Петр Карцев - Кот олигарха. РОМАН

– Я с… – произнесла она и проглотила фамилию. Сказать «Я с Решетинским» было бы верхом беспомощной претенциозности. Одновременно она сделала инстинктивный шаг вперед – возможно, надеясь, что такая демонстрация уверенности докажет охранникам ее право присутствовать здесь. Тут же, с ужасом, она почувствовала, как великанская ладонь ложится ей на плечо. Лена закрыла глаза, словно таким образом можно было спрятаться и предоставить ситуации разрешиться без ее участия.

– Ты что же, негодяй, девушку раздеваешь прямо на входе! – раздался позади гневный голос Решетинского.

Ларина булавка, в самом деле, поддалась насилию и отпустила покалеченный рукав, который с легким треском порвал последние связи с берегом и аккуратно сполз по Лениной руке до локтя.

– Этак ты, мать, еще до ночи голой останешься, – укоризненно говорила Лара несколько минут спустя в недрах земли, двумя пролетами винтовой лестницы ниже ресторанного зала, в довольно сыром и холодном туалете с фальшивыми глинобитными стенами, где тусклая лампочка на стене имитировала форму керосинки и отдавала не больше света, чем лучина.

В зеркале, покрытом бронзовым налетом – непонятно, поддельным или настоящим, – Лена показалась себе до нелепого маленькой и пугающе бледной.

– Почему, почему я такая дура, – простонала она, лишь наполовину обращаясь к Ларе.

– Не дергайся, – строго сказала Лара, орудуя маникюрными ножницами.

Она остригла обрывки ниток вокруг утраченного рукава, критически осмотрела второе плечо и решительно запустила ножницы в шов.

– Что ты делаешь? – испугалась Лена, но только на словах. Благоговение перед Ларой не позволило ей вырваться.

Лара мельком взглянула ей в лицо и методично продолжила работу.

– Ты хочешь быть симметричной или асимметричной сегодня вечером? Я считаю, симметрия – наш выбор. Тем более, – Лара старательно прикусила нижнюю губу, – что возраст и фигура нам позволяют. Руку подними.

Лена послушно подняла руку.

В туалет вошла рыжеволосая девушка в очень коротком шелковом платье, туфельках цвета морской волны и белесых колготках, обильно посыпанных серебристой пылью. Лара на мгновение повернула лицо и улыбнулась новоприбывшей. Лена застыла на месте, неподвижно глядя в зеркало, в едких пятнах которого незнакомка выглядела зловеще. Их взгляды встретились, и Лене показалось, что та злобно сверкнула на нее глазами, но в этом зеркале и в этом свете невозможно было ни в чем быть уверенной. Девушка исчезла в кабинке и громко щелкнула задвижкой. Почти сразу в унитазе с грохотом обрушился поток воды.

Когда рыжая вышла, ее движения были резкими и суетливыми. Она хлопнула дверью кабинки и, не подойдя к раковине, торопливо застучала каблуками прочь и вверх по лестнице.

– Экая кикимора, – сказала Лара. – Ты видела ее глаза?

– В этом зеркале ничего нельзя рассмотреть.

– Одного цвета с платьем.

– Цвет пакистанского флага.

Лена в детстве увлекалась географией и знала наизусть столицы и флаги всех стран.

– Цвет болотной тины в знойный полдень. Надеюсь, ни один пакистанец меня не слышит.

– Если только пакистанка, – хихикнула Лена.

– На меня наложат фатву. И побьют камнями.

– Я заслоню тебя своим телом.

Лена вдруг не столько обратила внимание, сколько остро ощутила, что Ларины руки, как теперь ее собственные, тоже обнажены до плеч. Она непроизвольно коснулась пальцами маленькой круглой выщербинки от прививки на левом плече. Их взгляды встретились. Ларина кожа была смугло-золотистой, упругой и теплой.

– Почему ты со мной так возишься?

Лара обрезала последнюю лишнюю нитку и убрала ножницы в сумочку вместе с отрезанным рукавом.

– Не говори глупости.

Она твердо взяла Лену за плечи и развернула лицом к себе, придирчиво разглядывая следы двойной ампутации.

– Не Лагерфельд, – критично сказала она. – Но плечи красивые.

У Лены внутри разлилось странное тепло от этих слов, но она не успела проанализировать их значение, потому что за дверью послышались голоса. Лара взяла ее за руку и потянула за собой. На узкой лестнице им пришлось вжаться спинами в стену, пропуская две темные фигуры, спускавшиеся навстречу. Здесь тоже стоял полумрак. Лара отпустила Ленину руку только на самом верху, у входа в зал.

За время их отсутствия народу заметно прибавилось.

Это обстоятельство Лену одновременно успокоило и напугало. С одной стороны, в толпе было легче затеряться. С другой стороны, в этой именно толпе не было, по ее ощущениям, другого столь инородного тела, чем ее собственное.

Из дальнего конца зала им уже махал рукой Троицкий, заприметивший Лару орлиным взором. Подхватив с барной стойки три бокала красного, он направился к ним. Но Лару заметил не он один. Широкоплечий парень в косухе и со спадающей на глаза русой челкой вдруг материализовался совершенно ниоткуда прямо перед ними и с белозубой улыбкой жестом иллюзиониста извлек из-за спины тонкий бокал шампанского, подавая его Ларе.

– Для королевы бала, – с шелковистой беспрекословностью произнес он.

Лара посмотрела на него исподлобья, включив свою самую нейтральную улыбку.

– Нас двое, – коротко пояснила она ситуацию, не принимая бокал.

– Оп-ля, – как по нотам отреагировал фокусник, доставая из-за спины второй бокал и предлагая его Лене, но не отрывая взгляд от Лары. – Меня зовут Степан, кстати. Для друзей Степа.

В это время рядом с ними появился встревоженный Троицкий с альтернативными бокалами.

– Лара, я уже испугался, что вы ушли, – поспешно вмешался он.

Лена поскорее взяла из руки Троицкого бокал красного, уверенная, что негалантный кавалер в косухе протягивает ей собственный бокал, из которого, вероятно, уже пил. Степан между тем мгновенно оценил ситуацию.

– Шампанское, – сказал он тоном знатока, бросая вызов старшему сопернику, – больше идет к цвету платья вашей дамы.

– Желтый – цвет разлуки, – довольно едко заметил в ответ Троицкий, обнаруживая неожиданную готовность практиковать психологию на самом популярном уровне.

– В таком случае, – ровно произнесла Лара, принимая шампанское и поворачиваясь к Троицкому, – внесем в наш вечер элемент трагедии.

Лена опустила глаза в бокал и сделала два небольших глотка.

– Я хочу вас кое с кем познакомить, – торопливо сообщил Троицкий и, взяв Лару под локоть, направил ее к слабо переговаривающейся неподалеку компании мужчин и женщин предпохоронного возраста.

Степан посмотрел им вслед несломленным взглядом.

– Подруга? – спросил он.

Хотя взгляд его не отрывался от Лариной спины, Лена предположила, что кавалер обращается к ней.

– Да, – осторожно сказала она.

Степан как потенциальный собеседник не вызывал в ней энтузиазма, но стоять среди массы беседующих и смеющихся гостей совсем одной было бы и вовсе невыносимо. Она улыбнулась Степану искусственной улыбкой и глотнула еще немного вина. Вино было сухое и щипало язык. Лена пообещала себе много наблюдать за Ларой и научиться улыбаться, как она.