Ольга Алейникова - Девочка со скрипкой. Все мы платим за чужие грехи…

– Эммелин, пустяки. Это неважно. Посмотри на себя. Тебе нужно прилечь, – говорит брат, но я сильно сжимаю его руку.

– Прошу, Глэн, скажи мне. Ты получил записку? Подписанную этими буквами? – мне кажется, что я кричу, но на самом деле мои силы словно закончились. Этот страшный шёпот ещё сильнее пугает брата. Он непонимающе трясёт головой.

– Электронное письмо вообще-то, – отвечает он растеряно. – Откуда ты знаешь? Ты тоже получила? Это от кого?

Я не знаю, что мне ответить брату. Я боюсь его напугать ещё сильнее, боюсь подвергнуть опасности. Не знаю, сколько времени я молчу, в чувства меня приводит голос сестры.

– Сока больше не осталось? – спрашивает Сади, а я не могу вспомнить, в который раз она произносит эти слова, и как она вообще здесь оказалась. Я протягиваю ей свой стакан с соком.

– Пойдём ко мне в комнату, – прошу я брата и, не дожидаясь его ответа, поднимаюсь наверх. Слышу, как он медленно идёт за мной.

Я запираю комнату и сажусь прямо на пол, Глэн садится рядом.

– Ты объяснишь мне, что происходит? – спрашивает брат. Я понимаю, что не могу рассказать ему всю правду. Не потому, что считаю его слишком маленьким или бесполезным. Просто это единственное, что я могу сделать как старшая сестра. Защитить его хотя бы так. Я решаю, что нужно импровизировать.

– Покажи мне сперва письмо, хорошо? – прошу я брата осторожно и спокойно, чтобы больше не пугать. Я вижу, как он немного расслабляется. Я ругаю себя за то, как необдуманно веду себя с ним.

Глэн включает планшет, который принёс с собой, заходит в почту, находит нужное письмо, а после протягивает мне. Мои руки трясутся, я делаю глубокий вдох.

«Привет, Глэн! Давай поиграем. Я буду твоим проводником в мир, где раскрываются тайны, где нет святых, есть только грешники, которые хорошо скрываются под масками.

Для начала давай вспомним, что такое мёртвый мяч. Ты же любишь футбол, не так ли? Я тоже. И мёртвый мяч – это то, что мне всегда удавалось лучше всего.

Хочешь ответы на свои вопросы? Смотри в нижнюю часть турнирной таблицы, если это действительно важно для тебя. Но помни, что победителем в этом матче всё равно буду я. От твоей команды, в конечном итоге, ничего не останется.

СЭ»

Я начинаю паниковать. Я не понимаю чёткого смысла письма, но одно понимаю точно – это угроза. Ещё одна.

– Я подумал, что это спам. Слишком уж всё бессмысленно, – сказал Глэн. Я вцепилась в эту версию, как будто нашла спасение. Верить в то, что эти слова лишь чья-то шутка, для Глэна будет проще всего.

– Думаю, ты прав. Какой-то набор слов, – я смеюсь. Брат расслабляется окончательно, он, кажется, даже слегка повеселел. – Думала, здесь что-то существенное. СЭ? Это разве не Спорт-Экспресс? Ты заказывал там себе мячи. Может, они рассылают так рекламу?

Лицо брата проясняется. Он утвердительно кивает. Я его убедила.

– Ты права. Как же я сам не подумал. Спасибо, Эммелин, – Глэн на секунду замешкался. – Ты как себя чувствуешь? Мне показалось, что ты испугалась.

– Нет, всё нормально. Просто голова закружилась. Не ела ничего целый день, – отвечаю я как можно спокойнее.

– Я могу принести тебе сэндвич, если не хочешь спускаться к ужину. Я слышал, вы с мамой снова ругались, – брат мне улыбается.

Я чувствую, будто вся любовь мира собралась сейчас в моём сердце. Я подвигаюсь ближе и обнимаю Глэна. Я всегда любила его так сильно, что порой не замечала, что он уже не маленький, что может быть мне другом наравне с Хиксом.

