Алексей Жарков - Избранные. Гуманитарная фантастика

– Я… – Он попытался убрать удушающее оружие. – Может, отпустишь?

– Говори!

Она сильнее надавила на кадык.

– Почему ты убегала? – прохрипел Куар.

– Не твоё дело. Или ты один из них?

Она снова налегла на оружие, так что у Куара стало темнеть в глазах.

– Ко… го?

Незнакомка, наконец, убрала жезл. Куар, согнувшись, зашёлся в кашле.

– Не похож ты на них. – Орудие сложилось вдвое. Она спрятала его во внутренний карман куртки.

– Так почему ты прячешься?

Куар, держась за горло, выпрямился.

Беглянка настороженно посмотрела по сторонам.

– Всё непросто. Думаю, тебе можно доверять. Да и выбора у меня нет. Но если почувствую, что ты…

Намекая на возможность очередного применения, она положила руку на куртку, где был припрятан жезл.

– Я помогу.

Незнакомка поправила капюшон, и они вышли из переулка.

* * *

Куар отключил в комнате камеры. Датчик эмоций не реагировал на появление других объектов.

– Будешь эрилий?

– Что?

– Эрилий, газировка.

– Давай.

Девушка взяла бутылку с кислотно-красной жидкостью.

– Можешь снять. Камеры не работают.

Поколебавшись, она откинула капюшон. Из-под косой чёлки, с некоторым стеснением, на Куара посмотрели изумрудные глаза. Бледная кожа выдавала в ней девушку не из Диадемы.

Она сделала ещё глоток и поставила бутылку.

– Я не сказала, как меня зовут. Селея.

– Куар, – кивнул он. Когда молчание стало отягощать, он спросил: —Почему ты всё-таки убегала?

Девушка уселась в плюшевое кресло в виде головы насекомого. Она крестом сложила ладони, словно согревала что-то и заговорила. Голос у неё был тёплый и завораживающий. Как песня.

– Это началось, когда нас направили на Бисер-8, – запела Селея. – Рядовое задание: подавить восстание аборигенов. Мы огородили резервационный сектор, вычислили зачинщиков. Дальше по протоколу: показательная казнь, голод, иногда приходилось… – она замолчала на секунду. – Порой только пытки заставляют их задуматься. Неподчинение правилам Консорциума каралось, они знали это. Неспокойный был остров. Мы постоянно получали с него сигналы. Тоска, страх, разочарование … Частенько приходилось наводить там порядок, напоминать, кому они подчиняются.

Куар не мог воспринимать историю девушки иначе, чем пересказом сна.

– Там был один мальчик. Бритый наголо. Он каждое утро приходил к сектору, к родителям. А однажды он подошёл ко мне и сказал: «Вы слепы. Вас колотят вашими же палками, а вы этого не видите» – затем улыбнулся и ушёл, как ни в чём не бывало. Следуя директивам Консорциума, я должна была тут же за эмоцию швырнуть его в сектор, но что-то… – Она уставилась на эрилий, словно до сих пор не могла дать себе ответ.

Куар старался оставаться невозмутимым, чтобы датчик не среагировал на изменение эмоционального фона.

– Потом, – выдохнула Селея, – я стала следить за ним. Сейчас могу сказать, что он знал и сам привёл меня.

– Куда? – спросил Куар.

Селея сглотнула.

– Было темно. Он пошёл в лес, я – за ним. Люк был замаскирован, мы с группой много раз там ходили, но не видели. Он открыл люк и исчез под землёй. Я спустилась следом. Лестница уходила глубоко вниз. Там было тепло, горел свет. Вдоль коридора были двери, за которыми… – Она поднялась и начала медленно идти к Куару. – Там были люди, много, они смеялись. Одна дверь открылась, и из-за неё выглянул тот мальчик. Он махнул рукой, мол, иди сюда. Я активировала плазматор и подошла к двери. Там находилась группа людей, человек двадцать пять, тридцать. Они не видели меня, смотрели фильм. Грустный. Они плакали, переживали героям. Вас учили, что нельзя сочувствовать?

– Да, – проскрипел Куар.

– Знаешь, кто были те люди?

Куар не ответил.

– Это сбежавшие. Отсюда. Из Консорциума Пяти.

– Из Кон…

– А знаешь, куда они сбежали? Как называется мой мир? – Она прислонила ладони Куару к груди, приблизилась и так же сладостно, как в Айсберге, прошептала: – Консорциум Десяти.

* * *

Будильник, поездка в вакуумном метро, архив. Но мысли Куара занимала не работа, а въедливые подозрения. Что, если Селея говорила правду? Всё, к чему стремились жители Пронизей, – попасть в главный город Консорциума – оказалось лишь ширмой, закрывающей истинный лик их мира. Да, именно ИХ МИРА, потому что, оказывается, есть ещё один. Должен ли он слепо доверять этой незнакомке? Ответы пока не находились.

– Почему тебя искали верхоглазы? —спросил однажды Куар.

– Я не думала, что меня станут разыскивать, – ответила Селея, поигрывая лучевым кнутом из плазматора. – Наверное, когда я переходила в ваш мир, меня засекли камеры на острове. Люди, которые попали к нам, рассказали про губернатора Зо. Я намеревалась поговорить с ним, расспросить о том, отчего люди бегут из вашего мира.

– Почему ты не пошла к вашему губернатору? – поинтересовался Куар.

– У нас нет губернатора. Консорциум Десяти возглавляет Настоятель. Да и Армии не попасть к нему.

– Кому?

– Армии, – улыбнулась она. Ей это шло. – Власть, Инженерия, Армия, Исследование, Ремонт, Уборка, Граница, Спорт, Детекторий, Кулинария – в этих сферах трудятся в нашем мире.

– Знаешь. – Куар призадумался. – А ведь Власть есть и в нашем, и в вашем мире.

– Да, я обратила внимание. Нас тоже с детства приучают к труду, чтобы затем попасть в Бридель.

– Куда?

– Ну, это как ваша Диадема, только больше раза в два. Есть и маленькие города. Как ваши острова.

– Пронизи, – уточнил Куар.

– Да, только у нас их называют Бисеры.

– На чувства и эмоции у вас также запрет?

– У нас по-другому. Насколько мне удалось узнать, у вас запрет действует только в Диадеме, а на островах они не контролируются.

Куар вспомнил детство. Их дом на Пронизи-У4 находился поодаль от остальных. Он почти не общался с другими детьми. Видимо, родители уберегали его от эмоций, готовили к жизни в Диадеме. Они знали: смерть в нищете или стабильная, но «бездушная» жизнь в городе Консорциума Пяти. Выбор из двух зол всегда предсказуем.

Как-то Грюниоф показала видео. Медики подходят к телу и, дождавшись красного сигнала на констататоре, удаляются к другому. «Углекислотная воронка». Жителей Пронизи-У4 не предупредили, погибли все. Грюниоф предлагала досмотреть видео до конца, но Куар не стал. Лишь стиснул зубы.

– В нашем мире чувства и эмоции – это и есть результат труда, – продолжала Селея. – За работу мы получаем поинты, которые в любое время можем активировать. Слёзы, кстати, тоже самые дорогие. Всех, кто не работает, карают либо… – Она опустила голову.

– Уничтожают, – ответил за неё Куар. – Значит, сбежавшие в ваш мир лучшей жизни не нашли.

– Не всё так плохо. После каждой операции мы проходим обследование детекторами на предмет возникновения эмоций. В первую очередь, это жалость или сострадание. Я знала, что не пройду, поэтому всё, что мне оставалось, – покинуть Армию. Я сдружилась с теми людьми, из вашего мира.