Дана Гельдэ - И малое станет большим, и большое – малым

Второй день прошел безрезультатно, я обошла все палатки, магазины, кафе, рестораны на стадионе «Лужники» и во всем районе вокруг него. Когда вернулась в квартиру, Одил встретил меня настороженно, с вопросами: «Как сходила? Устроилась? У тебя есть деньги в запасе? Если за следующий месяц не сможешь заплатить, то тебе придется уйти». Не глядя ему в глаза, сдерживая свое раздражение, ответила ему: «Это только первый день. Что ты паникуешь раньше времени?» «Вон Диляфруз уже 4 месяца сидит без работы, хорошо хоть сын работает» – не унимался таджик. Меня это начинало выводить из себя. «В отличии от меня, она – не россиянка, и образования у нее нет» – обрубила его стенания я. Одил, уходя в свою комнату, ехидно добавил: «Посмотрим, что у тебя получится».

Вечером того дня парни из соседней комнаты, работавшие грузчиками на «Лужниках», приходили раньше других жильцов, их рабочий день обычно начинался в 4 утра. Девочки, с которыми мы жили в одной комнате, были еще на работе, а мы с Кариной, которая недавно вернулась с занятий, болтали на школьную тему. В комнату постучался и тут же вошел молодой человек, его звали Чори. «Здравствуйте, как Ваши дела? Вы нашли работу?» – спросил он. «Пока ищу» – с грустью отвечала я. «Я думаю, что найдете, Вы – грамотная, да еще россиянка» – успокаивал меня молодой человек. «Да, буду искать дальше, Вы же смогли найти работу. Я хотела бы спросить об одном, только не обижайтесь на меня. Вы все говорите с сильным акцентом, в школе учили русский язык?» – проснувшаяся во мне журналистка уже брала интервью у трудового мигранта. Чори рассмеялся, но охотно ответил: «Нет, очень мало слов знал, когда Союз развалился, русский язык у нас не был. Я, когда приехал, работал сначала стройка. Мужики перед обедом отправил меня за хлебом, сказали, купить 14 булка хлеба. Пока дошел до киоск, забил слово „четырнадцать“, но вспомнил „пятнадцать“. Пришел и продавщицу просиль положить в пакет 15 штук, потом убрать одна. Она сразу понял, что я не знал слово и смеялся». Тут расхохотались и я, и Карина, дверь в комнату была открыта, другой парень из соседней комнаты, услышав рассказ Чорибоя, тоже пришел пообщаться с нами. Бобур рассказал, как он изучал русский язык: «А у меня тоже был такой история. Мне тоже отправили магазин дядя, купи, гаварит курица, Я пришел супрмаркыт, курица не нашель, искаль, искаль магазин, не вижу курица. Нашель яйца, взяль один и гавару продвец: „Где его мама?“ Он смеялься, чуть пол не падал». «Ой, это очень смешно, ребята!» – вытирая слезы от смеха, я сомневалась в том, что это было с ним, а не анекдот. Мне показалось, что Бобур пошутил, для того, чтобы нас с Кариной рассмешить.

Тут в комнату заглянул еще один мальчишка, тоже грузчик по имени Хуррам и спросил: «Дана-хон, мне званиль брат, просиль приехать к нему, он работат стадион СИСКА, Вы не знаит, где это?» «Чувствую, вечер юмора продолжается, еще раз скажи название стадиона,» – давясь от смеха, попросила его я. «СИСКА» – громко повторил парнишка. Все присутствующие уже валялись, дергаясь в конвульсиях, я была в их числе. «Не могу понять, повтори еще раз» – пропищала я от смеха. Хуррам смущенно стоял и ждал. Я прокручивала в голове варианты разных слов, похожих на «сиска»: соска, суска, сыска, цыска, ЦСКА. «Ура, кажется этот стадион называется – ЦСКА. Спроси у него название станции метро, а там уже будешь искать Ц-С-К-А!» «А вообще, ребята, не обижайтесь на меня за смех. Вам простительно, вы приехали из другой страны, и делаете успехи, учите язык. Есть те, кто живет в России всю жизнь и говорит с акцентом, мой свекор, например. Однажды, он рассказывал моей маме, что лечится от своих болезней „женщином“, я обалдела от услышанного. Ведь я так и подумала сначала, что женщиной человек лечится, а потом оказалось, женьшенем. Или на свадьбе своей дочери он решил блеснуть красноречием, поздравить молодых по-русски, и сказал: „Дорогие дети, поздравляю вас с законным браком и дарю вам спальный гарнитур. Пусть он вам будет пухом!“ Это он перевел пожелание с казахского, которое в оригинале звучит так: „Пусть он будет для вас мягким и удобным, как перина из лебяжьего пуха!“ Все, сидящие за столом, после его слов, кто поперхнулся, кто подавился, а потом все смеялись.» – рассказывала всё это ребятам я, стараясь перед ними загладить вину за свой невинный смех.

В прихожей послышались голоса, вернувшихся с работы, девочек, в квартире стал собираться народ. Вдруг, в этой шумной суете, прозвучал, непохожий на предыдущие, настойчивый звонок. Кто-то долго и требовательно нажимал на кнопку. Всем становилось тревожно. Дверь все-таки открыли и в прихожей зазвучал непривычно громкий, сочный баритон без акцента. Незнакомец поздоровался. Народ затих и насторожился. Карина тут же юркнула за штору, успев, сказать: " Это участковый! Хорошо, что мама пока не пришла». Громкий голос участкового командовал: «Все с паспортами выходите в прихожую! Не прячьтесь! Я все равно буду обходить все комнаты», – интонация напомнила мне сцену из старого фильма про концлагерь, в которой таким же тоном отдавали приказы заключенным. «Я – россиянка, нахожусь в своей стране и мне бояться нечего!» – с этими мыслями, вышла в прихожую. Там уже выстроилась толпа мигрантов, рослый участковый восседал на стуле. Жильцы, покорно, подходили с документами. У него в руках уже была солидная кипа их паспортов, собрав которые, он встал и собрался выходить. «Вы не имеете права забирать у нас документы, это незаконно. Верните немедленно мой паспорт!» – возмутилась я. Разозлившийся страж порядка прошипел мне в лицо: «Здесь закон – это я. Придешь в участок вместе со всеми, там и поговорим.» «Верните мой паспорт!» – требовала я, но меня никто не слушал, участковый вышел. Соседи молча одевались, и один за другим понуро следовали за ним, эта картина напомнила мне о «гамельнском дудочнике», который под звуки своей дудочки, сначала очистил город от крыс, а когда с ним не расплатились, увел городских детей. В полицейском участке стояла толпа мигрантов, нерешавшихся первыми зайти в кабинет. Пришлось это сделать мне.

«Почему вы забрали мой паспорт?» – решительно вопрошала я, уверенная в себе и своей правоте. Игнорируя меня и мой вопрос, разглядывая какие-то бумажки, задал вопрос полицейский: «С какой целью приехала в Москву?» «Во-первых, прошу обращаться ко мне на „Вы“. Я – россиянка, имею право свободно передвигаться по своей стране, а Москва – столица моей Родины. Собираюсь найти здесь работу!» – раздраженно говорила ему я. Словно, не слушая и не слыша меня, продолжал задавать вопросы участковый: «Кто ты по профессии?» «Почему Вы со мной продолжаете говорить на „ты“? У меня два высших образования. Между прочим, я – педагог и журналист, и требую к себе уважения» – вновь воспитывала его, проснувшаяся во мне не вовремя, училка.