Петр Карцев - Кот олигарха. РОМАН

– Украсть можно котлету, – раздался сверху голос Лары, подошедшей со своим подносом. – Уважение украсть нельзя.

– Билл только что доказал, что можно, – расстроенно сказала Лена.

– Не слушай его, – посоветовала Лара, опускаясь за стол и изящно разглаживая юбку. – Он несет всякую ерунду от скуки, не задумываясь, как это влияет на впечатлительные детские умы.

Лена от неожиданности распахнула глаза. Она признавала за собой некоторую неопытность в практических жизненных делах, но оказалась не готова к такой радикальной оценке ее умственного развития. Впрочем, мнение со стороны – тем более с такой авторитетной стороны – не задело ее, а заставило задуматься.

– Вот тебе, например, нравится Решетинский? – спрашивал в это время Билл у жующей салат Лары.

Лара утвердительно кивнула.

– Нравится, – сказала она. – А при чем здесь Решетинский?

– При том, что он вор, – сказал Билл, мрачно насупившись.

– Ерунда, – решительно отмахнулась Лара. – Зачем ему воровать, у него все есть.

– Для того, чтобы у тебя все было, сначала нужно это украсть, – тоном моралиста высокомерно пояснил Билл.

– Украсть можно только у того, кто готов потерять, – с легкомысленной настойчивостью возразила Лара. Было видно, что ей нравится противоречить Биллу. – Жертва всегда сама находит преступника. Он только отвечает на потребность общества в перераспределении средств.

– Это твоя ницшеанская теория преступления? – наклонив лоб вперед, опасным голосом спросил Билл.

Лара легким движением головы откинула назад волосы, открывая свое холодное прекрасное лицо и всем видом давая понять, что упреком в ницшеанстве ее не испугаешь.

Билл протянул вилку, наколол на нее четвертинку помидора из Лариного салата, поспешно отправил добычу в рот и начал демонстративно жевать.

– Я как раз думала, какой большой салат – так и растолстеть недолго, – равнодушно сообщила Лара. Отодвинув тарелку, она по-школьному сложила руки перед собой и чуть наклонилась к Биллу. – Обществу нужны кумиры, – сказала она. – Не только для поклонения, но и для последующего ниспровержения. Это такой же цикличный процесс, как смена времен года. Кумир не бывает плохим или хорошим. Он только отражение самого общества. Если бы у него не было слабостей, он никогда не был бы избран, потому что общество заранее заботится о будущей расправе. Кумир и толпа связаны взаимными обязательствами. Он являет ей зеркало ее собственных пороков и добродетелей, она до поры до времени обеспечивает его внешними признаками статуса. Он ничего не украл – мы сами его выбираем и сами добровольно отдаем то, что положено кумиру.

– Вот ты и иди на своего кумира, – раздраженно проворчал Билл.

Лена с тревогой посмотрела на Лару. Они никогда не осмелилась бы ее пригласить. Начать с того, что Лара, несмотря на минимальную разницу в их возрасте, казалась Лене намного старше в силу непоколебимой уверенности в себе и величественного равнодушия к окружающей обстановке. Лена собиралась кое-чему у нее поучиться, но побоялась бы делать это на близком расстоянии. Во-вторых, она не могла представить, что Лара снизойдет разделить вечер с ней.

Лара, однако, встретила ее взгляд с безмятежным спокойствием.

– У меня были планы на вечер, но ничего интересного, – сказала она. – Если ты меня приглашаешь, я их отменю.

– Конечно, – торопливо сказала Лена. – Я буду очень рада. Если, конечно, тебе удобно. – Она судорожно сглотнула.

– Значит, договорились, – ровно подтвердила Лара и перевела такой же невозмутимый взгляд на Билла. – Завтра расскажем тебе, о чем был фильм.

– Только этого не хватало! – нервно заявил он, заерзав на стуле. – Если вы собираетесь предаваться нравственному разврату, мой долг – пойти с вами.

– Мы думали, ты против разврата, – почти без ехидства сказала Лара.

– Только нравственного, – поспешно уточнил Билл. – Не могу же я допустить, чтобы фильм Решетинского вам понравился. Я буду комментировать каждый кадр, чтобы вы поняли, как это плохо.

– Но у меня всего два приглашения, – осторожно вмешалась Лена.

Билл возбужденно махнул рукой и скинул со стола вилку, громко зазвеневшую по полу. Проворно нырнув за ней под стол, он глухо спросил оттуда:

– Во сколько начало?

Лена заметила, что из-за нескольких соседних столиков за ними наблюдают.

– В восемь, – немного растерянно сказала она.

Билл довольно долго не появлялся. Лена скосила глаза вниз и увидела его в странной кошачьей позе, завороженно уставившегося на Ларины ноги. В одной руке он держал вилку. Лара невозмутимо пила компот.

Через некоторое время он снова появился на поверхности с каким-то отсутствующим зачарованным видом.

– Найду я себе приглашение, не проблема, – сказал он в пространство. – Встречаемся в семь внизу?

Без двух минут семь Лена стояла в холле первого этажа. Лара, необъяснимым образом успевшая переодеться, появилась из лифта в сверкавшем и переливавшемся мягким золотистым светом платье, по фактуре напоминавшем рыбью чешую. На шее на тонкой золотой цепочке висел крестик, усыпанный мелкими бриллиантами. Заметив, что охранник возле турникета смотрит на Лару с открытым ртом, Лена поспешно закрыла свой. Высыпавшая из лифта вместе с Ларой толпа сотрудников оставила вокруг нее ореол пустоты, словно ее окружало силовое поле, не позволявшее приближаться к ней больше, чем на метр. Проходя мимо охранника, Лара слегка улыбнулась ему одними губами.

Лена опустила глаза на собственное невнятного серого цвета платье на пуговицах. Утром оно казалось ей воплощением спортивной молодежной сексуальности. Сейчас пуговицы делали его до крайности похожим на домашний халат. Но думать в этом направлении было бесперспективно, даже губительно. В конце концов, она не собиралась конкурировать с Ларой ни за какую добычу. Более того, Лена интуитивно чувствовала, что и Лара одевалась в своей сногсшибательной манере вовсе не ради конкуренции. Просто есть такие женщины, которым дано естественно и без всяких специальных усилий с их стороны затмевать все вокруг. Сопротивляться этому так же бессмысленно, как восставать против стихии. Лена подняла взгляд на подошедшую Лару и улыбнулась.

– Кто будет смотреть на экран, когда в зале ты, – неожиданно для самой себя выпалила она.

Лара чуть насмешливо приподняла одну бровь. Лена еще раньше заметила, как она экономит улыбку. Лара умела улыбаться любой деталью лица, даже носом, слегка расширяя ноздри. Она словно ставила себе задачу найти самую подходящую и при этом самую экономную из возможных в каждой ситуации улыбок. Удивительным было то, что все улыбки при этом казались искренними – как если бы почти все вокруг ее забавляло. В ней не было ничего от надменных неодушевленных красавиц с калькулятором во взгляде. В глазах у Лары почти неизменно светился огонек, который и притягивал, и настораживал своей необъяснимостью. Лара плохо поддавалась расшифровке.