– Сколько?

Ну, вот же… а нет, не об этом спрашивают – а сколько самой Луизе надо.

Луиза замирает, Луизе боязно, еще бы не боязно, назовет слишком много – не видать ей денег, как своих ушей, назовет слишком мало – потом всю жизнь локти кусать будет…

Сколько же, сколько…

Думай же, думай…

Заказчики повторяют:

– Сколько?

Луиза называет цену.

Сама замирает от собственной наглости, это ж надо ж было такое запросить, это сейчас Луизу за дверь выставят, и правы будут.

Ну, может, еще поторговаться получится…

Может быть…

Заказчики соглашаются.

Вот так.

Сразу.

С ходу.

Луиза мысленно кусает локти, чер-р-р-т, надо было больше запросить…

Да что я вам все про Луизу да про Луизу, я же обещал про кого-нибудь еще рассказать.

Вот. Ну, хотя бы… ну… м-м-м-м…

А вот.

Про мальчика.

Как его зовут?

А не знаю.

Сколько ему лет?

Тоже не знаю.

Ничего про него не знаю.

Вихры торчат. Курточка зеленая.

– А у вас рубля не будет?

Это он спросил.

Вспыхиваю:

– А рожа не треснет?

– А я вам штуку одну покажу…

– Железку ржавую? Или крысу дохлую? Или еще чего?

– Да не… а вот, смотрите… а айдате за гаражи.

Иду за гаражи, сам не знаю, зачем, тут-то меня и прихлопнут за гаражами…

– А вот смотрите…

Смотрю на ржавую железку, м-да-аа, так я и думал…

А вот где эта штука стоит, там земля сжимается.

Киваю:

– Ну-ну.

Сейчас скажет, что эту штуку пришельцы подкинули, или еще чего…

– Не верите?

– Да верю, верю.

Да вижу, не верите! А такая в Нижгороде была, когда там земля сжалась, и в Улюповке была, мне пацаны рассказывали!

Киваю. Хочу дать пацаненку рубль, чтобы отвязался, тут же спохватываюсь…

…когда земля сжалась…

– Парень… ну-ка давай, дёрнем из земли штуку эту…

Штука поддается удивительно легко. Отряхиваю от земли, иду к машине, пацаненок бежит за мной, бормочет что-то про рубль, пошли, пошли, парень, я тебе этих рублей сто штук дам, пошли со мной, в полиции покажем штуку эту… при обнаружении подозрительных предметов…

Распахиваю дверцу машины.

Мальчишка замирает.

– А… а мама сказала, в машину к незнакомым…

Меня передергивает.

– Так будем знакомыми.

Называю свое имя. Мальчишка забирается в машину, куд-да на переднее сиденье попер, детям нельзя, ну и что, что папа твой тебя так возит, вот пусть папу твоего и арестовывают ко всем чертям, а мне такого не надо…

Выруливаю на шоссе, надо бы не забыть, напомнить пацану, чтобы с незнакомыми не садился, даже если они имя свое назовут…

Черт…

Стрелка показывает пустеющий бак – чер-р-р-рт…

Поворачиваю к заправке.

– Погодь, пацан…

Выхожу. Парень кричит мне что-то вслед, а вы мне жвачку купите, ой, пацан, знал бы ты, что не до жвачек сейчас, и ни до кого, ни до чего…

Огненный шар.

Грохот.

Мир летит кувырком.

Последнее, что помню – обломок моей же машины врезается мне в руку…

А?

Да не, вы за меня не бойтесь, я живой остался.

Я вот до сих пор не знаю, или эта штука сама по себе взрывалась или кто-то машину мою заминировал, хотел свидетелей убрать…

Что не видел, врать не стану…

– А где я там жить буду?

Это Луиза спрашивает.

Заказчики отвечают. В доме. Специально для Луизы построят.