Дмитрий Завадский - Дельфины умирают в понедельник

Дэвид на несколько секунд замешкался, молча вернулся к столу и принялся нервно собирать в охапку разложенные на стуле вещи.

– Извините, я не должна была спрашивать. Это очень некрасиво, извините меня, пожалуйста! – девушку взял в плен легкий румянец, подтвердивший наступившее сожаление о сказанном.

Дэвид снова на некоторое время застыл, но вдруг поднял голову, повернулся, выразительно посмотрел на нее, опустился на стул и не спеша заговорил, облокотившись о спинку.

– Ничего страшного, нормальный вопрос. Если честно, я ненавидел эту кепку. Ненавидел ее с самого детства, с самого первого на нее взгляда, как только мне ее подарили на день рождения, – нервно ухмыльнувшись и потянув носом воздух, он продолжил: – Мама думала, что мне она понравится, а я стоял, крутил ее в руках и понимал, что мне придется в ней таскаться в школу и из школы каждый раз, потому что другой у меня нет. Знаете, я так ее и проносил в рюкзаке все время, надевая только перед выходом из дома, снимая за ним, и на обратном пути надевая обратно.

Роузи не понимала, к чему он ведет и что вообще происходит. Однако было ужасно интересно узнать, зачем красивый и стильный мужчина нацепил на свою голову очень некрасивую кепку, к тому же так ненавидя ее.

– Так вот, – продолжил он, – два года назад я вернулся сюда, до этого я здесь не был несколько лет. Вернулся на похороны мамы и так и не смог уехать: мне все мерещится, что она меня вот-вот разбудит утром, как в детстве, я услышу свистящий чайник и топот ее убегающих к нему ног. Учую аромат свежеиспеченных пирожков и сорвусь с кровати, словно метеор с прекрасным настроением. Знаете, каждое утро выхожу на набережную – это было ее любимое место. И самая дорогая для меня вещь, которая от нее осталась – эта желтая кепка, которую я так ненавидел, а сейчас, кажется, роднее и приятнее вещи нет, – срывающимся тоном в конце закончил Дэвид и тяжело вздохнул.

– Сочувствую, Дэвид… Извините еще раз, что спросила, я не должна была, – едва прошептала Роузи, уставившись в пол, ощущая, что вот-вот заплачет.

– Ничего, Вы же не знали. А кепка действительно некрасивая, но родная. Была.

– Из-за меня Вы ее потеряли…

– В конце концов, это всего лишь вещь, зато малыша спас.

Словно на заказ Стив из соседней комнаты противно заверещал. Роузи еще раз извинилась и отправилась успокаивать ребенка. Как ей показалось, она ушла всего на несколько минут, но вернувшись на кухню, с удивлением обнаружила на спинке стула халат и стоящие на коврике тапочки. Дэвид ушел и даже не попрощался.

Какой-то неприятный осадок остался внутри: то ли из-за тяжелой истории, то ли из-за случившегося сегодня, то ли от всего сразу. Убрав со стола грязную посуду, Роузи решила посидеть в комнате и почитать конспект для университетской дисциплины – на носу зачет, а она к нему никак не готова. Заходя в комнату, Роузи заметила небрежно повисший на батарее тюль и решила его поправить. Вдруг ее взгляд упал на пол около двери: она увидела на нем маленькую бумажку и нагнулась, чтобы ее поднять. Это была визитка, на которой был изображен катер, волны и надпись «Аренда гидроскутера, катера, лодки. От часа. Недорого». Перевернув ее, она увидела несколько номеров и имя «Дэвид» над ними. Вдруг ее прошиб насквозь холодный пот: и это она уже тоже видела… Она крутила в руках эту визитку и так и сяк, но еще больше убеждалась в том, что она точно ничего не путает. От неожиданности Роузи присела на пол и пересохшими от волнения губами прошептала самой себе: он тот самый, точно тот самый… Парень из моего ужасного сна.

– И чем же Вы можете меня удивить, мисс? – Дэвид небрежно закинул ногу за ногу и устроился на мягком кожаном диване поудобнее. По его самодовольному лицу едва заметно проскользнула улыбка, желающая продолжения начатой им игры, которая известно чем закончится.

На улице царила изумительно щекотливая погода, то окутывающая холодом, то наступающая жарой. Наверное, именно по этой причине Дэвид накинул на широкие плечи мягкий белый плед, и, стоит отметить, выглядел он весьма забавно, что успело отметиться на лице его собеседницы.

– Дэвид, позвольте представить Вам бизнес-план, – суетливо принялась тормошить сумочку дамочка лет двадцати шести, слегка взъерошенная и смешная, но одновременно с этим ее лицо оставалось загадочным и умным.

– Постойте, не торопитесь, позвольте поторопиться мне. Все в итоге закончится тем, вне зависимости от Ваших стремлений и желаний, что моя доля составит восемьдесят процентов? На лице девушки тотчас отразилось недоумение и замешательство, и тут же ее губы слегка вздернулись, готовясь произнести что-то, но Дэвид жестом попросил помолчать, налил себе в бокал свежевыжатый апельсиновый сок и демонстративно повернулся в сторону, пристально всматриваясь в неописуемую красоту весеннего леса. Мэрилин, как звали даму, совершенно растерялась – она никогда прежде не попадала в такие неловкие ситуации, хотя всегда считала себя девушкой не из робкого десятка. Она уже успела подумать о том, что ночами составлять проекты, просчитывать прибыль и недосыпать по несколько часов куда легче, чем договориться о финансировании с этим человеком. Готовясь к встрече, Мэрилин тщательно обдумывала практически каждое свое слово, готовилась к ответам на всевозможные вопросы, но Дэвид буквально сбивал ее с ног своими мыслями и фразами, успевая то пошутить, то забежать вперед бизнес-плана и, не дожидаясь ответа, тут же пошутить, не забывая намекнуть на то, что она не успевает справляться с двумя делами одновременно. И Мэрилин злилась. Очень злилась, и как бы ни хотела скрыть свое недовольство, правая нога все же нервно задергалась. Злил не только факт того, что он испортил всю презентацию, но и то, что она действительно не успевала переключаться с шуток про африканских рабов, собирающих апельсины для его стола, на таблицы и графики проекта. Будь это свидание, Мэрилин, зная себя, была уверена, что ушла бы с гордо поднятой головой еще несколько фраз назад, однако от этого напыщенного и причудливого человека зависело будущее ее проекта, а возможно, и не только.

– Мэрилин, а Вы бывали когда-нибудь на юге Франции? У меня там своя маленькая ювелирная мастерская, которой заведует ворчливый, но добрый старик Джо. Скорее всего, я ему подарю эту мастерскую, он этого заслужил.

– Нет, я там никогда не была. Дэвид, можно я Вам вкратце покажу… Дэвид поставил бокал, неожиданно резко перегнулся через весь стол, схватил в охапку все бумаги из рук Мэрилин и стал их изучать. Буквально через несколько минут, он произнёс фразу, которую ждут все в таких случаях:

– Ну что ж, очень даже неплохо, далеко пойдете! Ваши двадцать, мои восемьдесят; мой помощник Крис, Вы с ним уже знакомы, проведет дальнейшие инструкции и окажет всяческое содействие. Перевод поступит в течение трех дней, сначала три четверти, а через день еще четверть. Давайте мне Вашу ручку, я ее быстренько пожму и отпущу Вас, – бесцеремонно, но все же культурно проговорил Дэвид, отдавая бумаги обратно и одновременно протягивая руку.