Дана Гельдэ - И малое станет большим, и большое – малым

По дороге девочка вводила меня в курс дела: «Все три комнаты заселены людьми, здесь живет 30 человек. Квартиру когда-то снял таджик по имени Одил, он заселил ее „под завязку“. Мы все спим на полу, матрас к матрасу, по утрам можно с соседом поздороваться пятками. Все называют его хозяином, он нигде не работает только следит за квартирой. Снял он ее за сорок тысяч рублей, а собирает сто двадцать. Не выходя из квартиры, он имеет свои семьдесят тысяч рублей». «А матрас он выдает? Я же с собой не привезла» – задумчиво спросила я у малышки. «Нет, матрас нужно купить самой, я покажу, где продаются дешевые» – деловито отвечала девочка. «За такие деньги мог бы всем матрасы сам купить. Ладно, вещи занесем и сходим в магазин. А кровати у кого-нибудь есть?» – в очередной раз задала наивный вопрос я. Карина ответила: «Что Вы? Куда их ставить? У нас, как в загадке, „полна горница людей“». Девочка заливисто смеялась надо мной.

Мне даже не приходило в голову, что я когда-нибудь буду спать на матрасе, среди кучи народа. Ведь меня растили как принцессу: у меня была своя комната, большая кровать с периной, огромные подушки с кружевными наволочками, теплые шерстяные одеяла. В нашем холодильнике всегда стояла трехлитровая банка с черной икрой и я ее кушала серебряными ложками. Мы каждое лето отдыхали на море, а теперь… предстояло познакомиться с другой жизнью, которая будет проходить на полу, и будет называться «половой».

Даже в деревне, когда считала себя бедной, я не была ниже того условного «плинтуса», где была сейчас. Помню, моя свекровь удивлялась тому, что я многое не могла есть, отворачивалась и морщила нос, когда ее дети ели ливер, или что-то еще, чего на нашем столе никогда не было.

В Москве у меня оставались только два варианта развития событий: либо привыкать к этой жизни и принять ее, либо бороться с обстоятельствами и переводить себя, свою семью на другой качественный уровень. Отступать не хотелось, вариант с возвращением я пока не рассматривала.

На тот момент я представляла себя карточной дамой, той, которая была вниз головой. Но я сильно надеялась на то, что мое положение продлиться недолго, и судьба перевернет меня, и я снова буду крепко стоять на ногах. «И малое станет большим, и большое – малым!» – говорила я себе снова, как мантру.

Первым делом, я позвонила тем, кто мне предложил приехать и работать в их газете, но разговор не был конкретным. Мне стало понятно, что люди оказались необязательными и идти к ним уже не стоит.

В комнату вошла девушка и представилась: «Привет, меня зовут Сандугаш. Моя дочь уже провела «курс молодого бойца»? «Да, немного,» – улыбнулась я.

Квартира стала наполняться людьми, мне это напоминало муравейник, который когда-то насекомые соорудили у меня во дворе, под вишней, и мы с маленьким сыном по вечерам подходили к нему, чтобы понаблюдать как по известным им дорожкам они бежали к себе, таща домой добычу. Более заметными в траве были те, кто нес на себе маленькие белые шарики, личинок тли, которые были для них, как коровы. Утром они выносили их из муравейника и оставляли на листочках деревьев, чтобы те паслись, вечером – приносили домой, чтобы высосать из них, накопившуюся за день, медвяную росу.

В московской «трёшке» собрались те, кто работал на разных тяжелых работах. Как муравьи, вечером они возвращались домой с белыми пакетами, полными полуфабрикатов. Наш «муравейник» верещал на русском, узбекском, таджикском языках. «Это коммунальная, коммунальная квартира… собирается братва, тетя Маша варит кашу, ждет Гюльнару бастурма, Цукерман мацу заводит, Гоги делает шашлык, А оленевод Бельдыев – строганину и балык» – пела когда-то группа «Дюна», у нас было очень похоже на это.

Сначала все друг за другом прибегали с работы, потом на кухню. По комнатам растекались разные вкусные запахи. С кастрюльками, сковородками и мисками «по норкам» разбредались жильцы. В каждой комнате стелился достархан (скатерть), и соседи одной семьей объединялись за ужином, делясь друг с другом едой, впечатлениями за прошедший день, подбадривая и поддерживая друг друга, становились одной семьей. Слово «достар» означает «друзья», и достархан объединял всех нас и сплачивал, благодаря ему, 30 человек, даже в самых стесненных условиях, жили спокойно и мирно. Шумная атмосфера общежития мне не мешала, наоборот, я с интересом вживалась в коллектив. Здесь для меня начиналась новая жизнь, с «чистого листа».

Именно так, еще ребенком, я представляла себе вечер в многодетной семье, каких было когда-то много в моем селе. Жила там семья, у которой было десять детей, и учились они тогда почти в каждом классе. Только старшие братья осваивали профессии в училищах города. В выходные вся семья собиралась в доме. В одну из суббот старший брат привез с собой в гости друга, в этом шумном балагане отец семейства не заметил гостя. Пересчитав уснувших детей по головам, он закрыл дверь на щеколду и тоже лег спать.

Среди ночи в его окно постучали, отец спросил в форточку: «Кто там?» Ответ удивил его. «Ахмет» – сказал чей-то знакомый голос. Растерянный родитель спросил: «Чей Ахмет?», из темноты ему ответили: «Твой Ахмет». Что-то не сходилось, в доме уже было десять детей, и мужчина раздраженно ответил: «Мой Ахмет дома». Не открывая стучавшему дверь, он снова лег спать.

Через некоторое время стук повторился, и мужчине пришлось вновь встать и пересчитать всех, освещая фонариком. С удивлением обнаружив среди спящих одно чужое лицо, отец запустил в дом родного сына. Долго, как анекдот, гуляла по деревне история про Ахмета и его отца. Мне, часто находившейся в своем доме в одиночестве, иногда хотелось пожить в такой семье, побыть среди множества родных, где тепло и душевно, но, зачастую, я пребывала дома одна.

Поглощая в тишине одну за другой книги. В них я представляла себя то принцессой, то путешественницей, то Жанной д’Арк. Моя подруга Айна поинтересовалась однажды, что я читаю на этот раз. Не поясняя, не вдаваясь в подробности, сказала ей, что «это Вальтер Скотт», она, вспомнив, что уже это имя от меня не раз слышала, хихикнула: «Ты так медленно читаешь?» Удивившись тому, что она вообще его запомнила, я сказала: «Сейчас читаю двадцать первый том». Не расслышав меня, она разинула рот от удивления и восхищенно воскликнула: «21 тонну? А я даже килограмм не прочитала!» «Том, а не тонну!» – смеясь, поправила я подружку.

Мое детское желание почти исполнилось, я вышла замуж за парня из многодетной семьи, и неожиданно для себя, оказалась в таком же «муравейнике», где жила куча его родственников: бабушка, родители, братья и сестры. Вечером от общения с ними, от гомона шумной семейки, моя голова раскалывалась, как сухой орех – это было настоящим испытанием, первым стрессом семейной жизни, поэтому шум в московской квартире теперь я уже переносила легко.