Ольга Алейникова - Девочка со скрипкой. Все мы платим за чужие грехи…

– Про годовщину тоже от отца узнал? – спрашиваю я, Джос утвердительно кивает.

– Можно и так сказать. Твоя мама каждый год приглашает отца на ужин, чтобы почтить память мистера Ллойда.

– Не помню его в этом году, да и в прошлом тоже, – не верю я словам Джоса.

– В этом году его не было. Отца вызвали в участок. Он попросил сходить к вам и выразить сожаление, извиниться за него. Что я и сделал, точнее пытался сделать. Когда шёл к вам домой, увидел, как ты убегаешь. Пошёл следом. Дальше ты сама знаешь, – Джос рассказывает спокойно. Его голос меня словно усыпляет. Я борюсь с желанием взять Джоса за руку или хотя бы просто прикоснуться. Я боюсь таких своих желаний.

– Прости, что злюсь на тебя всегда. Ты не виноват. Всё дело в, – я замолкаю, понимая, что сказала лишнее и теперь не имею понятия, как выпутаться.

– В моём отце, я полагаю, – отвечает Джос, и я на мгновение словно перестаю дышать. Такого поворота я не ожидала. – Не отрицай. Я знаю, что ты злишься на него. Всем известно, что мой отец закрыл то дело об убийстве, и никто не понёс наказание за преступление. Думаю, тебе это не нравится. Ты вправе злиться на моего отца. Но моей вины в этом нет. Подумай об этом, хорошо?

Джос встаёт и забирает рюкзак. Я не знаю, что сказать, чтобы остановить его. Но какой-то частью души я не хочу его останавливать. Я понимаю, что он прав, но не могу принять этого.

– У меня следующая химия, не хочу пропустить, – говорит Джос и спускается вниз по ступенькам.

– Удачи, доктор, – шепчу я, но парень этого не слышит.

Я провожу руками по лицу, пытаюсь успокоиться. Встаю и тоже спускаюсь вниз. Нужно идти на уроки, иначе мисс Вейли не простит мне пропуск урока французского.

Весь оставшийся день я пытаюсь найти в словах Джоса тайный смысл, но чем больше думаю, тем больше убеждаюсь в том, что я ошибаюсь на его счёт. И пусть он не идеальный, он во всяком случае намного лучше, чем я. Он не скрывает ничего, не боится говорить об отце и его ошибках, не стесняется своих чувств и воспоминаний.

Я понимаю, что не могу влюбиться в него ещё по нескольким причинам. Просто я буду недостойна его, ведь каждое моё действие по отношению к нему в данный момент – это обман. Или не каждое? Я стараюсь не думать больше о Джосе и, вернувшись домой, снова запираюсь в комнате. Нужно начать с самой первой записки, нужно разгадать хоть что-то, и тогда, возможно, у нас с Джосом будет хоть какой-то шанс не стать врагами на всю жизнь.

Хотя, по сути, первая записка ни о чём существенном мне не говорит. Убийца знает моё имя. Ничего удивительного. Должно быть, он знает всё о моей семье. И всё-таки интересно, зачем он ждал три года и только потом прислал мне первую записку. Неужели это тоже часть игры, какой-то план. Наверное, он всё неплохо спланировал. К тому же это весьма удобно – присылать свои угрозы детям, которые ничего не смогут сделать, и которым никто не поверит.

Вторая записка пришла через пару месяцев после первой. На таком же тетрадном листе, тем же неизвестным почерком.

«Милая!

Знаешь ли ты, что настоящий странник не стремится пройти весь путь сразу? Он перебирается от места к месту, устраивает ночлеги, передышки. А потом, полностью восстановив силы, продолжает свой путь. Ведь когда ты полон энергии, всё удаётся. К тому же, у тебя всегда есть время обдумать свои дальнейшие шаги.

Шаг первый – все тайны должны быть раскрыты, однако отнюдь не мной. Ведь мы верим лишь в то, что видим сами.

Поиграем в правду?

СЭ»

Что ж, если спокойно рассудить, то можно предположить следующее. Он сравнивает себя со странником, говорит, что достаточно отдохнул и полон сил для дальнейших свершений. Убийца обещал папе изводить нас вечно. Думаю, в этом его план – угнетать нас морально для начала, а потом уже убивать. Ему нравится наблюдать за нашими страданиями. Значит, он всё же где-то рядом, иначе как бы он видел это?

Но что за намёки о тайнах? И в письме к Глэну это упоминалось. «Я буду твоим проводником в мир, где раскрываются тайны, где нет святых, есть только грешники, которые хорошо скрываются под масками». Не хочет ли убийца сказать мне, что у отца были какие-то секреты? Не думает ли он, что какие-то папины поступки могут оправдать его убийство?

Поиграем в правду? Что ж, пока единственное, что я могу, это действительно играть, следовать указаниям, хотя понимаю, что они могут привести меня к смерти. Но страшнее другое. Если письма стали приходить Глэну, то он тоже в опасности. И вот ради него и Сади я готова пожертвовать чем угодно.

Третья записка пришла через год, спустя пару дней после папиной годовщины, так было и с четвёртой запиской, и с письмом Глэна. Я в этом году не получила ни строчки. Может, меня списали со счетов? Или убийца понял, что я не играю по его правилам?

Я понимаю, что моя голова сейчас лопнет от такого количества информации, но я продолжаю.

«Дорогая Эммелин!

Если человек не может справиться с заданием в открытую, он использует хитрые приёмы. Иногда, чтобы добраться куда-то, нужно использовать подземные ходы. И не стоит бояться, что там живёт монстр, ведь ты уже большая. Однако будь осторожна. Там может оказаться что-то пострашнее рогатого чудища, там может быть правда.

СЭ»

Я обхватываю голову руками и пытаюсь настроиться на нужный лад. Слова такие простые, и я чувствую, будто ответ, разгадка лежит на поверхности, но не могу отыскать её среди миллиона мыслей. Всё кружится в голове, смешивается. Мне хочется кричать.

В себя меня приводит телефонный звонок. Хикс. Неужели он вспомнил обо мне?

– Привет, Эмми, – весело говорит он мне, а я удивляюсь. Так меня ещё никто не называл. Не понимаю, с чего вдруг брат так сократил моё имя.

– Эмми? – переспрашиваю я.– Ты случайно номером не ошибся? Знаешь, кому звонишь?

– Конечно, знаю, – так же весело отвечает брат. – Своей красавице сестрёнке. Серьёзно, ты не знаешь, что такое Эмми?

– Эм, – протягиваю я. – Церемония награждения в индустрии кинематографа? Об этом говорим?

– Да, ты знаешь, что изображено на статуэтке? Женщина с крыльями держит в руке атом. В этой статуэтке весь смысл, вся суть. Абсолютный синтез искусства, науки и технологий. В этом вся ты, – мечтательно произносит Хикс, а я не могу поверить своим ушам.

– Ты под кайфом, что ли? – резко спрашиваю я, готовясь бросить трубку. Не хватало ещё разговаривать с ним в таком состоянии.

– Ой, да перестань, – говорит Хикс и снова становится серьёзным. – Хотел тебе комплимент сделать. Тебе не угодишь, Эммелин.

– Только не делай вид, что обижен. Иначе я вспомню все твои грехи, – дерзко бросаю я ему в ответ. Кузен фыркает.

– Это ещё какие?

– А что, та девица уже ушла из твоей комнаты или всё ещё там? Ты все эти дни был занят ею? Ты столько дней, – я принимаюсь перечислять всё, что меня злит, а кузен меня перебивает.