Борис Штейман - Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы

– Это большой вопрос… – пробормотал Епиход. – Ты это как-нибудь проверишь без меня. Я еще от канализационной вони никак не отойду. Да и некогда нам! – привел он последний наиболее убедительный довод.

«Готов детьми рисковать!» – подумал одновременно с осуждением и восхищением он про друга.

– Ладно, потом как-нибудь проверю эту гипотезу, – согласился Манюськин. – А сейчас действительно не до этого паразита! Глобовых спасать надо! – Он решительно дернул дверцы, и шкаф открылся.

На полках лежали какие-то инструменты и пыльное духовое ружье. «Семеныч не понимает…» – с горечью констатировал Епиход.

– Шеф сказал, что все необходимое нам подберет Гавриленко, а ты возьми только дротики, – посоветовал он.

– Это чья мысль?

– Генеральская… – соврал Епиход.

Ангар с виду напоминал обычный большой склад. Да и над воротами висела покосившаяся вывеска «Склад», чуть пониже и помельче – «оптовый», а еще ниже шло уточнение – «мелко». Но тренированный глаз приметил бы какой-то уж больно странный глазок в двери, а уж совсем квалифицированный человек отметил бы, что это миниатюрная видеокамера. Да и место вокруг очень хорошо просматривалось со всех сторон, так что подойти незаметно не было никакой возможности. Епиход нажал на кнопку звонка. Дверь бесшумно отъехала в сторону. Манюськин вложил в паз вторых дверей пластиковую карточку с цифровым магнитным кодом. И друзья оказались внутри склада-полигона специального назначения. Навстречу им вышел крепыш в камуфляжной форме.

– Привет, Гавриленко! – помахали ему руками вошедшие.

– Привет-привет! От бордовеньких штиблет! Подобрал вам кое-какие железки, – забасил Гавриленко. – А транспорт выбирайте, какой приглянется.

Вдоль стен стояли автомобили. От сверкающих лаком «Роллс-ройсов» и спортивных «Феррари» до обшарпанных инвалидных мотоколясок.

– На любой вкус! – с гордостью сказал Гавриленко.

– Может «мерседес»? – предложил Епиход.

– Не… превратят в решето, – забраковал идею Манюськин.

– Тогда «Зилок… 117-й»!

– Что мы, члены? Меньше внимания – лучше, Епиша.

Манюськин остановился у машины, внешне напоминавшей «Победу»:

– Кажется то, что нужно. Надежное железо плюс качественный внешний вид.

Подошел Гавриленко.

– Выбор одобряю. Из коллекции старого Хозяина. Любил машинки, да и ездил классно! Конечно, аппарат малость тяжеловат за счет брони, зато без неожиданностей. Движок «Порше», двойной привод, до 160 миль в час. Сзади крупнокалиберный пулемет. Спереди усилена клыками, может пробить десятимиллиметровую броню шутя! Теперь пойдем, посмотрим железки.

Вошли в просторное помещение.

– Во-первых, армейский гранатомет «Муха». Надежный и может хорошо впечатлить! Автомат Калашникова, последняя экспериментальная модель с электронной самонаводкой, пара «Манлихеров», гранаты, взрывчатка, ножи. Да, обязательно бронежилеты!

Епиход быстро облачился в бронежилет.

– Это лишнее, – пренебрежительно отказался Манюськин.

– Инструкция тридцать семь прим. Обсуждению не подлежит! – твердо проговорил Гавриленко.

– И зачем только нужна эта тяжесть? – забормотал недовольно Манюськин, натягивая бронежилет. – Будто поможет! Может, еще и каску?

– Кстати, каски возьмете с собой. Используйте по обстановке, – объяснил Гавриленко. – В инструкции на этот счет туманно.

Отволокли снаряжение в машину.

– Да, учтите! Аппарат дорогой, без нужды не рискуйте! – предупредил Гавриленко по поводу автомобиля.

Манюськин, любовно оглаживая матовую поверхность кузова, обошел вокруг машины, приговаривая:

– Да, класс… Мечта жизни!

– А может по мотоциклу? Гляди, какие монстры стоят! – неожиданно предложил Епиход.

Неясные опасения шевельнулись у него внутри во время сцены знакомства Манюськина с автомобилем..

– Ты здоров? – поинтересовался Манюськин в ответ на такую бестактность.

В юные годы именно страсть к мотоциклам подвела его под монастырь. Решил прокатить с ветерком свою будущую супругу на чужом драндулете. Причем без ведома хозяина, отлучившегося в магазин за папиросами. Ну и врезался в дерево. Хорошо еще, что отделались синяками да царапинами. Хозяин мотоцикла и заявление забрал, и никаких претензий. А все равно впаяли три года…

– Но ведь столько лет, Семеныч!

– Я – нет! – отрезал Манюськин. – Мне того раза вот так хватило! – Провел ладонью по горлу. – А ты можешь на мотоцикле. Пожалуйста. Твое право, – и немного помолчав, добавил: – Тебя первым выстрелом и снимут. Сэкономишь нам пару минут. Давай, валяй!

– Ладно, я пошутил, – пошел на попятную Епиход, представив, как его снимут первым выстрелом.

– Ну, тогда по коням! – скомандовал Манюськин. – Бывай здоров, Гавриленко!

Машина, мощно взревев мотором, резко взяла с места. Перед воротами Манюськин неожиданно ударил по тормозам. И Епиход чуть не разбил себе голову о лобовое стекло.

– Помягче, Семеныч! Не горячись! – попросил он, предчувствия начали сбываться.

– Проверка, Епиход! Проверка! Не паникуй! Тормоза, что надо! Батюшки! Еще и компьютер! Ну и дела. Живем, Епиша, живем!

«Манюша начинает терять голову…» – обеспокоенно подумал Епиход, искоса посматривая на друга.

Ворота раздвинулись, и машина вырвалась на оперативный простор.

Домишко Глобовых нашли не без труда. Он стоял на самом отшибе. Дверь была не заперта. Хозяин сидел спиной к дверям за столом, на котором стояла сильно опустошенная бутылка водки.

– По объявлению? – не поворачиваясь, спросил Глобов.

У Епихода брови поползли вверх, а углы губ вниз, и лицо приняло страдальчески недоуменное выражение. Он покрутил вопросительно пальцем у виска. Манюськин неопределенно покачал головой и приложил палец к губам.

– Пять штук, – не дожидаясь ответа, продолжил Глобов.

– Баксов? – прикрыв рот рукой, глухо поинтересовался Манюськин,

– Ну не деревянных же… Уступать не могу. Поставили на «бабки»! Могут включить счетчик!

– Дороговато за такое, – стал торговаться Манюськин.

– Так вы ж не смотрели! – Наконец рассерженно повернулся Глебов и, увидев друзей, без энтузиазма добавил: – А… Это вы, ребята. Что, на рыбалку собрались? Рыбу глушить?

– Можно сказать, что и так, – вступил в разговор Епиход. – Шеф приказал с твоими засранцами разобраться.

– Они не засранцы, – мрачно объявил Глебов. – Они, они… суки они опасные, вот кто они!

– Вот это дело! – подбодрил его Манюськин. – А то ты совсем раскис. Марианка-то где?

– В зале… Надоела… Вот продам дом и разведусь. Все к черту продам! И снова в уши! Как ты. Никакой частной собственности. Полная свобода!

Из соседней комнаты послышался леденящий душу вой.

– Кто это? – испуганно поинтересовался Епиход.