Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север. Восхождение

– Зови его! – крикнул Юрка. – Зови!

– Бура-а-ан!!! – изо всех сил заорал Григорич. Пёс поднялся и пошёл.

Через двадцать минут Золевский добрался до него, поднял, перекинул на шею и развернулся обратно.

Юрка тоже развернулся и пошёл к базе. Не доходя километра, он нагнал Григорича.

– Н-нет у него сил, – Григорич шмыгнул носом, – с-совсем… Боюсь, с-сдохнет.

– Да ладно… – начал Юрка, но осёкся. Голова пса безвольно висела на плече хозяина, из носа стекала струйка крови, глаза были открыты, но в них – такая тоска… что Юрке самому захотелось завыть.

Дойдя до палатки, Григорич аккуратно положил пса на землю, вытер нос, налил в миску воды и подсунул псу под морду. Почуяв воду, Буран несколько раз лизнул, но потом убрал голову и закрыл глаза.

– Как он? – поинтересовался Славка, когда они с Игорем подошли.

– Хреново… – Григорич сидел на бревне напротив Бурана и курил.

– Может, мы его это… в палатку сегодня?

– Обойдётся – пусть здесь отходит… если отойдёт… Или уже совсем отойдёт, – Золевский бросил в костёр папиросу, поднялся и открыл банку рыбных консервов в томате.

– Опять ты ему гадость! – возмутился Славка.

– Н-не ори! – осадил его Григорич, – любит он эти консервы. Любит.

К утру пёс не сдох и даже оклемался. Он выпил всю воду, съел консервы и поел немного макарон. Когда мужики поднялись, он встретил их в любимой позе возле потухшего костра: морда на передних лапах, уши торчком.

Золевский посмотрел на него и дрогнувшим голосом в сердцах произнёс:

– Лучше бы ты с-сдох вчера… За-зараза.

Буран виновато присвистнул и постучал хвостом.

В тот день он от костра не отошёл ни на шаг. И в следующий. И даже когда космогеологи затеяли пробурить на вершине бугра скважину в мерзлоте, и надрывно выли мотобуром почти три часа, он только перешёл немного дальше и снова лёг, всем видом показывая, он никуда не пойдёт. Хватит. Нагулялся.

***

На шестой день ждали вертолёта. Он обещался быть часов в десять, было уже двенадцать, но ни один пролетающий мимо вертолёт не интересовался четырьмя экологами с собакой.

Они лежали на накидке, раздевшись по пояс – ветерок отгонял от них комаров, – и грелись в прохладных лучах северного летнего солнца. Буран пристроился в ногах у хозяина. За пару дней он полностью оклемался, но всё равно не отходил от палатки ни на шаг.

Время шло, вертолёта не было.

Самое гадкое – вот так ждать! Хорошо, если погода приличная. Можно и палатку снять, и печку затушить. А если дождь и снег? Не дай бог…

– Всегда так ждать приходится? – вяло, не открывая глаз, поинтересовался Юрка.

– Когда как… – Вокарчук поднялся и окинул взглядом небо. – Они капризные, вертолётчики эти…. Тебе Ярослав Палыч не рассказывал, как мы общались с ними на Чучу-Яхе?

– Не рассказывал, – Славка приподнялся на локте, достал сигарету и закурил. – Это когда было-то? Ровно год назад, что ли? Мы, когда прилетели на точку – я её два дня по снимкам выбирал, – командир так же отказался садиться, куда я показал. Сказал, там берёза высокая, – за лопасти опасался. И посадил нас прямо в болото. Чуть не в няшу! – Славка затянулся и выдохнул. – Потом задолбались вещи таскать на гриву. Метров двести по болоту. Хорошо, вещей тогда было меньше. Я напоследок ему сказал: вырублю всю эту берёзу к хренам и построю ему вертодром, гаду! Сколько дней там жили, ходил с утра – строил площадку. Вырубил берёзу под корень, поросль сжёг… – Славка сделал ещё несколько затяжек, затушил сигарету и выкинул её в лужу. – Я ему даже крест выложил…

– И чего?

– «Чего-чего…» Ничего! Он прилетел и сел в пятидесяти метрах от площадки в такой же березняк. По хрену ему была та берёза – он её потоком от лопастей гнул. Двигатели же он не останавливал!

– А мы, как балбесы последние, таскали вещи с площадки к вертолёту! – посмеивался Игорь. Он достал из ящика пачку печенья и распечатывал её, Буран услышал знакомое шуршание и ползком перебрался поближе к нему, метя хвостом.

Славка продолжил:

– Спрашиваю: чего на площадку не сел? Он: а там песок! А пылезащитников у меня нет! Такие они орлы… вертолётчики эти, – И Славка опять откинулся на полог. – Золевский! Ты спишь?

– Не-а.

– Как думаешь: будет вертолёт сегодня?

– А хрен его знает! Сейчас вот так полежим-полежим и п-пойдём палатку ставить.

Игорь и Буран хрустели. Пёс не переживал, будет сегодня вертолёт или не будет, – он лежал рядом с хозяином, его угощали любимым печеньем, а остальное ему было до лампочки.

И всё-таки в тот день за ними прилетели!

К часу дня на горизонте показался Ми-6. Поначалу они на него даже не взглянули. Какой чудак будет посылать «грузовик» за экологами-геологами куда-то в таркосалинские болота? Но чем ближе приближался характерный свист пятнадцатиметровых лопастей воздушного гиганта, тем меньше у них оставалось уверенности, что таких чудаков нет. Когда вертолёт завис над ними, размётывая незакреплённые вещи, они кинулись одеваться и собирать.

В такие огромные вертолёты садиться и грузиться трудно, особенно с болота. Им помог экипаж, коего в Ми-6 аж пять человек, – у них даже штурман есть (непонятно зачем). Про него сами вертолётчики сочинили стишок: «Ручки вместе, ножки вместе – получаю тыщу двести».

Через полчаса они были в Тарко-Сале, где их ждал Гришка. Он подогнал «уазик» прямо на поле вертодрома под разгрузку, помог мужикам загрузиться и перед тем, как тронуться, заглянул в салон и поинтересовался:

– У меня два вопроса: как Буран и как у Юрки рука?

Юрка разбинтовал руку и посмотрел на неё – уже совсем поджила.

– Смотри, – показал он Гришке.

– Тогда поехали. Буран, я и сам вижу, хорошо…

– Люди забыли эту истину – сказал Лис. – Но ты не должен её забывать. Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили. И ты отвечаешь за свою розу…

– Я отвечаю за свою розу… – повторил Маленький принц, чтобы хорошенько это запомнить.

(Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький принц»)

Полгода, после переезда в Северный, Юрка жил у Ярослава. Старший брат взял его в семью… третьим ребёнком. Юрке даже раскладушку поставили в детской комнате. Там на двухъярусной кровати спали его племянники: Славка одиннадцати и Сашка (Александра) двенадцати лет. Бесконечно так продолжаться не могло, Юрка жил без прописки, а значит без талонов на сигареты, водку, масло и сахар. Последние два пункта стали головной болью жены Ярослава, Инны. Семья большая и лишний рот без талонов – проблема для хозяйки. Да, времена были тогда такие – невесёлые.