– Было бы чудесно, – шепчу я.

– Я был не прав. С возрастом ты становишься ещё более сентиментальной. Обнимаешь меня уже второй раз за неделю, – я смеюсь в ответ на слова брата.

Когда Глэн уже почти выходит из комнаты, я вдруг спрашиваю его о том, что показалось мне более странным, чем всё остальное.

– А что такое мёртвый мяч? Это что-то из футбола?

– Это удар, который принято называть неотразимым, – отвечает брат и улыбается. – В том смысле, что вратарю практически невозможно поймать или отбить такой удар. Как говорится – без шансов.

Глэн выходит, и я остаюсь в комнате одна. Тишина давит на барабанные перепонки, я стараюсь дышать ровно.

Мне было четырнадцать, так же как сейчас моему брату, когда я впервые получила записку. Я пришла домой, а на пороге лежал маленький листок бумаги, обычная страница из школьной тетради. А внутри лишь пара слов неизвестным почерком.

«Привет, Эммелин!

Давай поиграем.

СЭ»

Потом было ещё несколько. И все они были такими странными, непонятными. И только сейчас я, наконец-то, сообразила. Для него это действительно игра. Убийца папы не останавливается. Он выполняет своё обещание убить нас всех. Но, видимо, просто убить – скучно. Поэтому мы играем. А что есть в играх? Правильно, загадки.

Я лезу под кровать, достаю свой ящик с секретами. Такой делают девочки в пять лет. Но есть плюсы в том, чтобы хранить в нём всё, что важно. Мама в него никогда не заглядывает. Я открываю ящичек и достаю оттуда четыре записки. Раскладываю перед собой, вчитываюсь в каждое слово. Что ж, игра началась.

Несколько часов я провожу, перечитывая записки, и пытаюсь понять хоть что-то. Но я слишком взволнована, а голова словно раскалывается на части. У меня ничего не получается. К тому же для полной картины мне не хватает письма, адресованного Глэну. Я провожу достаточно времени, раздумывая, как его получить, а после просто иду в его комнату.

Брат сидит у телевизора, держа в руках тетрадь и ручку. Когда брат видит меня, он начинает что-то усиленно писать. Я смеюсь.

– Не притворяйся. Я знаю, что ты всё равно не учишь уроки, – говорю я, улыбаясь.

– Не говори маме, – просит брат. – Не то чтобы я боялся её гнева, но тратить полчаса жизни на выслушивание лекции не хочу.

Сперва я улыбаюсь, но сразу же заставляю себя сделать серьёзное лицо.

– Не говори так о маме. Не желаю такого больше слышать, – произношу я строго. Глэн закатывает глаза.

– Прошу – перестать быть мамой и стать снова моей сестрой, которой всегда было всё равно, – просит брат. Его слова задевают меня. Но я не должна обижаться, ведь он прав. Я почти никогда не интересовалась жизнью Глэна и Сади. – Ты что-то хотела?

– Можно воспользоваться твоим компьютером? – спрашиваю я. – Мне нужно распечатать пару файлов, а мой принтер, похоже, завис.

– Без проблем, – отвечает брат и встаёт. – Я на кухню. Тебе принести что-нибудь?

– Ничего не нужно. Те сэндвичи, что ты принёс до этого, ещё не переварились, – отвечаю я шуткой, чувствуя, как сильно бьётся сердце. Я боюсь, что брат разгадает мой план, что начнёт задавать вопросы и больше не будет верить в версию со спамом. Но Глэн лишь пожимает плечами и выходит из комнаты.

Я сажусь за компьютер, открываю почту брата и нахожу письмо. Внимательно изучаю его, а после отправляю в печать. Узнать отправителя по емейлу – невозможно, особенно, если адрес его электронной почты подписан теми же самыми буквами. СЭ. Голова начинает гудеть. Я не могу разгадать этот шифр, хотя в нём всего-то две буквы. Беру себя в руки, наскоро открываю какую-то статью про млекопитающих, распечатываю для прикрытия.