Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
- Название:Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент НЛО
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4448-0811-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) краткое содержание
Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Жизнь этого гениального еврея была кратка, блистательна и трагична. Крохи свидетельств его неболтливых соседей по веку и вкрапления автобиографического характера в трудах самого Гвироля сообщают нам, отдаленным потомкам его современников, самую малость: был он тяжко болен, нуждался, был нелюбим, был непонят и отличался скверным характером (о чем эти современники, конечно, не умолчали). И уже никакие порывы исторических открытий, никакие филологические бури не сдуют тумана недостоверности и загадочности, окутавшего эту невероятную фигуру смутно различимых веков, Средних только по названью.
Смерть, которую он звал, ждал и называл Свободой, смерть встретил он в изгнанье, в каковое – после продолжительной, но тем не менее ожесточенной травли (по популярному обвинению в чернокнижии) – отправили Гвироля его почитатели – еврейская община Сарагосы. Заметим, что изгнанье в те бурные и малоблагосклонные к поэту и еврею времена – изгнанье из гетто – и было равнозначно смертному приговору. Болезнь же, при которой недуги Иова поминались с завистью, и золотая экзема славы настигли Гвироля раньше: еще при жизни поэта его стихи были канонизированы и включены в синагогальные литургии.
Все это – смерть, слава, аскеза и ересь, и еще, конечно же, исключительные достоинства его разнообразных, но, к несчастью, далеко не полностью дошедших до нас трудов – придало его биографии черты эксцентричности, полулегендарности и неизмеримо печальной банальности высокой поэтической судьбы.
На обожженных черепках всех трех культур и религий читаем мы дактилоскопию его покрытых струпьями пальцев. Как Соломон Авицеброн, он основал демоно- и ангелологию, на его авторитет ссылаются чуть ли не все позднейшие богословы и схоласты. Его читал Фома Аквинский. Его учение о Воле штудирует Джордано Бруно. Сулейман Ибн-Джебэриль – имя в ряду выдающихся имен арабской философии, пережившей свой полдень в мавританской Испании. Для нас он, Шломо ибн-Гвироль, астральный путешественник, философ и грамматик, «алмаз в ожерелье на шее Мудрости», величайший поэт еврейского Средневековья.
Европейское Средневековье герметично и труднопроницаемо, и в скорлупе его, в собственной и еще более твердой оболочке – Средневековье еврейское. И в этой двойной скорлупе, двойной раковине, двойном, если угодно, саркофаге – в броне непереводимости гения и одиночества – Гвироль.
И все же мы взяли на себя смелость предложить читающей по-русски аудитории опыт поэтического перевода <���…>, ибо, рассудили мы: даже если тень крыла великого поэта, да что тень! – хоть шум пера одного достигнет слуха непросвещенного читателя – мы сочтем нашу нескромную миссию выполненной. А ежели непредвзятого нашего с Гвиролем читателя раздражает или смущает по отношению к тексту слово «перевод» (и впрямь изрядно скомпрометированное некоторыми нашими предшественниками) – что ж, мы согласны считать наш опыт лишь документом, записью некоего культурного переживания, какое перенесли мы при встрече с Шломо ибн-Гвиролем. Он же Ибн-Габироль. Он же Авицеброль.
«Молний пером, ливней тушь расплескав…»
1 Молний пером, ливней тушь расплескав,
осень писала, туч откинув рукав,
письмо по саду небес, и немыслим сам
был сад лазури и пурпура в небесах.
5 Тогда земля, небесный ревнуя сад,
расшила звездáми покровы дерев и трав.
«Лишь потому наш род – ожившее ребро…»
1 Лишь потому наш род – ожившее ребро —
к вершинам Мудрости взошел высоко столь,
что человек – душа и, тело вкруг надев,
он телу – колеса предназначает роль.
«Господь, грехи мои без потерь…»
1 Господь, грехи мои без потерь
несу к Тебе – меру им отмерь,
и в милости им отпущенье дай —
ведь кто я? – Пепел и прах теперь!
5 А если гибель ко мне в пути,
Господь, захлопни пред нею дверь,
за муки смертные – смерть прости,
ведь смерть я принял уже, поверь.
«Я – страждущий Амнон, пусть приведут Тамар…»
1 Я – страждущий Амнон, пусть приведут Тамар:
я в плен попал страстей, в тенета женских чар.
Эгей, скорей друзей гоните что есть духа
бежать и привести такою мне Тамар:
5 в венце, стан обернув в златую паутину,
в руке бокал вина – лозы веселый дар —
пусть напоить войдет, я ей скажу: утешь!
Огонь коробит плоть – о, потуши пожар!
«Жестока боль, плоть мою круша…»
11 Жестока боль, плоть мою круша.
Изошел я, жизнь мне нехороша —
где душе сокрыться, в какой тиши,
где отдохновенье найдет душа.
55 Дабы дух казнился и чахла плоть,
подошли втроем, как для дележа:
Грех, Недуг, Одиночество – кто их рук —
кто кольца их рук не бежал, дрожа?
Океан я им? Я морской им змей?
10 Кость моя им медь, железо ножа?
По чьему ж наследству меня гнетут
эти трое, алчущие платежа?
Почему ж за грех я один терплю,
А с других не взыщешь Ты ни гроша?
15 Вот мой труд, смотри! Вот страданье мое —
Ведь – орел плененный моя душа,
ведь я раб Твой, мне отпущенья нет,
век живу я – волей Твоей дыша.
Ночная буря
1 Тот я, кто, меч нацепив на бедро,
в рог протрубил, что принял зарок, —
он не из тех, кто с пути своего
отвернет, малодушия не поборов,
5 ибо мудрость звездой путеводной избрал,
юн когда еще был и младобород,
что с того, что дел его выжег сад —
вор времен, жесточе всех воров.
И тогда б он выстоял, кабы дней,
10 дней ублюдки не заступили дорог,
что ведут к началу Зла и Добра,
к основанью, Разум, твоих даров.
Только помни: могилы не переступив,
сокровенных достигнуть нельзя миров.
15 Серебро лишь мысли блеснет впотьмах,
как заря приходит взыскать оброк.
Жив? – В погоню мысли встань в стременах,
день покуда топчется у ворот,
ибо дух мой – времени не слабей,
20 и пока в седле я – храню зарок!
Но всегда настигнет, о други, нас
в роковой наш час беспощадный рок.
В эту ночь невинна небес ладонь,
Ясный луч луны навестил мой кров,
25 пробудил от снов и повел вперед
по дороге, выстланной серебром,
и за свет его я болел, как тот
патриарх, чей первенец нездоров.
Тотчас ветр двинул армады туч —
30 На луну навел парусов их рой,
застил лунный свет, скрыл дождем косым,
пеленою лег, как на лик покров,
точно месяц этот уже мертвец,
облака – могила, могильный ров:
35 Бен-Беор, тучи плачут над телом твоим —
Так Арам рыдал, ибо мертв пророк.
Полночь вышла в латах чугунной тьмы —
но молниеносно пробита бронь!
И кривлялись молнии в высоте —
40 над бессильем тьмы издевался гром —
нетопырь летит так крыла воздев —
мышь летучая – тьму гоня ворон.
Интервал:
Закладка:
