Валерий Лаврусь - Очень Крайний Север. Восхождение

Золевский и Игорь синхронно кивнули. Славка покачал головой и откинулся к борту.

– Что-то не так?! – сквозь шум запускаемого двигателя поинтересовался Юрка.

– У них карта: в одном сантиметре пять километров! На ней ничего не поймёшь. Ладно, – отмахнулся Славка, – на месте разберёмся!

Вертолёт набрал обороты, оторвался от земли и, круто поднимаясь, полетел на восток.

Минут через пятнадцать командир позвал показать, куда садиться. Славка с Золевским пошли вместе.

– Сейчас они науказывают! – заржал Игорь. – Они друг с другом-то договориться не могут, а теперь командиру мозги вынесут!

Минут десять вертолёт клонился то влево, то вправо, а потом пошёл вниз. Славка с Золевским вернулись с красными от крика лицами. Видно было, Серов – злой.

– Приготовились! – выкрикнул он.

Ещё через пару минут вертолёт, коснувшись левым шасси моховой кочки, завис. Борттехник открыл дверь, и Серовы спрыгнули вниз. Под ногами было сухо, но зыбко, торфяная подушка пружинила. Славка развернул брезентовую подстилку и бросил на землю. Юрка принял от Золевского первый ящик с продуктами и ухнул его на один край подстилки. Славка тем временем держал другой. Юрка схватил ещё один ящик и поставил туда. Славка освободился, и они вдвоём скинули два аккумулятора. Потом пошли доски и всякое барахло. Через пару минут с вертолёта спрыгнул, подхватив Бурана, Золевский, а за ним – Вокарчук с брезентом. Игорь и Славка быстро развернули брезент и раскинули поверх вещей.

– Ложись! – показал рукой Славка. Все попадали, накрывая вещи телами. Буран тоже распластался на брезенте, прижав уши. Вертолёт раскрутил лопасти, оторвался колесом от кочки и быстро пошёл вверх, оставляя аэрокосмогеологов на болоте.

– Всё. Прибыли, – Славка перевернулся, присел и посмотрел вслед вертолёту, который, набирая высоту, разворачивался и ложился на курс, на север.

Поднялись, огляделись. Пейзаж нерадостный. Вокруг расстилалась тундра с мерзлотными буграми, окружённая бесконечными озёрами. И по-прежнему накрапывал мелкий, занудный дождь.

– Ну, и г-где твоё п-роточное озеро? – передразнил Золевского Славка, подкуривая сигарету.

– Т-ты же видел! – стал опять заводиться Золевский. – Он же н-не туда нас высадил! Я ему с-сколько тыкал? Я ему… А он всё равно – сел, куда сам за-ахотел!

– А… Ладно! – Славка выпустил струю дыма. – Хрен ли теперь орать – давай думать, где палатку ставить? Пошли, посмотрим… Что тут у нас.

И они разбрелись осматривать территорию.

Территория оказалась такой, какой она представилась с самого начала. Тундра, тундра, тундра… Озёра и мерзлотные бугры. Северная пустыня. С одной стороны – вдалеке стояли одинокие кедры, с другой – тянулся ряд худосочных лиственниц. «Остров»… И где, спрашивается, ставить палатку? Нет! Это даже не самый главный вопрос…

– А где будем брать дрова?! – выкрикнул с другого конца «острова» Вокарчук. Вот самый главный вопрос!

– В жопе! – зло ответил Славка и пошёл в сторону кедров.

– Это обнадёживает, – согласился Игорь.

Вокарчук выпускник Киевского университета и почти Юркин ровесник. Игорь жил в общежитии, в комнате, куда метил попасть Юрка. У Вокарчука была своя семейная драма: он любил одну женщину, а на Север привёз другую с дочерью. Почти как у Юрки. Только на тот момент Игорь выбор уже сделал. Младший даже немного завидовал ему.

Юрка вздохнул, взял топор и отправился за Славкой.

За четверть часа братья дошли до песчаных раздувов, на которых стояли одинокие коряжистые кедры.

Раздувы – уникальное природное творение. Иногда их появление связывают с человеческой деятельности. Дескать, содрал человек тонкий слой торфа и ягеля – и песок, который был под ними, начинает раздуваться, завоёвывая всё больше пространства, пока не остановится либо водотоком, либо сменой песка на глину, либо мерзлотой. Последнюю ветер, (а именно он виновник раздувов), обнажив с одной стороны, начинает «глодать», создавая ещё одно природное творение, которое тоже приписывают нефтяникам-вредителям – термокарст.

– Смотри, – Славка ткнул рукой, – сухие кедры.

Братья дошли до них. Прямо из песка, из раздува торчала пара сухих кедровых стволов без верхушек. Рядом лежал поваленный кусок ствола с кучей сучьев.

– Вот и дрова, – Славка огляделся по сторонам. – Осталось перетаскать их к палатке.

– Может, палатку сюда? – Юрке место явно понравилось.

– Ага! И полтонны груза сюда? А потом? Обратно?

– Обратно-то зачем?

– Затем… Вертолёт на раздувы не сядет – воздухозаборники забьёт. Нужны пылезащитные устройства, а их здесь нет! Ладно, давай, хватай, сколько сможешь, и тащи. А я ещё посрубаю сучьев. Тебе с твоей рукой… – Славка забрал у Юрки топор и принялся рубить сучья у лежащего ствола.

Юрка принёс дрова на болото и обнаружил, что мужики уже перетаскали все вещи на мерзлотный бугор, возвышавшийся над местностью, и начали ставить палатку.

– Мы на бугре-то не помёрзнем? – огляделся Юрка.

– Тут такая подушка торфяная сверху! – Игорь попрыгал. – Не замёрзнем. А вы дрова нашли.

– Нашли. Таскать только далеко. Буран где?

– Вон, за аккумуляторами на подстилке. По фигу ему и дождь, и комар.

Комар! Комар уже вылез и начал потихоньку жрать. Потихоньку – это потому, что пока ещё холодно. Завтра пригреет – и он даст просраться!

– На бугре, значит, решили? – Славка тоже притащил кучу дров. – Эт-т правильно! Я тоже об этом подумал… Воду вон в той луже брать будем, а дрова натаскаем… – и он с грохотом свалил сучья возле костра.

Золевский с оптимизмом поддержал Славку:

– Я же пилу взял, сейчас ручки приделаю – дров на-напилим…

– … и рыбы на-наловим… – добавил Славка, и все засмеялись.

Следующие пару часов они пилили и таскали дрова, ставили палатку, выкладывали настил из лиственничных брёвнышек и привезённых досок, устанавливали печку, носили воду. И всё время, не прекращая ни на минуту, моросил дождь. Космогеологи вымокли до нитки. Ходили хмурые, злые, раздражённые. У Юрки ещё лопнул волдырь, и теперь невыносимо саднила рука. Надо было бы перебинтовать… только толку? Если перебинтовать, надо держать руку в покое… А работать кто будет? Пушкин? Больничный же не выпишут…

– Всё! Шабаш! – Григорич вогнал топор в бревно. – Вода вскипела, пошли, перекусим чего-нибудь…

– Пошли, пошли, – выглянул из палатки Славка, – я свет уже сделал.

Григорич достал из рюкзака банку кильки в томате, открыл и сунул Бурану. Буран запыхтел, зачавкал.

– Всякой ты его гадостью кормишь! – пожалел собаку старший.

– Сейчас пусть это жрёт, а завтра кашей накормлю.

– А сколько времени? – Вокарчук поглядел на небо.

– А полдевятого, – в тон ему, посмотрев на свои карманные, отозвался Славка.